Общество
Кастусь Лашкевич, «Труд»

Неизвестный Колас

125 лет назад, 3 ноября 1882 года в урочище Акинчицы на Столбцовщине у радзивилловского лесника Михася Мицкевича родился сын Костусь, известный каждому белорусу под псевдонимом Якуб Колас. Титан и символ нашей культуры. По-настоящему народный поэт.

Кажется, про Коласа известно все. Напечатаны сотни книжек, воспоминаний, издается пятое — на этот раз 20-томное — Собрание сочинений писателя. И все же в коласоведении еще немало белых пятен.

Многие из них заполнит книга уникальных документов и материалов "Купала i Колас, вы нас гадавалi…", готовящаяся к изданию в недрах Национального архива Республики Беларусь. Ее составители знаменитые архивисты и историки Вячеслав Селеменев и Виталий Скалабан приоткрыли читателям "Труда" некоторые тайны.

Колас и БСГ

Советские учебники с охотой рассказывали о двух арестах и трехгодичном заточении классика в царскую эпоху. О работе в "мелкобуржуазной националистической" газете "Наша Нiва" упоминалось в двух словах. А вот о деятельности в рядах первой национальной партии "Беларуская сацыялiстычная грамада" (БСГ) не известно ничего.

— Мы нашли агитлистовку БСГ перед выборами в Учредительное собрание в России в 1917 году, — рассказывает Виталий Скалабан. ­— В списке 13 кандидатов от "Грамады" по Минской и Виленской губерниям вместе с идеологами национального движения Алесем Гаруном, Тишкой Гартным, Брониславом Тарашкевичем, Аркадем Смоличем был и Константин Михайлович Мицкевич — "народный учитель, сын крестьян из деревни Николаевщина, известный белорусский поэт и писатель Якуб Колас".

По словам Максима Лужанина, Колас утверждал, что фамилия попала в список без его согласия. Однако нужно иметь в виду, что это заявление было сделано в советскую эпоху. "Грамада" выступила одним из организаторов Всебелорусского съезда в декабре 1917, взяв курс на провозглашение Белорусской Народной Республики (БНР), что автоматически зачислило ее в стан "контрреволюционной, националистической партии".

Колас и "дело Листопада"

В марте 1926 в минском клубе Рабпроса состоялся "процесс Листопада". Места в зале распределяли "по профсоюзам". Судили шестерых участников нелегальной антисоветской организации, проводившей национально-просветительскую работу и антикоммунистическую пропаганду.

Главный обвиняемый — бывший участник "Слуцкага збройнага чыну", стиль-редактор Госиздательства БССР Юрий Листопад. Проходил по делу и Якуб Колас, знавший подозреваемых по работе на Слуцких учительских курсах в 1923 году.

В архивном "Протоколе № 8 (особый № 4) заседания Политбюро ЦК ВКП(б)" от 28 января 1926 года, подписанном Сталиным, говорится: "…Политическое обвинение сосредоточить на: а) связи обвиняемого Листапада с польской офензивой и на его к.р. прошлом… в) стремлении группы расколоть союз рабочих и крестьян и г) приурочить для вооруженного восстания именно момент возможной в будущем войны, д) на роли интеллигенции, в частности Мицкевича".

Дома у Коласа провели обыск, его вызывали на допросы в ГПУ, свидетельские показания на судебном процессе напечатала "Савецкая Беларусь". Листопадавцы же получили от 3 до 5 лет тюрьмы…

Колас и цензура

— По подсчетам эмигрантского литературоведа Станислава Станкевича, советская цензура "зарезала" более 100 произведений Янки Купалы. А Коласа цензурировали?

— А как же!? — удивляется моему вопросу Виталий Владимирович. — В 1931 году Культпроп ЦК КПБ(б) инициировал "забаранiць распаўсюджваньне казкi Якуба Коласа "Як пеўнiк ратаваў курачку", як контррэвалюцыйную". В 1928 году во время подготовки первого двухтомного "Збору твораў" Колас исправлял в стихах дооктябрьские "идеологические ошибки". В частности, слово "Бог" сначала стали писать с маленькой буквы, а потом и вовсе вырезали.

Так в стихотворении 1917 года "Да працы!" была строчка "Хай будзе Бог…". Потом возникло: "Хай будзе спор нам у прыгодзе!". Появился и соответствующий идеологический контекст: "Нет сомнения, что это стихотворение родилось в сердце поэта, когда он услышал волнующую весть про Великую Октябрьскую социалистическую революцию".

Стих "Першы гром" в 1922 году начинался со слов: "Голасам Бога, цiха i важна, гром пракацiўся ўгары". В дальнейшем "голас Бога" Колас исправил на "голас моцы".

Таких примеров уйма, а потому при подготовке нынешнего "Збору твораў" возникает серьезная проблема: какой вариант текстов печатать (первый или исправленный), ведь оба принадлежат перу Коласа.

Колас-государственник

— Были ли в последние годы открытия, изменившие в вашем представлении образ Коласа? — спрашиваю у Виталия Скалабана.

— Я впечатлен телеграммами военного времени, в которых он давал указания секретарю компартии БССР Горбунову вызвать в Москву людей, необходимых Беларуси — известного кинематографиста Николая Садковича, молдавского исследователя Очинского, написавшего книгу про Янку Купалу, и др. Это проявление государственного мышления.

Как мог, Колас помогал репрессированным литераторам и ученым. Поддерживал связь с семьями уничтоженного Язэпа Лёсика, Змитра Жилуновича, Ивана Замотина, Аркадя Смолича, Максима Горецкого… В 1944-м он добился возвращения из ссылки бывшего зека искусствоведа Антона Уса.

— А в страшных 1930-х?

— А что он мог сделать, когда сам ожидал ареста? В 1930 году его вынудили написать покаянное письмо в газету "Звязда", сознаться в "дробнабуржуазным i кулацкiм нацыяналiстычным адраджанiзме", и чудом не осудили по делу мифического "Саюзу вызваленьня Беларусi".

В 1938 энкаведисты положили на стол 1-го секретаря ЦК партии Пантелеймона Пономаренко увесистый компромат на классика: "Проведенными арестами в 1937-1938 гг. органами НКВД нанесен значительный удар агентуре зарубежных разведок, засевшей в Академии наук… В руководстве Академии находятся активные контрреволюционеры: вице-президент АН Колас…".

Однако после ужасающей волны репрессий из Москвы прозвучала команда наградить национальных писателей, и в январе 1939-го Коласа и Купалу представили к орденам Ленина.

Колас и колхоз

Никогда не печаталась переписка писателя с его братом Иосифом Михайловичем — о критическом положении колхоза "Радзiма Якуба Коласа" в родной Николаевщине.

"Смольня. 20.Х.53. Прасцi што не пiсаў i прасцi, што пiшу. Не пiсаў — не хацеў беспакоiць. бо ведаю, што дурыць галаву ёсць каму…

Я хачу напiсаць некалькi слоў аб нашым калгасе, каторы носiць тваё iмя i каторы, я чуў, што ты сапраўды некалi i некаму сказаў, што вы апазорылi маё iмя. Безгаспадарчасць i безадказнасць паўнейшая на каждым кроку, парушэннi i недобрасумленныя адносiны…

Якiм чынам хоць раз сабраць гучнае сабранне? Я мяркую: толькi тады, калi людзi пачуюць, што будзе прысутны Колас…".

Месяц спустя Колас писал председателю Совмина БССР Кириллу Мазурову:

"Брат мой — калгаснiк. Раней быў старшынём калгаса iмя "Радзiма Якуба Коласа". Ён шмат паклаў там сiлы i здароўя, але дабiцца чаго-небудзь добрага не змог. Нiхто з раённага начальства нiякай дапамогi яму не даў… Прашу Вас, Кiрыл Трафiмавiч, абавязаць Мiнiстэрства сельскай гаспадаркi навесцi парадак у Мiкалаеўшчыне — гэта мая радзiма…".

На обращение народного поэта последовала незамедлительная реакция. В январе 1954 появился проект Постановления Совмина БССР "О мерах по укреплению общественного хозяйства колхоза им. Я. Коласа"…

Академик, депутат, орденоносец, символ "беларушчыны" чувствовал себя ответственным за многое из того, что делалось в БССР.

Завет пророка: "Супраць мовы пратэстуюць нашы ворагi"

Немногим известно, что в день смерти, 13 августа 1956 года, Якуб Колас занес в ЦК партии категоричное письмо о плачевном состоянии в республике "роднай мовы". Текст шокировал партийных бонз и на 34 года попал под гриф "совершенно секретно".

Читаешь и поражаешься, что и спустя полвека он ни чуть не устарел.

"… Далейшае развiццё культуры рэспублiкi вельмi многа праiгрывае i, скажам проста, стаiць перад сур'ёзнай пагрозаю iменна ад недастатковай увагi да роднай мовы. Установы сталiцы вывелi з абыходку беларускую мову: на ёй не вядзецца перапiска, на ёй не гавораць з наведвальнiкамi, у гарадах няма беларускiх шыльд i надпiсаў, мала беларускiх афiш i плакатаў…

Няўжо ж нашы аўтамабiлi, трактары, станкi, тканiны, цукеркi, папяросы сталi б горшымi, каб на iх былi беларускiя надпiсы. Хай толькi якасць не падводзiць! Бо колькi не пiшы "Казбек" на мiнскiх папяросах, усё роўна спажывец патрабуе ленiнградскiх…

***

…Нiхто не збiраецца саджаць за азбуку паважаных i сур'ёзных людзей [з iншых рэспублiк]. Аднак, жывучы ў Беларусi, i iм бы не грэх навучыцца хоць бы чытаць газету…

***

…Пратэставаць супраць роднай мовы, з аднаго боку, могуць людзi па неразуменню, а з другога — нашы ворагi…

***

…У пэўны час… вялiкая група iнтэлiгенцыi перастала карыстацца сваёю мовай. Абазвацца па-беларуску тады — значыла зарабiць ярлык нацыяналiста… Моладзь, падрастаючы, пачала ўжо нiгiлiстычна адносiцца да мовы: нашто яе вывучаць, калi яна не мае практычнага прыстасавання, не ўжываецца для выкладання, для перапiскi, не гучыць на сходах…

***

…Калi беларускаю мовай загавораць мiнiстры i iх шматлiкiя намеснiкi, пачнуць праводзiць на гэтай мове паседжаннi, пiсаць, дык можна мець пэўнасць, што справа пойдзе на лад…

25.05.1956 г.".

Колас и Купала

"Большой дружбы между классиками не было, — поделился с "Трудом" авторитетный белорусский критик и исследователь литературы Петро Васюченко. — Было взаимное притяжение и отталкивание двух гениев. Ведь в литературе яркие звезды никогда не создают созвездий.

В отношениях Купалы и Коласа было достаточно ревности к таланту друг друга. При этом они осознавали, что вместе делают одно дело, став во главе национального Возрождения. До революции встречались редко. В дальнейшем чаще виделись за шахматной доской — тоже соперничество.

У Коласа были формальные причины ревновать к славе Купалы. Звание народного он получил вторым, во всех других перечислениях также шел вслед за Купалой. Хотя его талант был не менее значительным. Просто классики реализовывались в разных сферах. Купала — в лирике и драматургии, Колас — в эпике и прозе.

Они были совершенно разными людьми. Оттого не удивительно, что Колас намного пережил Купалу: вел более спокойный, ритмичный образ жизни. Возможно, меньше принимал к сердцу некоторые политические, социальные явления".

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 0(0)