Мнение: «Караев и Вакульчик были в глазах Лукашенко большей угрозой, чем армия»

Телеграм-канал Рефлексия и реакция — о том, могло ли быть иначе после августовских событий и что для этого было нужно.

— В любых подобных революциях ключевой точкой является раскол элит. Без раскола здания брать бессмысленно. Солдат подчиняется командиру, командир — главкому. То, что кто-то занял какое-то здание, может символически качнуть чашу весов, но это если чаша качается. А если чаша более-менее устойчива, а её ещё подпирает Москва, то любое здание превращается в бессмысленное строение. 

Специфика Беларуси заключалась в том, что элиты, как таковые, т.е. люди, которые управляли государством были во многом изолированы от общества. Они варились в своей тусовке и мало пересекались со внешним миром. Пожалуй, более-менее светились лишь представители экономического блока — на них и были основные надежды, они и были убраны из правительства ещё до выборов.

Но это не значит, что остальные все были (и есть) за режим. Но никто не знал, как дела обстоят на самом деле.

В реальности, с ретроспективной точки зрения, ситуация оказалась интересная. Режим не раскололся, общество могло ожидать обратного, но не могло этого знать и предсказывать. Аккуратные намеки на это делал Макей в довыборном интервью TUT.BY. Его тогда не поняли. В целом люди ждали что «ну такое уж точно должно вызвать раскол из любой трещинки». А не было трещинок, был страх. Потому что элита и сама себе не доверяла в полной степени.

Ждали, что в дело вступит армия. А оказалось, что ССО без оглядки на нюансы законодательства уже с первых дней стреляли насмерть в людей по команде сверху. А с должностей убрали Караева и Вакульчика, т.е. они были в глазах АГЛ большей угрозой, чем армия. Все действия были обусловлены предположением «там что-то происходит, потому что всегда во всех случаях там что-то происходит». Там и происходило, но совсем не в ту сторону.

Осознание пошло, когда стали выстраиваться контакты. Когда появился штаб бывших силовиков и чиновников, бывшие установили связи с нынешними. И лишь тогда стали появляться контуры реальной картины, но это случилось совсем не в августе-сентябре.

По сути никто не понимал задачи организации этого раскола искусственно, если он не появляется естественным образом, через управление лояльными протесту агентами, не было связи с этими людьми. Сейчас эта задача лидерами протеста понимается, но уличный актив, мягко говоря, потрепан, если не сказать закатан в асфальт. Риски выхода на улицу сейчас совсем другие чем в августе. Да и на августовском пике людей тошнило от насилия, никто не был готов психологически идти на штурм. Цветочки, все дела. Это было общее настроение.

Поэтому реалистично иначе чем как всё было и как есть быть не могло. И, скорее всего, когда все закончится, мы поймём, что так как было — это был единственно возможный вариант. Правда предсказать это очень сложно будучи ещё в процессе.