Минский рабочий 90 лет назад: «Жрать нечего и праздник в голову не лезет»

В рамках проекта «СССР: как это было на самом деле» публикуем авторский цикл «Нерадостные советские праздники». Часть первая.

В советской системе гражданин должен был всю жизнь доказывать свою верность режиму. Для этого было продумано множество почти религиозных ритуалов, которые сопровождали человека пожизненно.

Впервые с портретами вождей и рассказами про самую лучшую на планете страну ребенок сталкивался еще в яслях и детском саду. Потом в школе вступал последовательно в октябрята, пионеры и комсомол. Потом парней ждала советская армия. Для карьерного роста было обязательным вступление в партию, для чего претендент должен был пройти проверку в качестве кандидата в члены.

Торжественно обставлялись и прочие этапы взросления: получение советского паспорта, первое участие в выборах и другие. Многие из них не только сопровождались специальными ритуалами, но и произнесением торжественной клятвы, обещания, присяги.

Своя присяга была у пионера, комсомольца, военнослужащего. Причем отказаться от принятия этой клятвы было невозможно. Такое принудительное обязательство к верности. Потом человека всегда можно было не только пристыдить, мол, ты же клятву давал, но и подвести к военному трибуналу за неисполнение воинской присяги.

Во время принятия присяги сотрудники политорганов (политруки, комиссары) и особых отделов (особисты) внимательно следили за призывниками.

2 мая 1932-го во время чтения текста «красной присяги» красноармеец 2 артполка Владимиров (беспартийный, колхозник, призыва 1931 года) «не желая давать торжественного обещания, текста присяги не повторял».

Красноармеец 40 кавполка Петровский сказал: «Мы поехали принимать присягу в то время, как дома голодные сидят. А мы выехали на площадь да покричали ура. Какая от этого только польза?».

Красноармеец из середняков того же года призыва продемонстрировал отличное знание последствий нарушения присяги:  «Раньше была присяга, а сейчас торжественное обещание, а между ними никакой разницы нет. Только раньше было — да покарает меня господь бог, а сейчас «рука революционного закона».  А рука революционного закона сразу возьмет, и пикнуть не успеешь».

Стадия вступления в комсомол нуждалась в поручительстве старших товарищей, которые, если что не так, отвечали за своего протеже. Например, кандидату в ВЛКСМ нужна была рекомендация коммуниста или двух комсомольцев со стажем не менее десяти месяцев.

Кроме обязательного для всех детей вступления в октябрята, все остальные стадии посвящения предполагали, что на эту стадию переходят только самые достойные. На самом деле, октябрятами и пионерами автоматически становились почти 100% школьников. За недостойные поступки человека могли исключить из пионеров, комсомола или партии. Как правило, сопровождалось это всеобщим порицанием на линейках и партсобраниях.

Важнейшим основанием перехода на следующую стадию превращения в настоящего советского человека была верность идеалам марксизма-ленинизма-сталинизма и коммунистической партии. Такими же обязательными были членства граждан в различных общественных и профессиональных организациях: профсоюзы, Союз воинствующих безбожников, ОСАВИАХИМ (после ДОСААФ), МОПР, Красный крест и полумесяц, ОСВОД…

Все эти «радости», как и членство в ВЛКСМ или КПСС, требовали от членов уплаты не больших, но ежемесячных взносов. За неуплату исключали.

Отказаться от этих якобы добровольных членств было практически невозможно. По сути, только на самом низу социальной лестницы (простой рабочий или колхозник) взрослый человек мог позволить себе роскошь не быть комсомольцем, кандидатом или членом партии. При этом комсомольская или партийная ячейка считала не только своим правом, но и обязанностью контролировать не только общественную, но и личную жизнь члена организации.

Все это были обязательные этапы трансформации индивидуальной личности человека в некоего идеологически правильного коллективного животного. Но все эти стадии советской инициации гражданин чаще проходил один раз в жизни.

Но были в СССР особые дни, когда верность доказывалась не только массово и публично, но и регулярно. Такими были выборы депутатов в советы всех уровней, а самыми частыми — советские праздники. Причем, все они из добровольного волеизлияния превратились в обязаловку. По сути, в настоящую спецоперацию спецслужб.

Построение социализма и коммунизма, выведение человека нового типа предполагало, что и праздновать он будет совсем другие даты. Не те, что человек «старого образца». Конечно, однозначно отпадали праздники религиозные — с ними шла активная борьба. Однако полностью их изжить не удавалось, и на помощь пришла старая проверенная методика. Не запрет — замена и наполнение новым содержанием.

Когда-то так на место языческих праздников пришли христианские. Затем христианские праздники нужно было заменить советскими или хотя бы нерелигиозными. Так произошло со смещением Рождества на Новый год, даже с сохранением некоторых символов. Вифлеемская звезда вполне органично была заменена звездой советской, а сам праздник так и остался ночным.

Известная всем нам система государственных празднеств конца 80-х, почти полностью перешедшая в современную Беларусь, сформировалась далеко не сразу. В первые годы и десятилетия советской власти широко отмечались и некоторые ныне забытые праздники, многие из которых даже были нерабочими — «красными днями» календаря.

Например, годовщина «Кровавого воскресенья» (22 января), день низвержения самодержавия (12 марта), день Парижской коммуны (18 марта), день пионерии (19 мая), день рождения комсомола (29 октября), день конституции («сталинской», с 1936 по 1976 год — 5 декабря).

Среди праздников были и полностью мифологические, за которыми не стояло никаких реальных значительных событий. Вроде «дня советской армии» 23 февраля. Фактически в этот день бежавшие от немцев большевики приняли тяжелейшие условия капитуляции в первой мировой войне, результатом которой стал так называемый «Брестский мир». Таким образом, само событие и его празднование было перекручено с точностью до наоборот.

Были придуманы и десятки профессиональных праздников, вроде дня учителя, строителя, милиции, ВДВ и прочих.

Основными советскими праздниками, в которые проходили митинги, демонстрации и парады, были отмечаемые в Беларуси и не изменившие свой смысл и ныне, 1 мая и 7 ноября. После к ним добавился день победы 9 мая, а в БССР — день освобождения 3 июля.

Растаев: «Праздновать этот день – преступление против разума»

Интересно, что праздники, которые поверившие в строительство самого справедливого первого в мире государства трудящихся люди изначально отмечали добровольно и искренне, уже в конце 20-х и, тем более, в 30-х, стали для них почти обузой. А иногда и лишним поводом проявить несогласие с советской властью.

Именно поэтому, а не только из-за огромного количества пьяных, советские праздники всегда были днем повышенной боеготовности милиции и спецслужб.

На главные праздники возлагалась ответственная задача: продемонстрировать всему миру, что советская власть — это власть народная, и она пользуется абсолютной всенародной поддержкой. Поэтому одной из главных задач было обеспечение высокой явки на торжественные собрания, митинги, демонстрации, парады.

Были и такие экзотические и ныне забытые мероприятия как факельные шествия, которые проводились в начале 30-х годов 1 мая. Сейчас они ассоциируются только с нацистами, а когда-то советские идеологи работали над обеспечением на факельные шествия 100% явки.

Было это не так легко. Не только потому, что уже через пятнадцать лет советской власти люди сильно разочаровались в самой идее социализма, но и потому что в 30-х годах они были реально голодными.

Одной из самых частых причин отказов от участия в демонстрации было: у нас нет хлеба, у нас нет сил маршировать. Плюс у многих попросту не было обуви.

Сейчас в это сложно поверить, но об этом свидетельствуют тысячи доказательств, сохранившихся в отчетах осведомителей, поступавших со всех концов СССР через чекистов партийному и государственному руководству.

Так 2 ноября 1931 года рабочий артели «Красный Металлист» Маршак в разговоре с коллегами сказал: «Праздник приходит, а кушать нечего. Раньше было мясо и рыба, а сейчас этого нет, а для того, чтобы купить на базаре, то нужно получать не 130 рублей, а больше. Раньше за 10 рублей на базаре можно было получить столько продуктов, что хватило бы на большую семью».

Рабочий фабрики «Восход» Шиндель говорил: «Что нам с этих праздников, если есть нечего и ничего не дают, а люди ходят в лаптях и еще гоняют на демонстрации. Детям и тем ничего к празднику не дают».

Даже на такой ответственной работе, как постройка нового Дома правительства в Минске, слесарь Зайцев заявил: «Лучше бы эти деньги, что тратят на украшения, употребляли бы на шамовку, а то люди голодают и на праздник ничего не дают».

Чекисты информировали партийное руководство об атмосфере на минской конфетной фабрике «Коммунарка»: «Среди рабочих не чувствуется праздничного настроения».

Рабочий карамельного цеха Ципкин в разговоре сказал: «Празднуем всего два праздника в год, но и те не дают праздновать. Прорывы покрываем, гоним, гоним, и ходим голодные и босые, и, черт его знает, когда уже улучшится положение».

Другой рабочий Шишкевич сказал: «Праздник то идет, но он не чувствуется, один сорвали, жрать нечего и праздник в голову не лезет, когда нужда загрызает».

Статья опубликована в рамках проекта «СССР: как это было на самом деле». Часть вторая – в ближайшие дни…