Ксения Собчак: "Почему меня ненавидят единодушно, как Гитлера?"

В интервью популярная телеведущая и светская львица рассказала, почему ее персона вызывает ненависть, как она проводит свободные вечера и что самое большое счастье на земле.

— Каково быть Ксенией Собчак?

— Знаете, меня мучает одна загадка. Есть очень мало тем в нашей жизни, по которым самые разные люди — богатые и бедные, образованные и с трудом закончившие 9 классов, бизнесмены и разнорабочие — могут достичь полного консенсуса. В первую очередь это, наверное, фашизм. На вопрос: "Как вы относитесь к тому, чтобы отправлять евреев в газовые камеры?" — все адекватные, здравомыслящие люди отвечают одинаково.

В России такой темой, объединяющей всех без исключения, является День Победы, а следом за ним — ненависть к Ксении Собчак. Почему меня ненавидят так же единодушно, как Гитлера, мне непонятно. Что такого ужасного и страшного я несу в массы? Я никого не призываю убить, не поднимаю восстания, не пытаюсь свергнуть государственный строй. Я всего лишь ведущая развлекательных программ.

Есть множество в чем-то скандальных, в чем-то одиозных звезд, но никто из них не вызывает в людях такого негодования, зависти и ненависти, как Ксения Собчак. Наверное, проблема в том, что во мне соединяются несоединимые вещи. Если бы я была полной дурой, мне бы простили светскую жизнь. Если бы я была горбатая и хромоногая, мне бы простили громкую фамилию и высокие заработки. Но когда человек амбициозен, неглуп и при этом успешен, всеобщего порицания ему не избежать.

— В чем главная особенность жизни светской львицы?

— Парадокс в том, что персонаж по имени Ксения Собчак ассоциируется с легкомысленностью, легкостью бытия и красивой жизнью. А между тем я бесконечно летаю на всевозможные съемки и гастроли, живу в отнюдь не фешенебельных гостиницах и работаю по 16 часов в сутки. Так что на светскую жизнь времени не остается вовсе. Последние пару лет я по собственной воле на вечеринки не хожу, а если где-то появляюсь — это какое-то официальное мероприятие вроде вручения премии, которое я должна посетить по долгу службы. Поход на приемы — часть публичной профессии.

Когда же у меня появляется свободный вечер, я не иду в клуб, а провожу его дома в джакузи и перед телевизором.

— Необходимость всегда хорошо выглядеть — тоже часть работы?

— Конечно. Когда ты на телевидении и помногу часов проводишь в гриме, в косметике, это очень большая нагрузка для кожи. Естественно, надо как-то держать себя в форме, а это серьезная и утомительная работа. Надо ухаживать за кожей, высыпаться, заниматься спортом, а так как времени постоянно не хватает, приходится изворачиваться.

Например, мы с Андреем Малаховым недавно 15 дней снимались на "Ленфильме" в большой картине, которую для "Первого канала" делает замечательный режиссер Олег Гусев. "Ленфильм", как вы понимаете, далек от мира гламура. Там холодные гримерки, а о том, чтобы отдохнуть между дублями (вставали мы, между прочим, в 8 утра, а заканчивали съемки в 2 часа ночи), нет и речи. Вы не найдете там даже маленького диванчика... В результате я за 40 долларов купила надувной матрац, надула его с помощью фена — таким способом нам удавалось наверстать часика два от упущенного времени сна... В авральном режиме я постоянно: здесь чуть-чуть поспал, там в перерыве наложил на лицо масочку.

— Ремонт в гостинице перед вашим приездом не делают?

— Я бы, конечно, хотела, чтобы ради меня золотили потолки, вешали люстры "Баккара" и стелили персидские ковры. Давайте не будем разочаровывать читателей и скажем, что именно так все и происходит.

Кстати, как рассказал мне Андрей Малахов, который "выгуливал" Пэрис Хилтон в Москве, ее жизнь очень похожа на мою: бесконечные поездки, звонки, переговоры. Это только кажется, что она легкомысленная. Все свои миллионы она заработала сама. Никакого гигантского наследства, о котором столько говорят, не существует. Дедушка ее давно обанкротился, и империя Hilton давно не принадлежит основавшей ее семье. Пэрис не владеет ни одним отелем, заводом или пароходом.

— Ваши поклонники, безусловно, на вас равняются. Вы могли бы сформулировать идеологию, которую пропагандирует Ксения Собчак?

— Прежде всего, это ироничное отношение к происходящему вокруг тебя. То, к чему тянется современная молодежь: красивая жизнь, модная одежда, дорогие рестораны и навороченные машины, — все это нельзя воспринимать всерьез. Как только ты начинаешь относиться к гламуру как к самоцели, ты никогда не попадешь в этот мир. Зато появится нездоровый блеск в глазах и неадекватность в поступках.

Кстати, ирония должна быть направлена не только на окружающий мир, но и на самого себя. Самоирония — наиболее сильное оружие против любых жизненных перипетий и неудач. А серьезное отношение к собственной персоне, творческие вечера и рассказы про "этапы большого пути" — это начало конца: корона начинает царапать потолок, и звездолет уже на подходе.

Мне вообще кажется, что ощущение самодостаточности и цельности своей жизни — самое главное. Конечно, хорошо, когда все сочетается: ты одним глазом следишь за политическими событиями, другим смотришь новые постановки Жолдака и Серебренникова, а еще успеваешь читать Фейхтвангера и следить за последними коллекциями в бутиках Mercury. К сожалению, четырех глаз у нас нет, но интерес к жизни, в том числе и духовной, — это залог успеха.

— Ваша идеология предполагает свободу от предрассудков?

— Скорее, свободу от лживости и лицемерия. Предрассудки — сложное понятие, у каждого они свои. А неискренность и желание показаться хорошим и правильным — вот с чем нужно бороться. Нет ничего скучнее, чем человек, который боится своих собственных мыслей.

— А сомнения вроде того, что подумает обо мне мама, что подумал бы обо мне папа, вас никогда не посещали?

— Нет. Они мне не знакомы. Я считаю, что, как только человек начинает рассуждать в категориях "а что подумает обо мне кто-то", пусть это даже самые близкие и родные люди, — он превращается в некое неестественное существо с искусственной улыбкой, которое рассказывает только о том, как оно любит животных, убирается дома, собирает марки и занимается благотворительностью. Все это, конечно, похвально, но мне такие люди чужды. Мне кажется, что возможность ошибиться, возможность искренне высказать свое мнение, возможность быть живым человеком — самое большое счастье на Земле. Нельзя загонять себя в футляр ради того, чтобы люди, не дай бог, не подумали о тебе чего плохого.