«Мрачные тени»

В прокат вышли «Мрачные тени» Тима Бертона с Джонни Деппом в роли вампира и Евой Грин в роли ведьмы.

Когда один корабль отплывал из Англии в Новый Свет и одна мама наказывала одной бедной девочке не заглядываться на богатого сверстника, кто мог знать, к чему приведет непослушание? Мальчик вырос в наследника рыбного производства по имени Барнабас Коллинз (Джонни Депп), девочка — в его служанку Анжелику (Ева Грин), и в том, что они оказались в одной постели, не было ничего удивительного.

Но, во-первых, богатый юноша, хоть и был неразборчив в связях, в любви предпочел признаться не страстной брюнетке, а трепетной блондинке (Белла Хиткот). А во-вторых, брюнетка оказалась ревнивой ведьмой. В общем, блондинке и юноше не повезло: она погибла, он стал вампиром, запертым в гробу. Все это рассказывается и показывается скороговоркой в прологе. Настоящая же история начинается через две сотни лет, в 1972 году, когда точная копия той самой блондинки подсаживается к хиппанам в микроавтобус и направляется в родовое поместье Коллинзов наниматься гувернанткой к сироте. В Коллинвуде дела идут плохо: бизнес в упадке, семья на грани окончательного разорения и распада.

Когда слышишь новость «в новом фильме Тима Бертона сыграет Джонни Депп», не то чтобы настраиваешься на худшее, но как-то уже ничего нового не ждешь.

Депп сыграл в куда большем количестве лент Бертона, чем режиссерская муза 2000-х Хелена Бонем-Картер (она тут тоже, кстати, присутствует). И вновь нас ждет готическая сказка. Да еще плакаты вывесили страшные — с диким каким-то двойным подбородком любимого артиста.

Плакаты — надувательство. Ожидания тоже. Бертон вроде как ничего нового не предлагает, но, кажется, сам материал превращает пыльный карнавал в веселый костюмированный бал. Быть может, дело в том, что кровавый мюзикл («Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит») и фантазия по мотивам «Алисы в Стране чудес» провисали под тяжестью концептуальной составляющей. В первом случае к тому же были вопросы к музыкальной составляющей. Во втором — ко всему, кроме Красной королевы и выбора актрисы на главную роль (даже если не принимать «Алису», есть повод благодарить за открытую этим фильмом Мию Васиковску).

Теперь же Бертон беззастенчиво потрошит классику от «Дракулы» Френсиса Форда Копполы до комедии Роберта Земекиса «Смерть ей к лицу».

Из первого здесь зачарованная девушка, за которой по прошествии столетий возвращается все еще влюбленный кровопийца. Из второго — сверхъестественно гнущая шею ведьма: Ева Грин отрабатывает и за Голди Хоун, и за Мерил Стрип, и даже отчасти за Изабеллу Росселини.

Плюс Мишель Пфайффер в роли горделивой хозяйки увядающего поместья. Плюс бунтующая в соответствии с духом эпохи под рок-завывания девочка-подросток в исполнении Хлои Морец. Плюс Джеки Эрл Хейли (спрятанное под кляксой лицо Роршаха из «Хранителей» Зака Снайдера) в роли непросыхающего и оттого невозмутимого в общении с нечистью дворецкого.

И, конечно, Хелена Бонем-Картер в роли семейного психотерапевта. Она не без изящества страдает по утрам от похмелья (здесь вообще много и с толком пьют), а во время сеанса психоанализа западает на вампирскую вечную молодость.

В том, что они с Барнабасом родственные души, сомневаться не приходится: циничные алкоголики боятся света почти так же, как кровопийцы.

Отдельная радость — традиционное для Бертона издевательство над нормами морали. Его ретровурдалак возвращает в расхлябанные 1970-е основы подревнее викторианских: семья — это главное, а за ее спасительным кругом даже кровопролитие не такой уж страшный проступок. Тем более, кто там не без греха? И, наоборот, кто из грешников не достоин хоть капли сочувствия: даже самая стервозная особа может оказаться хрупкой барышней (в самом буквальном смысле), а отдельно взятые блондинки меркнут на фоне более интересных особ и взаимозаменяемы.

Привычная амбивалентность нравственного облика героев в сочетании с бесхитростностью художественных заимствований действуют так, как, вероятно, должен действовать глоток свежей крови на того, кто только ею и жив. Как показывает опыт героя Деппа, переливать собственную кровь по кругу в надежде вернуть розовый цвет щекам — пустая трата времени. Так художник зачастую угасает в самоповторах и самокопании. Другое дело — вонзить зубы в чью-нибудь шею и напиться чужой жизни. Прием не новый и не слишком добродетельный, но действенный.