Кузнецов: «Оказалось, дела у политиков плохи не от того, что «в телевизор не пускают»

Инструменты в стране есть, а кому их взять в руки и пользоваться — нет, считает основатель сайта «Сильные новости».

— Подумалось, насколько Беларусь все же нетипичная страна. Даже вот в таком плане. Как-то так случилось, что цифровая эпоха оживила политическую жизнь во всем мире, даже в самых махровых диктатурах. Ну, Северная Корея, понятно, не в счет, там политическую жизнь оживляет лишь Трамп, и цифровая эпоха в виде его смартфона у него же в кармане прилетает и с ним же улетает, — написал Петр Кузнецов.

Но вот во всех странах развитие Интернета реально повлияло очень сильно, если не критически. В демократических кандидаты агитируют через диджитал в некоторых случаях уже эффективнее, чем традиционные медиа. В недемократических — усиливается оппозиция, происходят революции...

В Беларуси все произошло с точностью наоборот. Здесь оппозиция начисто исчезла из жизни граждан ровно в тот момент, когда интернет стал по влиянию конкурировать с телевидением и сильно обошел газеты. Последний всплеск активности организованных политических сил — 2010 год. После этого года информационное пространство неуклонно эволюционирует в сторону разнообразия и плюрализма, а оппозиционных политиков видно все меньше и меньше.

Да, конечно, были репрессии 2010-2011, на которые можно многое списать.

Но, во-первых, это было уже довольно давно. Во-вторых, большинство из репрессированных тогда уже в том или ином виде снова в строю, многие вернулись из эмиграции. Так или иначе, можно было бы хотя бы частично восстановиться.

Тут возникает, если поразмыслить, интересный момент.

До 2010 года, объясняя свою слабость, оппозиционные политики в первую очередь кивали на монополию государства на телевидении. Необходимость участия в выборах, в том числе, объяснялась возможностью туда попасть.

Сегодня ситуация сильно иная. Например, портал TUT.BY запросто можно считать куда более влиятельным, чем большинство, если не все, национальные телеканалы. Потрясающим влиянием пользуются на местах региональные СМИ, работая с «Сильными новостями» я ощущаю это не то, что ежедневно — ежеминутно.

Опять же, индивидуальные возможности для политиков, предоставляемые соцсетями, где реально сидит народ — ВКонтакте, Одноклассники, Инстаграм, тоже никто не отменял. Если есть, что сказать интересного — выходи и будь услышан.

И вот при таком обилии возможностей наша политическая жизнь заглохла от слова вообще. Это наталкивает на интересные мысли.

Например, о том, что, когда реально всем рулило телевидение, а не интернет, оппозиционные силы могли быть кому-то дополнительно интересны уже потому, что о них было мало известно и обыватель мог рассуждать таким образом: «Режим брешет, кто-то правду говорит, но его не услышишь, потому что на телевизор не пускают». И это могло повышать интерес, влиять на количество людей на акциях (в поисках информации), оживленность офисов, приток интересующихся.

В информационную эпоху, когда все прозрачно, оказалось, что дела плохи вовсе не от того, что «в телевизор не пускают». Дела плохи в другом. Притом, так плохи, что, похоже, это достаточно безнадежно... Несмотря на обилие возможностей и инструментов, заинтересовать людей нечем.

Это, на самом деле, увы-увы.

И даже скажу так: не потому, что я переживаю за оппозицию. И даже не потому, что, как оказалось, политики в стране нет даже с поправкой на авторитаризм.

А, скорее, потому, что положение нашего общество оказалось таковым, что большинство крайне нужных общественных процессов не в состоянии сдвинуться с места даже в условиях развития цифры.

В определенном смысле это диагноз. Это говорит о том, что инструменты в стране есть, а кому их взять в руки и пользоваться — нет. Раньше мы думали, что у нас есть врач без скальпеля и стетоскопа. А сейчас у нас есть стетоскопы и скальпели, но, оказывается, врачей здесь и не бывало...