Лукашенко: «Хорошо, я не президент – а что делать?»

Предлагаем избранные моменты из интервью главы Беларуси украинскому журналисту Дмитрию Гордону.

Об отце

— Один раз я видел своего отца, когда он пришел к нам, мы с мамой жили в деревне. Я помню, он приходил домой, смутно помню, но он был очень высокий человек — за два метра. Подтянутый, высокий человек, больше я об отце ничего не помню. Мама даже не хотела, чтобы я говорил или вспоминал об отце.

О Путине

– Я искренне считаю Путина своим старшим братом… Мы хорошие друзья, несмотря на эти перипетии… Мне не нравится в нем главная черта (это для политика супер!): он никому не доверяет. У меня этого не хватает.

О сожалении Ельцина

– Ельцин рассчитывал, что Путин будет бегать к нему и все время советоваться по тому или иному вопросу. Но это невозможно и неприемлемо. И это не для Путина.

О Меркель

– В переговорах можно от Ангелы Меркель устать. Я видел, как вели переговоры (в 2015 году в Минске). Ну это волчица. Европа потеряет сильно. Настолько цепкая, настолько въедливая, работоспособная, из-за нее сидели сутки…  Путин не вникает в эти детали.

О возвращении Крыма и Донбасса Украине

Гордон спросил у Лукашенко: вернет ли Россия Крым при нашей жизни?

– Конечно, нет. С Донбассом проще. Донбасс – пятое колесо в телеге России, он ей абсолютно не нужен. Не очень-то он, наверное, нужен и Украине, исходя из того, как разворачиваются события.

О бегстве из страны

— И ваши вот эти досужие разговоры, что Лукашенко, не дай бог, что-то, ему придется бежать туда, ему придется бежать сюда. Лукашенко никогда никуда не побежит, и мои дети никуда не побегут. Вы понимаете? Это моя особенность. А знаете еще почему? Бегут те, у которых карманы набиты.

Об объединении с Россией

– Если бы даже я согласился на это на самых выгодных условиях для Беларуси — в Беларуси это уже не воспримут. Народ к этому не готов и никогда уже. Народ перезрел. Это надо было делать 20−25 лет назад.

О защите страны

– Вы просто безалаберно, бестолково относились к территории и отнеслись к Крыму. Я сам часто ставил себя на место ваших руководителей — да если бы у меня даже клочок земли попробовали забрать! Да там бы уже полегли тысячи человек!

О коронавирусе в его семье

– Домашние мои заболели, и мне пришлось поехать с ними в больницу, на КТ. И мне врач: Александр Григорьевич, дорогой мой, да вы же на ногах перенесли этот коронавирус. И показывает, вот очаг, вот очаг. Проверили. У меня плюс, у моих плюс.

О Бабарико и Цепкало

– Они больше, чем финансируются. Там огромные деньги закачены через «Газпром». Порой даже «Газпром» и не знал, какие деньги расходуются на эти выборы…

Если ты хочешь избежать уголовной ответственности за свои преступления — надо пойти в политику. Тогда будешь политическим заключенным. Вот это у нас тренд, это давно. Скорее всего, он (Бабарико) туда и влез, никакой он не президент.

О позиции Кремля насчет выборов в Беларуси

— Я не сказал бы, что Россия не хочет, чтобы Лукашенко был президентом. Хотелось бы не хотеть. Почему? Потому что они не знают: а другие будут податливей? А другие будут лучше, чем Лукашенко? У них есть сомнения. Что абсолютно точно — это (Россия хочет) наклонить, поставить хотя бы на одно колено и сделать более податливым.

О Тихановской

— Вы знаете, я о ней, клянусь вам, практически ничего не думаю, кроме одного: мне ее просто жаль. Она не вскочила, ее просто впихнули в эту ячейку штабы, вот эти люди, которые сидят в штабах Бабарико, Цепкало и у нее самой.

На что они рассчитывают? Ну, вот представьте, они же прекрасно видят статью за свои правонарушения и понимают, сколько им придется отсидеть. Поэтому брошены все деньги, которые мы даже еще не нашли, на то, чтобы крутить это. Интернет — вы видите, что происходит. Но там же бесплатно ничего не бывает, вы это должны понимать.

Об участниках митингов

— Он (глава Брестского облисполкома) с такой обидой даже: Александр Григорьевич, так они живут в особняках под Брестом шикарных, вчера топливо возили, заправлялись здесь, везли в Польшу, выгружались там, продавали, даже в баках, и по нескольку ездок через границу.

А сейчас пандемия. Две тысячи студентов по карте поляка учились в Польше. Ясно, что это оппозиционных там родителей, и они их там, естественно, обрабатывают поляки.

О проценте недовольных избирателей

— Я же понимаю, что за меня всегда не голосовали 20-21% на всех выборах от пришедших. Это 300-400 тысяч, может, и 500 тысяч человек. Полмиллиона. Ну, так что, я не реалист? Я понимаю, что в данный момент, когда и пандемия, и все сошлось в одну кучу, и лето, делать нечего, топливо не возим, почему не пойти и не посмотреть?

Об уникальности Коли

— Я это уже чувствую, потому что он у меня такой оппозиционно настроенный человек… Это кремень, как отец… Он особенный ребенок, таких в мире больше нет. К моему счастью, господь наделил его, ну, наверное, нормальными мозгами. Он спортсмен хороший. Он прекрасно играет на пианино, музыкальную школу заканчивает в этом году. Притом ответственно это делает. Он внешне такой, метр девяносто два, по-моему, уже – он уже на 3-4- сантиметра, пять даже, выше меня. Понимаете, спасибо господу, у него нет этой мании величия. Он поможет, он там поднесет, поддержит… Коля мой никогда, наверное, не будет президентом.

О своем будущем

– Я вот представляю: хорошо, я не президент – а что делать? Я не представляю… Я не знаю другого образа жизни. Это очень тяжело, это белка в колесе. Но хотелось бы бросить, если бы я знал что-то другое. Но это уже мой образ жизни.

Лукашенко ведет расследование о том, кто «подкинул» ему коронавирус