Мария Тарасевич: «Съемка в Playboy была отличным приключением» (фото)

Белоруску Марию Тарасевич – первую плеймейт русскоязычного издания Playboy – в редакции журнала называют любовью, которую нельзя забыть. 15 лет назад она снялась обнаженной в центре Москвы и проснулась знаменитой.

У квартиры Тарасевич дежурили десятки журналистов, а один из них несколько раз упал в обморок на интервью. Мария рекламировала коллекции Jean Paul Gaultier, Givenchy, Paco Rabanne, Chanel и Armani, была телеведущей и пела джаз. Как сложилась судьба девушки с обложки, Мария рассказала в интервью «Салідарнасці».

Моделью эротического журнала Маша стала случайно. Ей было 24. Она закончила Гнесинку, работала джазовой певицей и участвовала в международных фестивалях.

Однажды в сберкассе в очереди увидела девушка, которая читала Playboy с Кроуфорд на обложке. «Я смотрела и завидовала. Не Синди Кроуфорд, а девушке – для меня же этот журнал был непозволительной тогда роскошью. Не выдержав и узнав, где продается Playboy, я помчалась за ним на «Пушкинскую»», – вспоминает Мария.

Прочитав объявление о конкурсе моделей, Маша отправила фотографии в журнал. Через четыре месяца ее пригласили на отборочный тур. И неожиданно для самой себя Мария Тарасевич вышла в финал.

– Маша, а на что вы потратили гонорар, который получили за фотосессию в Playboy?

– В основном на себя потратила. Не забуду шопинг в Лос-Анджелесе. Это был 1996 год. Я восторженными глазами смотрела на огромные магазины, где можно купить все.

– Помните встречу с Хью Хефнером?

– Основатель империи Playboy показался мне большим ребенком. Приветливый дядечка, добрый, ранимый. Хефнер вышел в пижаме и начал рассказывать, как играл в компьютерные игры. Для меня это было дико. Мне казалось, что он должен выйти в смокинге. Было видно, что Хью надоели тусовки, этот бесконечный праздник, который он сам и придумал.

В особняке Хефнера я выступала с американскими музыкантами, пела джаз. Это был прием, на который приехали редакторы журналов Playboy со всего мира.

Все боялись, что я останусь в Америке. Но я вернулась в Москву. Лос-Анджелес – не мой город. Я не представляю, как там можно жить. Люди не гуляют по улицам. Они живут в своих офисах, машинах и домах. Многомиллионный город абсолютно пустой, холодный. Так растаяла моя детская мечта о Голливуде.

Мой сын родился в Канаде, но и там я не смогла остаться. Меня тянет в Москву, и ничего не могу с собой поделать. Здесь столько храмов красивых... Я жила в Монреале. Там даже в церковь некуда сходить. Захожу в храм, а там свечи не настоящие, а электронные!

– Следите за событиями на родине?

– Признаюсь, я далека от политики. Знаю, что сейчас в Беларуси кризис. Но в Москве в 1998 году все было гораздо серьезнее. Я очень переживаю за белорусов.

– Расскажите, как познакомились с будущим мужем.

– Мы познакомились в Канаде, когда я приезжала на джазовый фестиваль. Я пришла в гости на день рождения.

Когда ты специально хочешь познакомиться с кем-то – ничего не получается. А судьба – она и на печке найдет. Мне кажется, что если бы я сидела на берегу реки и ничего бы не делала, то, наверное, все было бы точно так же.

– Вы сразу поняли, что это Он?

– Вы знаете, очень быстро между нами пробежала искра. И было такое состояние, как будто земля из-под ног уходит. Такая эйфория.

Это не страсть, а любовь. Мне хотелось часами смотреть, как улыбается любимый человек. Такие моменты хочется остановить, но, к сожалению, чувства проходят...

Муж живет на две страны: в России и Канаде. А нашему сыну семь лет. Недавно он запел и как! Может быть, этот талант в нем родился, когда я его ждала и записывала диск.

– Ваш муж знал о том, что вы снимались для Playboy?

– Конечно, да. Как это можно скрыть? Есть жесткие журналы – Penthous, Hustler. Но это же Playboy!

Не так давно была в редакции. На стене на почетном месте висит журнал со мной на обложке. Столько всего изменилось с того времени…

Это были лихие 90-ые: малиновые пиджаки, бандиты на белых мерседесах, новые русские, первые казино. Какой-то сюр. Революционное время в каком-то смысле. Поэтому, конечно, съемка для Playboy была сенсацией.

А сейчас журнал – это поток фотошопа. Любой девушке, которую фотографируют в стиле ню, прибавляют грудь, убирают живот, убавляют ягодицы. В 1996 году этого в помине не было.

– Маша, а все-таки почему вы отказались от карьеры модели?

– Я никогда не была моделью в общепринятом понимании. У меня абсолютно нестандартные формы.

Я никогда не была худой. У меня хороший аппетит. Ущемлять себя и садиться на диету мне сложно, честно вам признаюсь. Мне очень важно жить полноценной жизнью. Есть одну капусту – эти жертвы не для меня.

Съемка в Playboy – яркое приключение, но это не стало моей работой. Быть просто моделью для меня скучно, и у меня был потенциал для другого. Я ведь с детства занималась музыкой. И до того, как попасть в модельный мир, достигла успеха как джазовая певица. Работала в оркестре Кролла, выступала на международных фестивалях.

Мария Тарасевич со Стингом

– Вы и в роли ведущей себя попробовали. А сейчас роман с телевидением продолжается?

– Когда я начала вести программу «Детская» на канале «Домашний», моему сыну Георгию было семь месяцев. Я его кормила грудью, и было непросто совмещать работу и ребенка.

А когда сыну исполнился год, мне предложили вести вторую программу под названием «В интересном положении». Я понимала, что если соглашусь, то не буду видеть ребенка. Когда я сказала продюсерам, что готова работать только в одной передаче, они оскорбились. Им-то казалось, что я должна была прыгать до потолка. И меня поставили перед выбором: или две программы, или вообще ничего. Я выбрала последнее.

На ТВ ты не всегда делаешь то, что хочешь. Это бесконечная гонка за рейтингом. Может быть, я хотела бы вести, скажем, программу о музыке на телеканале, который не нуждается в этой гонке, например, на «Культуре».

Мне не хочется становиться рабом телевидения, а по-другому там нельзя. ТВ как вампир. Человек настолько становится зависимым от того, сколько его раз показали, что эта зависимость меняет всю его жизнь. Рушатся семьи, телеведущие не видят своих детей, любимых.

Карьера на ТВ не позволяет нормально общаться с близкими. Люди, которые там работают, совершенно чокнутые в хорошем смысле. Их профессия забирает столько энергии, что больше ни на что не остается.

Но вот в чем парадокс: ты работаешь день и ночь, и вот ты звезда телевидения, но стоит неделю не показываться в кадре, о тебе моментально все забывают. Потому что, к сожалению, телевидение – это продукт одного дня.

Весь мир телевизионщика концентрируется на экране. И земные радости кажутся серыми. Для меня тяжела любая форма зависимости, поэтому я сразу, как только это почувствовала, ретировалась.

– Первая запись в вашей трудовой книжке – прима варьете. А чем сейчас занимаетесь?

– У меня своя компания. Я организую джазовые и классические концерты знаменитых американских и российских артистов на престижных площадках Москвы. Летом приезжал гитарист Омар Торес и Эрик Макфэден из Сан-Франциско. На всех этих мероприятиях я и пою, и выступаю в роли ведущей.

– Вы прямо человек-оркестр.

– Ну да. Наверное, в этом я себя нашла. Когда я организую мероприятие, и оно получается, испытываю чувство удовлетворения. Мечтаю создать джазовый клуб, который бы соответствовал мировым стандартам, но пока в Москве такого места нет...

Кроме того, продолжаю сотрудничать с Игорем Бутманом, Сережей Манукяном.

– Маша, когда вы чувствуете счастливой?

– Мне работа дарит профессиональное счастье. Когда я пела, у меня всегда было чувство неудовлетворения. Профессия певицы или актрисы, на мой взгляд, очень зависимая. У меня большие амбиции. Я хотела бы организовать концерты больших звезд и превратить их в спектакли.

Послушать песни Марии Тарасевич можно на ее официальном сайте tarasevich.ru