Мацукевич: «Пекин плеснул воды скорее на мельницу Минска, чем Варшавы»

– Не добившись разрешения миграционного кризиса собственными силами, Польша с конца июня открыто пробует разыграть китайскую карту, – пишет Мацукевич в свежем выпуске Пульс Ленина-19. – Варшава угрожает закрыть границу с Беларусью, чтобы перекрыть китайский транзит. 

Расчет такой: либо Пекин, спасая свой транзит, надавит на Минск, либо Минск инициативно несколько сдаст назад, чтобы не расстраивать китайских товарищей и их торговлю с ЕС. 

Последнее, по-моему, нельзя исключать, но в целом есть основания считать эту схему хромой. 

Встреча Александра Лукашенко с Си Цзиньпином на полях саммита ШОС, кажется, четко указывает, на чьей стороне в этой партии Пекин.

Последнее варшавское предупреждение

Влияние Китая на Беларусь очевидно. Это второй по значимости торгово-экономический партнер после России, но дело не только в этом. 

Отношения с КНР укрепляют беларусскую независимость, разбавляя зависимость от России. Еще в соглашении об установлении дипотношений Пекин взял на себя обязательство поддерживать суверенитет Беларуси и по-своему, по-китайски держит слово. 

Китайский транзит как раз тот фактор, который позволяет Минску на разных международных площадках по-прежнему спекулировать на тезисе о беларусской транзитной привлекательности, несмотря на забор с Евросоюзом и высохшие без транзитных нефти и газа трубы.

Поэтому, когда Варшава заговорила о китайском транзите, она в принципе угадала мелодию, под которую строптивый Минск в принципе можно заставить танцевать мазурку. При условии, правда, что музыкальный номер объявит Китай, но с этим может выйти загвоздка.

Были, правда, мнения, что номер уже объявлен: 25 июня Пекин впервые отреагировал на ситуацию на границе комментарием своего МИД, чем дал повод увидеть в этой реакции что-то исключительное. 

Хотя по факту ничего исключительного, по-моему, в ней нет.

Причина появления этой реакции, вероятно, кроется только в том, что в Китае накануне с визитом побывал президент Польши и поднял вопрос миграционного кризиса, созданного Минском, в ключе угрозы для китайского транзита.

Содержание этой реакции, а это был ответ представительницы китайского МИД на вопрос польского информагентства, как раз говорит о нежелании Китая вмешиваться в конфликт: КНР рассчитывает, что Польша и Беларусь «будут относиться друг к другу с уважением» и решат «проблемы на границе путем консультаций», избежав эскалации напряженности.

Сразу нашлись «переводчики» с китайского, которые увидели в этом заявлении закулисное предупреждение Минску в духе «Ай-яй-яй», хотя за кулисами никто из переводивших не был, а само заявление не содержит ничего, кроме предложения в адрес конфликтующих сторон присесть за переговорный столик. 

Причем как раз-таки Минск такую идею поддерживает и продвигает: МИД Беларуси фактически продублировал китайское заявление только своими словами, ну и ранее еще при Макее высказывался по открытым и закрытым каналам в том же смысле, предлагая понять и простить, начав все с чистого листа. 

Варшава, наоборот, от такого «взаимоуважительного» разговора хотела бы уклониться пока у руля Лукашенко, чтобы избежать признания его президентства. Оно и понятно: иначе три с половиной года изоляции и давления и сотни километров забора могут превратиться в напрасную трату времени и злотых.

В сухом остатке выходит, что своим заявлением Пекин плеснул воды скорее на мельницу Минска, чем Варшавы.

Неприкасаемые грузы

На границе Беларуси и Польши сейчас работает только один пограничный переход для пассажирского транспорта Брест – Тересполь, один для грузового автотранспорта Козловичи – Кукырыки, а также грузовой железнодорожный переход Брест – Малашевиче.

Такие возможности пересечения границы называются щелью, а сам процесс пересечения коллапсом.

И хотя миграционный поток не использует ни их, ни те, что были закрыты ранее, а штурмует возведенный забор, тема закрытия погранпереходов продолжает фигурировать как целебное средство.

Варшава, конечно, может закрыть и эти переходы, но вот по Брест – Малашевиче, отвечающему за железнодорожные грузоперевозки, есть сомнения. О его закрытии, наверное, можно рассуждать в категории часов или нескольких дней, но не более того.

Все-таки на кону большие интересы и инвестиции самой Польши, Китая и еще Европейского союза, а это уже серьезный ограничитель маневра. 

Блокировка китайского транзита может быть чревата болезненными осложнениями отношений с ними и нулевой результативностью по беларусскому треку, как это было до сих пор. Формально, погранпереходы блокирует не Беларусь, поэтому и все претензии (судебные от конкретных компаний, например) могут уйти на польский адрес. 

Чувствительность транзита через Беларусь для Китая и ЕС измеряется примерно в 20-30 миллиардов долларов ежегодно. На долю сухопутных перевозок приходится примерно 2–4% товарооборота между Китаем и ЕС.

Железнодорожный контейнерный маршрут, который проходит через Брест в терминал Малашевиче, замыкает на себе 96% сухопутного контейнерного потока, то есть практически всю долю. 

Это много, но с морскими маршрутами, где расчет идет на сотни миллиардов, все равно несопоставимо.

Туск всемогущий

Любопытно, что еще в конце мая премьер-министр Польши Дональд Туск, наоборот, допускал возможность открытия погранперехода Бобровники – Берестовица. Его закрытие произошло в феврале 2023-го после того, как Гродненский областной суд приговорил журналиста, представителя польского национального меньшинства Анджея Почобута к 8 годам колонии.

По этой причине заявление Туска о возможном разблокировании Бобровников читалось как приглашение беларусской стороне проявить встречную добрую волю, ну или как свидетельство некоторого прогресса в судьбе Почобута. 

Но что-то пошло не так: несколько инцидентов с нападением на польских пограничников, один из которых со смертельным исходом, обратили процесс вспять – к новым ограничениям на границе и неопределенности.

Возможно заявление Туска не было воспринято в Минске как предложение к началу деэскалации. Примерно так, как это происходит с публичными реверансами Лукашенко в сторону Запада и Польши, которые он время от времени делает: их не воспринимают всерьез ни в Варшаве, ни в Брюсселе, особенно на фоне регулярного расхождения слов с делами. 

В условиях такой конфронтации в принципе сложно сделать первый шаг так, чтобы не выглядеть сдавшимся, и не приходится особо рассчитывать на правильное считывание посылаемых сигналов.

Хотя история знавала куда менее четкие сигналы, за которыми стояло реальное желание радикальной перезагрузки отношений. 

Одним из примеров являются СССР и Германия времен Сталина и Гитлера, когда взаимодействие между странами внезапно наладились настолько, что дошло до раздела сфер влияния. А произошло это так: в речи Сталина на XVIII съезде КПСС германский МИД уловил желание улучшить советско-германские отношения во фразе о том, что СССР «не намерен таскать каштаны из огня для капиталистических держав». 

Позднее в Москве, когда уже готовились для подписания чистовые экземпляры пакта «Молотова-Риббентропа», министр иностранных дел Иоахим Риббентроп, беседуя со Сталиным, вспомнил эту фразу, рассказав, что она была воспринята в Берлине как намек, что СССР считает возможным и желательным достигнуть лучших отношений с Германией.

Сталин отреагировал лаконичной репликой, что таково было намерение (воспоминания Иоахима фон Риббентропа «Между Лондоном и Москвой»).

Возможно, все дело в том, что в этой истории адресат хотел услышать сигнал и поэтому цеплялся за любой, а в нашем случае такого интереса пока нет.

Как бы там ни было, открытие погранпереходов заботит в Беларуси многократно больше граждан и бизнес, чем власти, которые интересует совсем другое.

Вероятно, еще и поэтому упомянутое заявление Туска во Дворце независимости в Минске могли пропустить мимо ушей. 

В любом случае миграционный кризис может разрешить только возобновление сотрудничества в этой специфической сфере. Это возобновление невозможно без восстановления диалога.

Если не обставлять начало такого диалога политическими требованиями, то путь к нему может оказаться коротким. Хотя для одной из сторон сама переговорная опция уже серьезная уступка.    

Нет уверенности, что Минск управляет мигрантами как джойстиком, но власти в состоянии остановить кризис почти также, как выдернуть шнур из сети.

Возможно все стало несколько сложнее. Ведь кран, регулирующий экспорт мигрантов на Запад, переехал в Россию, а там деэскалация беларусско-польского противостояния на границе может не вызвать энтузиазма. Однако это уже головная боль Минска, а не Варшавы.