Комсомол – это «особое состояние души»

По-моему, комсомол нужно рассматривать через призму такого вот извечного вопроса – что первично, государство или народ? Если государство, то необходимость в комсомоле, скажем так, исторически обусловлена. И в самом деле – достойная смена обязана с детства ходить строем и принимать добровольно-принудительное, причем зачастую практически неоплачиваемое, участие в развитии народного хозяйства. Если первичен народ, то необходимость в комсомоле отпадает сама собой. Поскольку народ (вернее, отдельные индивидуумы, коих немало) по совершенно понятным причинам не желают ходить строем и вкалывать исключительно за «большое партийное спасибо».

Не зря, видимо, редакционное задание писать о комсомоле досталось именно мне. Все-таки я, в связи с довольно уже преклонным, по меркам нынешних тинейджеров, возрастом, числился в этой организации. Хотя для меня необходимость рассказывать им об этом выглядит довольно сомнительной. Комсомол давно стал трупом, и эксгумировать его вовсе не хочется. Какой в этом смысл?

Поэтому расскажу лишь одну, но очень показательную историю. Вступая в ряды ВЛКСМ нужно было произносить клятву. В связи со сроком давности я ее не помню, но начиналась она примерно так: «Я, член Всесоюзного коммунистического союза молодежи,…» и чего-то там дальше. Нас с другом как-то ломало в присутствии всего райкома комсомола сказать, что мы – члены. Поэтому , давая клятву, мы произнесли фразу так: «Я, участник Всесоюзного коммунистического…» и далее по тексту. Никто из присутствующих комсомольских боссов не обратил на это внимания.

В общем, так мы и были впоследствии – не членами, а участниками. Спали вместе со всеми на очередном собрании. Тогда, в середине восьмидесятых, смерть комсомола, равно как и главной направляющей силы – коммунистической партии, уже витала в воздухе. Хотя нам это было все равно.

Эти времена очень хорошо показаны в замечательном фильме Сергея Соловьева «Нежный возраст». Поэтому пересказывать подробности не буду.

Проблема в другом. В тоталитарном обществе главным вопросом становится вовлечение человека в общественную жизнь. Чтобы не был один, меньше думал, а вышагивал вместе со всеми под барабанную дробь. Куда? Да на кудыкину гору… Маршрут знают те, кому положено. А твое дело – шагать и не задавать лишних вопросов. Видимо, как раз-таки добровольного объединения граждан по интересам в СССР и боялись больше всего. Зато в организации – профсоюзной, партийной, комсомольской, пионерской, октябрятской (да, с самого начала своей жизни юные ленинцы уже вступали в строй борцов за дело коммунизма) человек всегда находился под контролем. Контроль – ключевое слово. Плюс у него не было времени на то, чтобы заниматься чем-нибудь другим. Скажем, читать непотребные книги или слушать непотребную музыку.

Пресловутые стройотряды – отдельная история. Платили в них три копейки, хотя для юных строителей коммунизма и это был хлеб. Никакого бизнеса тогда не было, и стройотряд, за исключением преследуемой по закону фарцовки, был единственным способом заработать свои личные деньги. Государство как могло наживалось на этом – понятно, что стройотрядовцы получали меньше, чем реально зарабатывали. Вообще, необходимость в стройотрядах возникла, наверное, после XX съезда, когда на свободу вышла основная рабсила СССР – сидельцы ГУЛАГа. Им нужна была замена, вот вместо полностью несвободных заключенных за дело принялись частично несвободные комсомольцы-стройотрядовцы.

Насчет веры в светлое будущее… Не знаю, может, наши дедушки-бабушки и верили. Мы уже нет. Слишком прогнила к тому времени система для того, чтобы воспринимать ее серьезно. Комсомол и мы в нем существовали двумя разными, даже не параллельными, курсами.

И давайте не будем здесь снова вспоминать подвиги комсомольцев в страшной Отечественной войне. Думается, что они совершали подвиги потому, что защищали Родину, а не просто потому, что были комсомольцами.

Ну и, наконец, главное – комсомол был обязаловкой. А обязаловка – не конструктивный путь. Не будет никто ничего делать от души только потому, что его принуждают к этому. Собственно, поэтому развалился и комсомол, и партия, и весь СССР.

В ситуации государство для народа люди сами сбираются в группы по интересам. Начиная от байкеров, заканчивая фондами помощи голодающим своих и других стран. В ситуации народ для государства последнее как всегда будет решать свои проблемы понятными и доступными инструментами – созданием общественных организаций «под себя». Проку от таких организаций мало.

Хотя я понимаю нынешних вождей, которые ностальгируют по своим комсомольским временам. Это было время их молодости. А молодость – само по себе хорошо. Она раскрашивает и не такие серые страницы, как история ВЛКСМ. Плюс понимание сегодняшних лидеров, что нынешняя молодежь не такая, как они. И вполне понятное желание опять подстричь этих неугомонных молодых под свою гребенку. Заставить их ходить строем (а что, мы ж ходили, и ничего, вон какие выросли!). Плюс все та же необходимость не давать молодым времени думать. А то еще не дай Бог, пойдут в оппозицию. Поэтому я понимаю нашего президента, который иногда и впрямь скажет не в бровь, а в глаз – комсомол – это «особое состояние души». Это точно. Тут не поспоришь. Вопрос только – чьей?

Сегодня все почему-то обсуждают – пойдет или нет глава государства на праздник БРСМ. А я вот думаю – какая разница?

Проблема в другом – БРСМ, наверное, имеет право на существование. При условии, что он будет по-настоящему добровольной, а не принудительной организацией. В конце концов, если найдутся желающие добровольно вступить туда – почему бы и нет? Если же БРСМ останется организацией добровольно-принудительной, то закончит он так же, как и комсомол. Причем значительно раньше – ведь второй раз все в истории повторяется в виде фарса. Поэтому велик риск, что про 90-летие БРСМ никто уже и не вспомнит. Независимо от того, придет к ним на праздник президент, или нет.

P.S. Для фото использована работа Владимира Цеслера.