Мой «родственник» Прокопович

Прокопович поправил толстую, некрасивую оправу и начал: «Мы — одна семья!»

Жена лежала на диване и изучала толстенный технический каталог на английском языке.

— Ты только послушай! — закричал я, глядя в телевизор, — у нас родственники нашлись!

Жена подняла рассеянный взгляд.

— Кто?

Я развернул экран в её сторону, долго щелкал пультом, наконец, нашел канал, на котором Петр Петрович только-только собирался обратиться ко мне с проникновенными словами и радостно указал на изображение.

— Вот!

Жена посмотрела на Председателя правления Национального банка, потом на меня, потом еще раз в телевизор.

— Не. Не похож.

— Как это?

Я повернулся в профиль, склонил голову чуть на бок и втянул в плечи.

— На … (вырезано цензурой) похож, — сказала жена.

Я обиженно засопел.

— А может он по твоей линии? — неожиданно осенило меня.

Что-то просвистело возле головы — я еле успел увернуться — и ударилось об стену.

— Зачем тапками бросаться?

Жена со звоном захлопнула каталог.

— Вот после этих предположений точно поверю, что он твой родственник.

Я гордо расправил плечи. Орел.

— Один вопрос.

Я насторожился.

— А почему он решил, что он твоя родня?

Немного растерялся от такого поворота.

— Даже и не знаю.

Действительно, почему он молчал лет восемь, а сейчас вот взял и проговорился. Впрочем, работа у него ответственная, может, просто времени не было…

— Надо бы выяснить. Помнишь, что стало с Витьком?

На Витька подавала в суд свежеиспеченная внучка, с целью признания родства. Грехи молодости вылезли самым неожиданным образом. Он вообще не подозревал о её существовании последние восемнадцать лет, но вот добрые люди ей что-то нашептали, она судится и претендует на квартиру и дачу наряду с его законными внуками.

— А если взять у него ДНК на анализ? — предложил я.

Жена посмотрела так, что мне стало не по себе.

— Как ты себе это представляешь?

— Не знаю. Наверное, надо письмо написать.

— Дорогой Петр Петрович! — сказала жена, — не хотели бы вы в меня плюнуть. В последний раз.

— Ты вообще понимаешь, что в мире кризис? — неожиданно продолжила она другим тоном

Я кивнул.

— Что-то слышал.

— И у нас в стране — тоже.

Я удивился.

— Как это? Он же говорил, что нас это не касается. Что мы — устойчивые и мало завязанные на мировую экономику. У нас все своё.

Жена пристально посмотрела на меня.

— Он всё-таки твой родственник. Единоутробный.

Я расстроился и предпочёл уйти к себе в комнату. Дочитал «Беларусь сегодня», «Республику», «Народную газету». Больше читать нечего было и я заснул. Приснилось, как мы всей семьей обедаем — я, жена, дочка и Прокопович. Петр Петрович берет хлеб, поправляет свою некрасивую оправу и проникновенно, со слезой в голосе говорит: «Спасибо, сынок”. Проснулся в холодном поту. Оказалось, что сон занял всего десять минут.

— Интересно, а после Прокоповича какое наследство останется? — спросил я у жены за ужином.

Жена на мгновение задумалось:

— Ничего, кроме долгов.

В хлебнице лежал последний кусок «Нарочанского»...