Мать российского военнопленного: «В какие двери мне биться, чтобы вернуть своего ребенка?»

Позже в соцсетях появились видеоролики с участием одного из мужчин с фото. Он называл свое имя, военную часть и утверждал, что служит в подразделении инженерно-саперной роты. На другом видео похожий на него человек объясняет: «Мы ехали колонной и потеряли ее».

На телеканале «Россия-24» информацию о пленных российских солдатах назвали «фейком».

Русская служба Би-би-си нашла 40-летнюю жительницу Саратовской области Наталью Дейнека, которая утверждает, что на упомянутых фото и видео – ее сын Рафик Рахманкулов (именно так называет себя пленный). Вот ее рассказ.

– Как вы узнали про опубликованные в сети фото?

– Мне позвонила сестра. Сказала, ее сыновей, моих племянников, днем 24 февраля во «ВКонтакте» закидали [этими] фотографиями и угрозами: «Везите груз двести», «Со всеми вами, кто сунется на Украину, будет то же самое». Там разные оскорбления.

Я связалась с каким-то начальником из той части в Подмосковье, где служит сын. И он сказал, что контрразведка проверит данный факт – подтвердит, он [Рафик Рахманкулов] действительно в плену или нет. Подтверждения пока что нет, то есть им ничего доподлинно неизвестно. Он успокоил меня, сказал, что даже если это так, то они как военнопленные подлежат защите Женевской конвенцией и с ними ничего не случится (Женевские конвенции – серия международных договоров и протоколов к ним, устанавливающих гуманное отношение к пленным во время войны – прим. Би-би-си).

– Начальник не отрицал, что ваш сын поехал в зону боевых действий?

– Нет, он не отрицал, он попросил информацию и сказал, что передаст контрразведке и они будут проверять данные. Я не знаю, был ли он в курсе. Я была испугана, сказала, что моим племянникам угрожают. И даже кому-то из них показалось, что выкуп требовали. Вот это его очень заинтересовало.

Но потом мы перепроверили, нет, о выкупе в переписке не говорилось, речь шла об угрозах: «Вы оккупанты, что вам дома не сидится. Зачем сюда пришли? Кто с мечом пришел, тот от меча и получит».

– Ваш сын срочник или контрактник?

– Не знаю. Он ушел в армию в июне 2021 года.

(Лилия, девушка Рафика, рассказала Русской службе Би-би-си, что тот подписал контракт в декабре 2021 года, чтобы «обеспечить будущую семью», хотя она его от этого отговаривала.)

– Как ваш сын попал в армию?

– Просто по возрасту был призыв, и он пошел. Он учился в сельхозтехникуме (в городе Петровске, Саратовская область – прим. Би-би-си), но недолго – оказалось, это «не его». Бросил техникум и пошел в армию. И я бы сказала, ему понравилось. Он такой шебутной мальчишка, а там дисциплина, Рафика это заинтересовало. Мы нечасто об этом говорили, у них там строго насчет телефона, и поехать к нему я тоже не могла. Даже в части не была у него.

– То есть он не мечтал о военной карьере?

– Нет, он скорее видел в ней какие-то перспективы – что военным дается жилье, что там можно получать нормальную зарплату. Сейчас же такое время в стране, что нет работы. Практически единственный нормальный вариант – мотаться по вахтам. Не видя семью, не бывая дома. А в последнее время военных очень хорошо поддерживают, поэтому он говорил, что хочет расписаться с Лилей и чтобы им дали жилье.

То есть как таковая военная карьера его не особо интересовала. Скорее как возможность встать на ноги. Иметь какой-то стабильный доход.

– Вы знали, что он собирается ехать в такую командировку?

– Он сам не знал, что их туда повезут. О том, куда они попадут, они узнали уже по факту прибытия.

С Рафиком я говорила вечером – накануне, 23 февраля. Сначала списались «ВКонтакте», потом он позвонил мне, я спросила, почему он не сообщил, что их перебрасывают, он ответил: «Чтобы ты не волновалась».

Спрашиваю: «Ты где?», а он: «В поле». Я думаю, ну, наверное, где-нибудь около границы. «А где вы живете? » Он говорит, что в палатке, [там] не холодно, топят две печки. Спросила: «У вас там тихо? » Он сказал: «Да, все спокойно, не переживай». Это было в районе десяти вечера.

А с обеда 24 февраля, когда племянников стали закидывать фотографиями, я в этом варюсь, пытаюсь разобраться. Связалась с Комитетом солдатских матерей. Они взяли данные, но пока никакой информации нет. Бьюсь во все двери, не знаю, как действовать и что надо предпринимать в таких случаях. В СМИ молчат о том, что наши ребята попали в плен. Или они сами не знают.

– Какое ваше мнение об этой спецоперации?

– Я не разбираюсь в этом. Мы не смотрим телевизор, и газеты не читаем – некогда. Политикой не интересовались, мы далеки от этого. Что там говорят по телевизору про Украину – неинтересно.

У нас в нашей стране, извините, людям кушать нечего.

И хотя многие говорят, что жизнь стала лучше – нет. В чем-то, может, да, но не во всем.

Поэтому, если честно, я не знаю, зачем это все вообще нужно. Никакую войну и какие-либо военные действия я не понимаю. Ну, то есть это политика, как-то с деньгами или чем связано, я вообще не знаю, что там происходит. Было же такое, что все начали кричать: «Крым наш, Крым наш», он как-то отделился без военных действий. Почему здесь началась война? Если жителям ДНР или ЛНР было плохо, они же могли просто уехать в Россию?

– Как вы относитесь к тому, что именно ваш сын участвует в этой военной операции?

– Солдаты – люди подневольные. Страна их послала, они идут. Они же не со злобы туда пошли, их туда послало государство. Для каких целей?

В комментариях под фото пленных пишут на украинском: «Куда смотрят их матери, сестры? ». А мы куда смотрим? Я ребенка отправила в армию служить родине. А уж как родина распоряжается нашими детьми – это не наша вина. Посчитало государство нужным защитить ЛНР, ДНР, вот они и пошли их защищать. А их оккупантами называют.

Мой ребенок туда пошел не по своей воле, его туда главнокомандующий отправил. Для чего? Не могу на это ответить. Нам – ни мне, ни моему ребенку – это не было нужно.

– У вас есть вопросы к условному главнокомандующему?

– Да. Почему украинских пленных, 14 человек, отпускают к семьям, а с нашими ребятами ничего не делается, чтобы вернуть их к семье? Куда мне обращаться, в какие двери биться, чтобы вернуть ребенка?

В электронную приемную президента я не смогла пробиться, телефон тоже не отвечает. В комитет солдатских матерей дозвонилась, а в приемную президента – нет.