«Нам никуда не деться от генной инженерии»

Руководитель Национального координационного центра биобезопасности, заведующий лабораторией генетики картофеля Институт генетики и цитологии НАН Беларусь, доктор биологических наук Александр Ермишин рассказал журналистам, есть ли в Беларуси картошка, которая не по зубам колорадскому жуку, какие растения имеют генно-модифицированные аналоги и есть ли смысл маркировать продукты с ГМО.

В Беларуси выполнена Государственная программа по разработке и использованию генно-инженерных биотехнологий в интересах сельского хозяйства и медицины "Генетическая инженерия" на 2002-2006 гг. В настоящее время формируется новая очень крупная госпрограмма по биотехнологиям.

— Сколько средств ежегодно тратит государство на исследования в области генной инженерии?

— Конкретные цифры я назвать не могу. В рамках трех государственных программ выполняется 10 проектов, которые непосредственно связаны с созданием и испытанием генно-инженерных растений. Речь идет о сортах картофеля, устойчивых к заболеваниям и вредителям, о рапсе с более высокой продуктивностью, клюкве с более высокой сахаристостью, голубике. Это небольшой перечень, но биотехнология не исчерпывается созданием трансгенных организмов. Много вопросов посвящено фундаментальным и прикладным проблемам, таким, как, например, использование ДНК-технологий для повышения эффективности диагностики в медицине, ветеринарии, в селекции растений для более высокой оценки генетического потенциала селекционного материала.

— Выращиваются ли сейчас в Беларуси трансгенные растения?

— Сейчас в нашей стране официально не выращивается ни один сорт трансгенных растений, не зарегистрировано ни одного сорта для непосредственного использования в хозяйственных целях. Ни один сорт не проходит испытаний. И заявок на проведение испытаний подано пока не было.

— Но ведь о сортах картофеля, которым привнесены гены, повышающие устойчивость к колорадскому жуку, сообщалось уже несколько лет назад…

— Да, это совместная разработка белорусского Института генетики и цитологии и российского Института общей генетики. Но эти сорта пока еще даже не получили разрешения на высвобождение в окружающую среду. Это не так быстро делается. Сейчас в лабораторных условиях проводится молекулярно-генетический анализ, исследуется, насколько эффективно погибают личинки колорадского жука при поедании листьев этих сортов картофеля.

При формировании программы инновационных биотехнологий наш институт подал проект «Оценка биобезопасности генотипов картофеля», рассчитанный на пять лет. Речь идет о нескольких формах устойчивых к болезням, а также о новых формах картофеля, устойчивых к колорадскому жуку. Это достаточно дорогостоящее мероприятие.

После завершения проекта надо будет запрашивать разрешение на высвобождение этих сортов в окружающую среду. А чтобы его получить, надо представить подробное досье, обосновывающее, что данный сорт картофеля не опасен для человека и окружающей среды. И только на основе изучения этих материалов, если их признают полными и адекватными, можно рассчитывать на получение разрешения. Дальше последуют испытания на специально оборудованных участках, которые должны показать, что действительно вероятность неблагоприятных эффектов незначительна. И только после этого, если генотип нормально себя показал и дал более высокие показатели в сравнении с существующими сортами, его зарегистрируют и внесут в реестр сортов и генно— инженерных растений, созданных в РБ. По завершении всех этих процедур можно будет выращивать картофель в промышленных масштабах. Этот процесс рассчитан, по крайней мере, лет на десять. Вот почему рассчитывать на то, что удастся попробовать трансгенную белорусскую картошку в ближайшее время, не приходится.

— А вы сами будете ее есть?

— Я вам честно скажу, когда будет зарегистрирован сорт картофеля, устойчивого к колорадскому жуку в Беларуси, первым он появится у меня на даче.

— Много ли завозится в Беларусь продуктов, содержащих ГМ-компоненты?

— Доля их, как показывают конкретные цифры по детекции ГМО в пищевых продуктах и в продовольственном сырье, в общем-то, незначительна. Основной процент составляют корма и кормовые добавки.

Если брать обычные продукты, то, по данным лаборатории детекции ГМО Института генетики и цитологии, за прошлый год — это менее 1%. О чем идет речь? Это следы трансгенной сои в различных добавках к супам и кашам быстрого приготовления. В других лабораториях детекцируют ГМО в некоторых мясных продуктах, поступающих в основном из России.

— Какие растения имеют аналоги, содержащие ГМО?

— Сейчас невозможно представить себе животноводство без использования трансгенной сои: 64% производимой в мире сои — это трансгенные сорта. Ежегодно ЕС импортирует порядка 40 млн. тонн трансгенной сои для выращивания животных. Чтобы зарегистрировать эту линию было проведено 1400 аналитических экспериментов, которые доказали ее полную идентичность исходной форме, за исключением привнесенного трансгенного примата. Более 10 лет в гигантских масштабах она используется ежедневно на корм скоту, составляя половину рациона. За этой время не было отмечено ни одного негативного последствия для здоровья животных.

А вообще список растений, имеющих генно-модифицированные аналоги, насчитывает 20 наименований. В него включены: рис, кукуруза, томаты, картофель, соя, папяйя, слива, дыня, пшеница, хлопок, рапс, сахарная свекла, люцерна. Но большинство трансгенных культур не выращиваются в мире в промышленных масштабах. Например, для Америки не существует проблемы колорадского жука. Там делают за сезон порядка 15 обработок химическими препаратами. Это проблема для Беларуси, в которой не любят использовать химикаты, а картофель в основном выращивается в частном секторе. Поэтому стоит задача создания таких сортов, которые при минимуме химических обработок позволят получать экологически чистую продукцию.

Трансгенная соя, например, официально зарегистрирована в Америке в 1994 году. Создана она была намного раньше и проходила многолетние всесторонние испытания. Пшеница, устойчивая к засухе, создана десять лет назад, но Австралия планирует выпустить ее на рынок не раньше 2012 г. Процесс идет очень медленно. И анализы очень тщательны.

Полную версию статьи читайте здесь.