Мацукевич: «Беларусь — уникальная страна в том смысле, что национальных культурных ценностей на родине меньше, чем за ее пределами»

— Часто хотя бы даже в виде права называть белорусским то, что в мире принято считать только польским, литовским или еще чьим-то, — пишет Павел Мацукевич в свежем выпуске Пульса Ленина-19. — Например, «Слуцкие пояса», которые в практически любой зарубежной коллекции или музее подписываются не иначе как польские.

Нельзя сказать, что власти совсем не озабочены вопросом реституции. Дважды в год в Минске под председательством заместителей министра иностранных дел и культуры собирается на заседание специальная Комиссия по выявлению, возвращению, совместному использованию культурных ценностей, находящихся за пределами Беларуси. Последнее совещание прошло в декабре прошлого года, следующее, предположительно, должно состояться в ближайшее время.

Формально процесс идет, комиссия работает, составляет планы и отчитывается об их исполнении. Реально же сделать что-либо практическое в тех условиях конфронтации с миром и соседями, кроме России, в которые Беларусь погрузили власти, сложно. Не особо получалось и в иных, более благоприятных обстоятельствах и отношениях.

Сейчас, например, Москва на многое готова ради своего единственного союзника и кажется, можно было бы поднять перед ней вопросы поиска и возврата, которым нет числа — от Креста Ефросиньи Полоцкой до коллекции магнатского рода Сапег. Но этого не происходит.

Неинтересно, видимо. В наших отношениях с Россией есть рабочие группы по всем темам, кроме одной — культурного наследия. Между тем, такие комиссии у Беларуси были и с Польшей, и с Украиной, и с Литвой.

Глобально проблема Беларуси вот в чем. В сфере музейных, библиотечных и архивных ценностей белорусская земля стала донором для иных стран, народов и культур.

Об этом говорил еще профессор Адам Мальдис, посвятивший жизнь поиску, атрибуции и возвращению кладов материальной и духовной культуры белорусов. Именно он, например, еще в 1970-х первым рассказал, откуда и при каких обстоятельствах исчезла уже упомянутая выше главная святыня Беларуси.

Так вот Мальдис справедливо считал, что «историческая судьба Беларуси сложилась так, что столетиями, входя в различные государственные объединения вместе с соседями, она обрекалась на добровольный или принудительный вывоз большей части своих материальных и духовных ценностей в общие столицы и культурные центры, оказавшиеся сегодня за рубежом нашей суверенной страны».

Это цитата из его книги «Белорусские сокровища за рубежом», изданной в 2009 году. Много воды утекло с той поры. Самого Мальдиса уже полтора года как нет в живых, и государство, мягко говоря, не торопится хотя бы как-то рассчитаться за заслуги, почтив великого человека, но его дело и память о нем переживут и эту несправедливость, и это невнимание, как и саму власть.

Практически у каждого государства в мире есть свои реституционные претензии. Польша направила в Россию уже, наверное, свыше 20 заявлений о возврате ценностей, в которых фигурируют тысячи предметов искусства. Или пример из новостной ленты месячной давности: жители ЮАР опубликовали петицию с требованием вернуть бриллиант из добытого на ее территории алмаза «Звезда Африки», который сейчас украшает скипетр короля Великобритании.

Беларусь — уникальная страна в том смысле, что национальных культурных ценностей на родине меньше, чем за ее пределами. Профессор Мальдис был уверен, что по их количеству наша страна, собери она все, могла бы соперничать с другими европейскими государствами. И это не преувеличение, если вспомнить богатство Несвижской коллекции Радзивиллов.

Есть оценки, что на территории современной Беларуси находится только один процент культурных и исторических ценностей, все остальное разъехалось по миру. Такую цифру можно встретить у писателя-историка Владимира Орлова и у первого главы МИД Беларуси Петра Кравченко.

Кравченко при этом ссылается на данные ЮНЕСКО. Адам Мальдис говорил о потере Беларусью 90% своих культурных ценностей и 95% библиотечных фондов. Наибольший урон нанесла Вторая мировая война и советская власть.

С такими потерями задача возвращения выглядит неподъемной, но была бы воля государства. Когда ее нет, то любое и даже с виду плевое дело превращается в гиблое или долгострой. 

Так, деньги на надгробный памятник писателю Змитроку Бядуле, останки которого еще три года назад были перевезены из Казахстана и перезахоронены на Восточном кладбище, собираются Государственным музеем истории белорусской литературы, насколько можно судить, уже два года.

Эскиз монумента готов и представлен публике. Для его создания и установки необходимо собрать сумму в размере 12,5 тысяч белорусских рублей. Неужели такая цена почтения к памяти классика белорусской литературы оказалась для государства неподъемной, тем более, что на возвращение останков классика в Беларусь тратиться вообще никак не пришлось? 

У нашего государства в принципе другие заботы, поэтому сфера возвращения национального наследия остается идеей и заботой неравнодушных энтузиастов и потенциально диаспоры, которая сейчас разрастается как раз в местах скопления потерянных ценностей, если не брать Россию.

Что ж, нет худа без добра, и именно в этом оно обнаруживается в национальной драме оттока белорусов из страны. Наследники оказываются рядом с наследием.

Возвращение наследия не стоит воспринимать везде и буквально как физический возврат. В очень многих случаях речь может идти о возможности совместного пользования, изготовлении копий, где это уместно, или даже просто о праве белорусским называться, особенно если говорить об общих выдающихся исторических личностях.

Идея состоит в том, чтобы через обретение своего наследия в том или ином виде восстановить собственную историю — то самое прошлое, без которого, как известно, нет будущего. И, может быть, наконец, найти там исчерпывающие ответы на вечные белорусские вопросы, кто мы и где наше место.