Кузнецов: «В Беларуси сейчас творится именно история»

Основатель «Сильных новостей» – пессимистам.

– Сегодня в Сети и в разговорах слишком много встречается пессимизма, вроде «все сливается», – пишет обозреватель Петр Кузнецов. – Хочу сказать пессимистам о нескольких вещах.

Первая. Возьмите любой график. Любой график чего угодно, если он отображает рост или падение чего угодно и куда угодно. Посмотрите на него внимательно, и вы поймете, что ни один процесс в природе не развивается линейно, то есть, все время в рост или все время в падение. Так устроено все: после бурного движения в каком-то направлении наступает определенный откат, после чего движение продолжается.

За последнее время тренд на рост силы противников Лукашенко стал абсолютно очевидным, равно как и тренд на падение силы его системы. Если в последние несколько дней мы видим обратную тенденцию, это отнюдь не означает, что «все пропало». С наибольшей вероятностью происходит тот самый временный откат.

Второе, просто напомню из истории. Диктаторские режимы так просто не сдаются. Если смотреть даже на ближайшие к нам примеры Украины или Армении, борьба всегда идет несколько месяцев. Это нормально, ибо наивно полагать, что все злодеи убегут сразу, как только увидят на улицах много «воинов света».

Третье, что надо очень хорошо понимать. Система Лукашенко сломана. Она всегда держалась на трех составляющих: ложь (пропаганда), популярность Лукашенко (на поздних этапах согласие его терпеть) и система наказаний.

Я специально пишу «система наказаний», а не «репрессии» или «силовики», ибо наказания для «ослушавшихся» всегда были самые разные, например, увольнения, отчисления и т.д.

Из этих трех составляющих сломались все. Ложь в эпоху интернета только раздражает, и популярность, и готовность терпеть иссякли, система наказаний больше не работает, потому что нельзя наказать не только всю страну, но даже ее половину.

Мощное обращение к силовикам и военным: «Почему вы еще не с народом?»

Можно по инерции продолжить точечные репрессии, можно даже попытаться развязать массовые. Но нельзя уволить всех рабочих, нельзя оставить страну без театров и национальных спортивных сборных, нельзя арестовать на сутки полмиллиона, а то и миллион человек, участвовавших в «несанкционированных» акциях.

То есть это тоже уже не работает, потому что для системы наказания главное – неотвратимость. Если такая система не может эту неотвратимость обеспечить, она теряет смысл.

То есть, эта машина сломалась и дальше едет только по инерции, с единственной перспективой полной остановки. Потому что нельзя отремонтировать механизм, в котором вышло из строя все, что им двигало, да еще и притом, что все эти составляющие дополняли друг друга.

Существование этой системы может еще растянуться на полгода, на год, а может продлиться до вечера воскресенья. Никто не может сейчас оценить степень ее устойчивости, точнее, силы инерции, по которой она еще существует.

«Все пропало» и «Мы все слили» совершенно неактуальны, потому что общество не «слило» за это время ничего. Оно приобрело многое, чего недоставало, добилось многого, чего не хватало и поэтому дальше может двигаться только вперед.

А уж насколько это будет динамичное движение, зависит и от каждого из нас, и от действий режима, который, понятное дело, не будет сидеть, сложа руки. И от внешних игроков, и от множества случайностей и спонтанных факторов.

История не развивается по сценарию и уж точно не делается под слова «Все пропало».

А в Беларуси сейчас творится именно история.