«Конституция в Беларуси — это скорее фикция, чем закон»

Бывший судья Конституционного суда Михаил Пастухов считает, что в Беларуси на протяжении почти 17 лет, а именно с ноябрьского референдума 1996 года, нет легитимной Конституции.

15 марта Беларусь отмечает день Конституции.

Как готовился и проходил референдум 1996-го? Можно ли преодолеть конституционный кризис, в котором оказалась страна? Эти и другие вопросы стали темой беседы корреспондента «Салідарнасці» с Михаилом Пастуховым.

— В одном из своих интервью вы отметили, что Конституция в Беларуси скорее декларация, чем реальный документ. Почему?

— Для такого утверждения есть основания. Прежде всего, юридические. Конституция, по которой сейчас живет Беларусь, была введена в действие после ноябрьского референдума 1996 года. Как известно, его инициатором выступил Александр Лукашенко. И основной вопрос, который предлагался, — о внесении изменений и дополнений в Конституцию. Однако Конституционный суд в своем решении от 4 ноября 1996 г. постановил, что голосование по этому вопросу может иметь только рекомендательный характер. Лукашенко с данным решением не согласился и велел проводить обязательный референдум по всем своим вопросам.

Мне довелось быть участником и свидетелем тех исторических событий. Досрочное голосование началось за две недели до референдума, проводилась массированная агитация за вопросы, предложенные президентом. Тогдашний председатель Центральной избирательной комиссии Виктор Гончар заявил, что не подпишет итоги референдума, если будет нарушаться законодательство о референдуме. 15 ноября президентским указом он был отстранен от должности. На его место была назначена Лидия Ермошина.

Вспоминая те события, лишний раз убеждаюсь в том, что имели место серьезные нарушения законодательства, которые заставляют сомневаться в итогах референдума, не говоря уже о том, что он был проведен вопреки решению Конституционного суда. Еще одна интересная деталь: досрочное голосование началось с 9 ноября, а проекты изменений и дополнений в Конституцию к этому времени не были напечатаны! Напомню, что и депутаты Верховного Совета выступали со своим проектом изменений и дополнений в основной закон страны. Но он был напечатан только за три-четыре дня до референдума. Согласно «депутатскому» проекту, должность президента упразднялась вовсе.

В нарушение законодательства бюллетени для голосования печатались без их подсчета: бери сколько хочешь. После референдума находили целые пачки неиспользованных бюллетеней. Можно предполагать, что осуществлялся «вброс», особенно в вечернее время, когда иссяк поток желающих голосовать.

Еще одна причина, по которой действующую Конституцию нельзя считать легитимной, — она не имеет реальной силы. Свидетельством тому является невозможность реализовать свои права и свободы, а тем более их защитить в установленном порядке. Практика дает множество фактов, когда органами власти и их должностными лицами нарушаются основные права человека. Например, право на неприкосновенность личности, на свободу выражения мнений, на свободу проведения митингов, собраний, шествий, пикетирования. Даже право человека на жизнь не обеспечивается: смертная казнь у нас остается как вид уголовного наказания.

Поэтому Конституция в Беларуси – это скорее фикция, чем закон.

— Известно, что первый состав Конституционного суда признал неконституционными 16 президентских указов. Каких вопросов касались эти указы?

—Припоминаю, что эти указы касались отмены льгот для инвалидов и чернобыльцев, о поправках в государственный бюджет, о запрете деятельности Свободного профсоюза работников метрополитена.

В соответствии с вышеназванным указом после проведения забастовки водителей минского метро был закрыт их профсоюз, а участники забастовки уволены. Кроме указов, суд признал неконституционным еще и распоряжение с грифом «Для служебного пользования», которое содержало указание президента не исполнять его акты, признанные неконституционными. В этом проявилось явное неуважение и к Конституции, и к Конституционному суду.

Тем не менее, решения Конституционного суда в отношении президентских актов так и остались без исполнения. Суд предложил даже установить уголовную ответственность за неисполнение своих решений, и такие поправки были внесены в Уголовный кодекс. Однако и уголовная ответственность не испугала органы управления, которые придерживались всех указаний главы государства. Поэтому конституционная законность в стране уже тогда не обеспечивалась.

— Подвергался ли давлению со стороны исполнительной власти состав Конституционного суда?

— Да, такое давление на суд осуществлялось всегда, с самого начала его деятельности. Формы воздействия были разными: от телефонных звонков до обещаний и угроз. В результате в составе суда наметился раскол. Группу «оппозиции» возглавил Григорий Василевич, у которого было почти всегда особое мнение, если президентский указ признавался неконституционным.

Рубиконом в судьбе Конституционного суда стало как раз решение о конституционности референдума 1996 года. Судьи, которые голосовали по этому вопросу «неправильно», должны были написать прошение об отставке на имя Лукашенко.

Первый состав Конституционного суда избирал парламент на 11 лет, и никто не мог принудить судей «освободить» должность. Однако шесть судей «попросились» в отставку. Мне также предлагалось так поступить. Я написал заявление не Лукашенко, а в Президиум Верховного Совета 13-го созыва, который в то время оставался правомочным органом (из девяти членов в нем оставалось шесть во главе с председателем Семеном Шарецким). Мое заявление не получило разрешения. В итоге я был освобожден от должности президентским указом с формулировкой «в связи с окончанием срока полномочий судьи» (и это по прошествии двух с половиной лет из 11).

И сейчас считаю, что поступил по закону и по совести, не нарушив своей присяги на верность Конституции 1994 года. Правда, был выброшен за борт государственного корабля и обречен на забвение. Никогда не думал, что на столько лет…

— Была ли возможность противостоять незаконному введению новой редакции Конституции?

—На этот вопрос лучше ответить историкам. Замечу, что перед референдумом представители общественности собирались на площади Независимости. Но спикер парламента Семен Шарецкий вышел к людям и сказал, чтобы расходились (он надеялся, что удастся договориться с Лукашенко).

Процедура импичмента, начатая перед референдумом, не увенчалась успехом. Центризбирком во главе с новым председателем оказался в зависимости от главы государства. Решение Конституционного суда о рекомендательном характере голосования было проигнорировано главой государства. Как собственно, и негативная реакция по отношению к итогам референдума со стороны США и европейских стран.

— Новая редакция Конституции, наряду с расширением полномочий главы государства, предусмотрела и новые президентские акты — декреты. Насколько это согласуется с мировой практикой?

— Замечу, что декреты издавались еще на заре советской власти Ульяновым (Лениным), а потом и Джугашвили (Сталиным). Эти акты носили основополагающий характер, не считаясь с Конституцией, законом, международными стандартами. По принципу – так надо и так будет.

В настоящее время также имеется практика издания декретов руководителями некоторых государств. В частности, Франции и Италии. Правда, в отличие от нынешней Беларуси, эти акты нуждаются в утверждении правительства и парламента.

Акты белорусского главы государства имеют силу законов. А на практике, они выше законов и даже выше Конституции. На мой взгляд, такое положение вещей отменяет принцип верховенства закона и устанавливает верховенство актов главы государства.

— Вы выступаете за то, чтобы восстановить действие Конституции 1994 года. Возможно ли это в нынешних условиях? Могут ли представители гражданского общества инициировать референдум по этому вопросу?

— По новой Конституции референдум может быть инициирован либо президентом, либо большой группой граждан (не менее 450 тысяч подписей). Процедура сложная и практически невыполнимая: сначала Министерство юстиции и прокуратура дают заключение о возможности постановки предлагаемых вопросов, потом ЦИК регистрирует инициативную группу в количестве не менее 100 человек из большинства регионов и разрешает проводить сбор подписей государства. Но, в любом случае, решение о назначении референдума принимает глава государства. Рассчитывать на то, что власти разрешат провести референдум по вопросу «реабилитации» поправленной Конституции, конечно, нереально.

Тем не менее, когда-то этот вопрос придется решать. Отправной точкой в конституционном развитии Беларуси, на мой взгляд, является именно восстановление действия Конституции от 15 марта 1994 года.

Справка «Салідарнасці»

Михаил Иванович Пастухов. Родился в 1958 году в городе Сураже Брянской области. После окончания средней школы в 1975 г. поступил на юридический факультет Белорусского государственного университета, который окончил с отличием в 1980 году.

После университета учился в очной аспирантуре. В 1983 г. защитил кандидатскую диссертацию по теме: «Оправдание подсудимого: процессуально-правовые аспекты».

С декабря 1983 г. – младший научный сотрудник Института философии и права Академии наук Беларусь.

В январе 1985 г. поступил на военную службу в Комитет государственной безопасности СССР и зачислен преподавателем на Высшие курсы КГБ СССР в Минске. Занимал должности преподавателя, старшего преподавателя, доцента, заместителя начальника научно-исследовательского отдела.

В качестве члена научно-консультативной группы при постоянной комиссии Верховного Совета по законодательству принимал участие в разработке Концепции судебно-правовой реформы в РБ 1992 г., проектов Конституции 1994 г., Закона «О Конституционном суде РБ» 1994 г. За активное участие в законотворческой деятельности в апреле 1994 г. присвоено почетное звание «Заслуженный юрист».

В декабре 1993 г. защитил докторскую диссертацию по теме: «Реабилитация лиц, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности: основы правового института».

В апреле 1994 г. избран в состав Конституционного суда. Выступал судьей-докладчиком по ряду дел, имевших общественный резонанс, в том числе по делу «О нарушении президентом Республики Беларусь А.Г.Лукашенко Конституции Республики Беларусь».

После ноябрьского референдума 1996 г. был освобожден от должности судьи Конституционного суда президентским указом. Использовал все правовые средства для восстановления в правах, в том числе обращение в Комитет ООН по правам человека. В решении от 5 августа 2003 г. Комитет признал факт нарушения властями Беларуси норм Международного пакта о гражданских и политических правах в отношении Пастухова. Однако решение не исполнено до настоящего времени.

С февраля 1997 г. — на преподавательской работе в частных вузах Беларуси. С того же времени на протяжении 15 лет возглавлял юридический центр при Белорусской ассоциации журналистов. Принимал участие в ряде судебных процессов по защите прав журналистов. В частности, выступал общественным защитником по уголовному делу в отношении Павла Шеремета и Дмитрия Завадского.

Автор многочисленных публикаций в независимых изданиях.

Сфера научных интересов — конституционное право, судоустройство и судопроизводство.