Кузнецов: «Одно дело бежать с тонущего корабля, но тут предлагается в тонущий корабль сесть»

— Объявленные вчера Западом первые санкции против России не выглядят «адскими», как того многие ожидали. Однако они, тем не менее, вполне реальные, — пишет Петр Кузнецов.

Ограничения на доступ к финансовому рынку, заморозка «Северного потока», санкции против банков, олигархов и политиков, в синергии с падением котировок крупнейших компаний, уже понесенными Москвой довольно существенными расходами на «учения» и неминуемыми будущими тратами на «ЛДНР» (а также возможными издержками на военную операцию) – все это довольно чувствительное экономическое давление.

Тем более что объявлено: это – лишь «первый пакет», а всего таких пакетов может быть четыре. То, что последующие санкции, как правило, сильнее и больнее, чем первые, мы уже увидели на белорусском примере.

Запад оставляет простор для поступательного движения, как инструмент потенциального дипломатического влияния и торга, чтобы иметь рычаг давления для недопущения дальнейшей эскалации и широкомасштабной войны. Дает время подумать и взвесить – а надо ли? Потому что рубить с плеча все экономические связи и глобальные рынки прямо «здесь и сейчас» никто не готов – своих проблем потом не оберешься. Но постепенно, адаптируясь – почему бы и нет? А возможная конечная точка, если дипломатия окажется бессильной, тоже неоднократно озвучивалась в форме метафоры: «Превратить российскую экономику в иранскую».

Московская пропаганда, да и политики тоже, очень много вещают о том, что Россия – страна самодостаточная и никакие санкции ей не страшны: выживем, мол. Но так ли это? Вообще говоря, все деньги в России – они с Запада. Технологии и блага цивилизации – тоже. У меня под окном сейчас стоит чья-то «Niva Chevrolet». Сами по себе «нивки», конечно, тоже бегают по российским и нашим дорогам. Вот только обойтись лишь ими в современных условиях уже оказалось невозможно – понадобилось нечто большее, более комфортное и презентабельное. И без Запада оказалось никуда.

Проблема в том, что российский обыватель – не иранский и не северокорейский. Религиозные либо идеологические фанатики действительно многое готовы терпеть во имя своей идеи. Однако главной идеей среднестатистического российского обывателя в последние пару десятилетий всегда было потребление.

Это видно по статистике кредитов и ипотек, это бросается в глаза в любой зарубежной поездке при пересечении с уроженцами России, этим переполнена массовая современная российская культура – излишнее, даже показное богатство (часто в отсутствие такового) и безудержное стремление к нему. Часто создается впечатление, что работает некий психологический механизм компенсации внутренних комплексов.

Это все к тому, что на намечающемся долгом (увы) пути поступательной эскалации, где Кремль с одной стороны настроен бросать на чашу весов все новые куски Украины, а Запад – все новые экономические ограничения, одним из слабых мест в стратегии Москвы является сам российский народ. Который, согласно социологии, в последние годы уже не испытывает особых приступов радости от Крыма, не вышел на площади праздновать «успехи» Донбасса и, в то же время, ну очень вряд ли готов к массовому обнищанию.

Массовое обнищание в России – это перспектива ситуации примерно 1989-1996 гг. С народными волнениями, политической нестабильностью (вплоть до вооруженных столкновений группировок, как в 1993), сомнениями (вплоть до сепаратизма) регионов, разгулом преступности, коррупцией силовиков и элит и множеством других «приятностей». Уверен, что на Западе это великолепно понимают. И им там, в Вашингтоне и Брюсселе, торопиться некуда вообще.

Не сомневаюсь, что все эти перспективы хорошо видны и из Минска, и именно поэтому белорусский режим, несмотря на всю безвыходность сегодняшней ситуации, не бросился в первых рядах признавать новые «республики». Одно дело бежать с тонущего корабля, но тут другое: тут предлагается в тонущий корабль сесть.

Стремление этого избежать – логично и правильно, но есть одно маленькое но. Если не успеть отплыть от тонущей громады подальше, неминуемо затянет «воронкой». А вот куда плыть – тут, по нынешним временам, есть проблема.