Кто взорвал метро: хулиган, террорист или серийный маньяк?

Действительно ли найден и изолирован настоящий исполнитель теракта в минском метро? Этот вопрос остается актуальным и сейчас, спустя два месяца после взрыва.

Хотя из официальных уст не раз звучали заверения типа «у следствия достаточно убедительных доказательств, что исполнитель задержан и именно это лицо» причастно к взрывам в Витебске в 2005 году и в Минске в 2008-м, следствие до сих пор «находится в завершающей стадии» и вновь продлено.

Сомнения появляются не на пустом месте, а после каждого посещения метрополитена, когда на входе тебя до сих пор встречает милиционер с металлодетектором. Хотя стражи порядка уже и не столь бдительны, как в первые дни после трагедии, но коль стоят и продолжают заглядывать в сумки, не означает ли это, что опасность повторения сохраняется? Более того, в истории БССР и современной Беларуси немало печальных примеров, как в погоне за результатом наши правоохранители за решетку, а то и на казнь отправляли невинных людей за чужие грехи.

Это с одной стороны. С другой — «если взяли именно того, кого надо», — на фоне блестяще проведенной операции по установлению личности и задержанию подозреваемого, на что потребовалось всего 27 часов, очень бледно выглядит вся предыдущая деятельность отечественных оперативников и следователей. Которым мало было шести лет, чтобы раскрыть два витебских взрыва образца 2005 года и минский трехлетней давности теракт на официальный День независимости. И сверх того, на путь терроризма 25 летний житель Витебска встал еще в 2000 году, — как сообщалось со ссылкой на данные следствия, добавившего к проекту окончательного обвинительного заключения за первый месяц расследования аж 14 преступных эпизодов. Получается, что никто ему не мешал совершенствоваться, приобретать опыт, который и привел к страшным последствиям…

Напомним, 11 апреля в 17.55 на станции метро «Октябрьская» произошел подрыв взрывного устройства. Оно было установлено у скамейки, расположенной на платформе. В результате пострадало в общей сложности около 200 человек, из которых 11 погибли на месте, 4 умерли в больницах. (По последним данным, в больницах остаются 13 человек.) Уголовное дело возбуждено по части 3 статьи 289 («Терроризм») и статье 295 («Незаконные действия в отношении взрывчатых веществ»).

Как сообщал заместитель генерального прокурора Беларуси, руководитель следственной группы Андрей Швед, в качестве подозреваемых в причастности к совершению теракта в минском метро задерживались 6 человек, но обвинение по «факту терроризма» было предъявлено «двум гражданам Республики Беларусь», которые «по предварительному сговору, с целью дестабилизации общественной обстановки и общественного порядка, совершили теракт с убийством людей, повлекший причинение ущерба в особо крупном размере».

Однако по белорусскому законодательству у статьи 289 несколько иная трактовка. Под терроризмом понимается не только гибель людей с ущербом «или наступление иных тяжких последствий», но и — «в целях устрашения населения, либо оказания воздействия на принятие решений государственными органами, либо воспрепятствование иной общественной деятельности».

Какие же цели преследовали витебские террористы и какие мотивы их подвигли на совершение преступления, за которое им реально, как некогда говорили, «намажут лоб зеленкой», чтобы при исполнении смертной казни пуля не занесла инфекцию в мозг?

По официально распространенной информации, политики в этом деле нет, организаторов и заказчиков взрыва также не выявили. Как сообщал Андрей Швед, в трагедии 11 апреля не было и «магии событий и магии чисел». Все сошлось на личности конкретного человека, который замыслил страшное, собрал взрывное устройство и хладнокровно привел его в действие. Просто потому, что у исполнителя «гипертрофированное чувство собственной значимости и неприятие к людям» и ему вообще «нравится убивать людей».

В таком случае токарь из Витебска совсем не террорист, а бывший хулиган, которого вовремя не остановили и он стал убийцей. А если отойти от правовых терминов, то по всем признакам речь идет о серийном маньяке. Была ли проведена психиатрическая экспертиза обвиняемого и к каким выводам пришли медики, пока не сообщается. Однако месяц назад, 12 мая, генеральный прокурор Григорий Василевич, отвечая на вопросы парламентариев, подчеркнул: «Это человек вменяемый, но мозги у него набекрень — это несомненно».

Набекрень не набекрень, но в действиях человека, который осуществил взрывы в ночь на 4 июля 2008 года и 11 апреля 2011-го, усматривается странное сочетание бесшабашности с осведомленностью и осторожностью.

Так, место для «хулиганского» взрыва на концерте по случаю празднования Дня независимости было выбрано очень грамотно. Тогда, напомним, ранения получили 54 человека, но обошлось без смертей. Взрыв очень напоминал направленный, ибо большинство пострадавших получили ранения ног, в руки и туловище были ранены лишь те, кто в момент взрыва сидел на траве. Хотя все случилось ночью, место празднования находилось в кольце уличных камер видеонаблюдения. Однако взрыв ими зафиксирован не был, ибо взрывное устройство находилось в так называемой «мертвой зоне», то есть, камеры его «не видели».

Нечто похожее случилось и 11 апреля. В метрополитене, в том числе на перроне станции «Октябрьская», по словам нашего источника, камер много, но ни одна из них не зафиксировала эпицентр взрыва. Сумка со взрывчаткой оказалась именно в «мертвой зоне».

Это случайность или доскональное знание местности? Но непонятно тогда, почему взрывник так беспечно «светился» сам перед другими камерами слежения.

Есть и другие технические вопросы. Например, сообщалось, что витебчанин оборудовал целую лабораторию в подвале своего жилого дома, где «схимичил» очень опасное взрывчатое вещество. Однако благодаря невзорвавшемуся устройству образца 2008 года, которое находилось в литровом пакете из-под сока, приглашенные белорусской стороной российские эксперты установили, что оно было собрано в момент цветения редкого для Беларуси бука, который рос возле водоема. Так где же на самом деле находилась лаборатория террориста?

Не все ясно и с поражающими элементами бомб. В 2005 году в Витебске взрывные устройства были помещены в жестяные банки из-под пива, начиненные болтами, гайками, гвоздями, металлическими шариками и деталями от часов. На День независимости 3-4 июля 2008 года готовились тоже два взрыва. Оба устройства были помещены в пакеты из-под сока. Литровый пакет взорвался в первом часу ночи. Двухлитровый был обезврежен и досконально изучен экспертами. Внутри находились: китайский будильник, провода, батарейки, 700-граммовая смесь вещества, для изготовления которой использовался ацетон, и гайки как поражающий элемент; их было около сотни. Хирурги это железо показывали журналистам горстями.

О взрывном устройстве, которое сработало 11 апреля в минском метро, информации немного. По сообщению пресс-службы КГБ, «мощность взрывного устройства эквивалентна 5 кг тротила. Взрывное устройство, содержащее рубленую арматуру, гвозди 80х8 мм и металлические шарики диаметром около 15 мм, было установлено у скамейки, расположенной на платформе». Бомба оказалась радиоуправляемой. Очень скудная информация о характере травм пострадавших. Назывались контузии, ранения осколками облицовочных плит и «металлом». Рубленую арматуру, шарики и прочее на этот раз не показывали.

Главврач 6-й клинической больницы Минска Виктор Гурко демонстрирует осколок, извлеченный из тела пострадавшего от теракта

Появившиеся в интернете публикации со ссылкой на слова матери главного обвиняемого, которая, посмотрев видеосюжеты из метро, не узнала «в этом человеке с большой сумкой ни сына, ни его друга», мягко говоря, настораживают. Как и в истории с отпечатками пальцев обвиняемого в терроризме: то ли их «откатали», а потом они исчезли из его личного дела, то ли вообще прошляпили: вчера появилось сообщение о задержании милиционера, который в 2009 году «халатно отнесся к своим обязанностям»…

По информации Генпрокуратуры, в рамках расследования назначены и выполняются около 400 судебно-медицинских, криминалистических и иных экспертиз. Допрошено более 300 граждан, проведено свыше 500 других следственных действий. Хотя президент требовал поторопиться, но спешить не следует. На все вопросы должны быть ответы, дабы затем в суде не появились многочисленные вопросительные знаки.