Лаевский: «Как насчет того, чтобы уделить внимание обязательствам Беларуси по обеспечению прав человека? Это хороший способ недопущения фашизма и геноцида»

В Генпрокуратуре Беларуси создана рабочая группа по подготовке проекта закона для определения порядка производства по уголовным делам в отношении умерших лиц, причастных к преступлениям против мира и безопасности человечества, военным преступлениям.

Сообщается, что после внесения соответствующих изменений в законодательство «станут возможны уголовные процессы в отношении карателей белорусского народа в годы Великой Отечественной войны».

— Посмотрим на это с точки зрения нынешнего законодательства Беларуси, — отмечает в интервью Филину юрист Дмитрий Лаевский. — На что стоит обратить внимание в первую очередь? У нас уголовный процесс регулируется Уголовно-процессуальным кодексом. То, как сегодня сформулированы нормы УПК, не позволяет проводить такие процессы над людьми, которых уже нет в живых.

Есть 29-я статья в УПК, она устанавливает круг обстоятельств, при которых уголовное дело не может быть возбуждено, а если оно возбуждено, то производство по нему должно прекращаться. Так вот, в числе этих оснований есть такое обстоятельство как смерть лица, в отношении которого это производство намерены производить. Если перевести на простой язык, то по нынешнему УПК нельзя уголовное дело возбуждать в отношении того, кого нет в живых.

Но есть исключение: производство может проводиться, если это необходимо для реабилитации умершего. То есть, для оправдания, а не осуждения. Да и то, лишь по заявлению его родственников.

Теоретически мы понимаем, что можно любую идею превратить в форму закона, потому что в последние годы нет сомнений, что в принципе любой каприз силовых структур становится законом, проходит парламент и подписывается. Если надо — даже очень быстро. Мы это уже видели на разных примерах.

Поэтому то, что они могут такой закон сделать, который изменит УПК, я не сомневаюсь. Технически это возможно — убрать пункт, согласно которому в отношении умершего лица не может быть возбуждено дело.

Или например внести другой пункт — специально написать под конкретную ситуацию, что может быть возбуждено дело в отношении людей, которые подозреваются в совершении преступлений против человечности, нацистских преступников и так далее. Написать это легко.

Исходя из того, что мы наблюдаем в законотворчестве последние несколько лет, раз такая инициатива озвучена не как идея, а уже как план, то думаю, что скоро это в законодательстве появится.

Вопрос: какая цель этого? Никто не отрицает, что в Беларуси нет такой семьи, которая прямо или косвенно не пострадала от Второй мировой войны. Белорусы – один из самых пострадавших народов. Какая цель достигается такими судами над мертвыми?

Я не очень понимаю правовую цель. Когда есть живой человек, который совершил преступление, тогда понятно: можно установить его вину, если все правила соблюсти и гарантировать его права в процессе, осудить его и таким образом наказать, и обществу продемонстрировать, что виновный понес ответственность. А когда этих людей уже нет…

Следующий момент: а как намерены инициаторы этих судов гарантировать права тех, кого они будут судить. У нас пока в УПК есть презумпция невиновности, право на защиту и разные другие права и гарантии, которые должны быть обеспечены обвиняемому. Если он не может ими воспользоваться, то тогда весь этот процесс не носит правового характера, нельзя это судом называть. Как они собираются это обеспечивать?

Если мы видим, что в ситуации с заочными судами назначают адвокатов, которые часто боятся даже позвонить своим подзащитным, чтобы позицию обсудить, то там хотя бы сами обвиняемые — живые люди, в отношении которых эти заочные суды идут, могут что-то возражать и комментировать в медиапространстве, и хотя бы таким образом в какой-то степени обеспечивать свои права и спорить с обвинением. А если человек мертв, и его родственников нет, то он и возразить ничего не сможет, не говоря уже про активную защиту.

Есть и другие препятствия защите. В Беларуси установлена уголовная ответственность за отрицание геноцида белорусского народа. Исключений из сферы применения этой статьи в УК не закреплено. И вот теперь представьте: обвиняемый в совершении преступлений против человечности, в том числе в участии в осуществлении геноцида, имеет право отрицать свою виновность. Но как защищать такого человека в суде, если большая часть позиций защиты будет прямо упираться в риск ответственности за отрицание геноцида.

Что будет делать адвокат на этом процессе? Говорить «не наказывайте строго» или «прошу учесть данные о личности»? Это бред. То есть фактически обстановка делает невозможной нормальную защиту. О каком справедливом суде тогда может идти речь?

Кроме того, на процессе нужно предъявить доказательства, объясняющие виновность. А что тут может быть, кроме архивных справок, документов? А все это с точки зрения уголовного процесса можно ставить под сомнение. У нас не будет очевидцев, первоисточников информации.

Так стоит ли вообще называть это судебным процессом?

Чего позволяют достичь такие процессы? Они создают информационные поводы, то есть чтобы прокуратура показала, что она борется с несправедливостью и перекрыть этим другие инфоповоды, где стремление прокуратуры к справедливости не выглядит убедительным для граждан Беларуси.

Дмитрий Лаевский напоминает, что нацизм уже был осужден мировым сообществом.

— После Второй мировой войны возникла Организация Объединенных Наций, были приняты Всеобщая декларация прав человека и ряд международных договоров, участником которых является и Беларусь. То есть большинство государств мира договорились, что для того, чтобы преступления нацизма — геноцид и другие — не повторились снова, нужно, чтобы все страны соблюдали права человека.

Как насчет того, чтобы уделить внимание обязательствам Беларуси по обеспечению прав человека? Это тоже очень хороший способ недопущения фашизма и нацизма. Может быть, даже более эффективный, чем суды над умершими.

Мне кажется, что можно было бы, раз такая идея возникла, не обличать ее в форму суда. Ну, хотите вы констатировать, что какие-то нацисты еще не были названы как преступники — пожалуйста, подготовьте некое обоснование, опубличьте его и таким образом выскажите свою точку зрения.

Это могло бы быть так. Но они хотят суды. Тогда надо соблюдать то, что в суде должно соблюдаться. А как это соблюсти? Я уже на примере нескольких критериев объяснил, что назвать это судом едва ли будет возможно.

— А к чему можно приговорить человека, который умер?

— Умершего — к смертной казни, наверное. Выглядит как черный юмор. Но раз речь идет о преступлениях против человечности, о геноциде, то в принципе, если представить, что эти обвинения доказаны, тогда по идее можно и исключительную меру назначить — УК Беларуси это позволяет.

Теоретически суд может признать виновным без назначения наказания в связи с тем, что умер обвиняемый. Но что это будет за суд? Насколько он будет соответствовать критериям суда? Даже если мы абстрагируемся от того, что мы знаем о судебной системе Беларуси за последние несколько лет.