Комаровский: «Глубоко зомбированное общество очень легко перезомбируется. Это я как доктор говорю»

Известный украинский врач, который имеет большую популярность и среди россиян, рассказал о том, как в последние дни изменилась их реакция на происходящие события.

— Мы недооценили зашуганность российского общества. Там всех, кто трепыхался, уже давно вычислили и зачистили. Аппарат репрессий настолько мощный, что российские пленные своих боятся больше, чем украинцев, к которым попали в плен, — отметил доктор Евгений Комаровский в интервью журналисту Владимиру Золкину. — Поэтому там в обществе наблюдалось затишье.

Но после объявления частичной мобилизации ко мне пошли тысячи писем в день. Такое впечатление, что они прозрели. Потому что это зашло на территорию их личного дивана. И отсидеться на этом диване уже не получается.

Начиная с 21 сентября, огромное количество россиян действительно страшно возмутились и озлобились, но главное в том, что они выступают не против войны, они выступают против мобилизации.

То есть, если бы их не трогали, то — воюйте дальше. И это окончательный приговор гражданскому обществу.

Комаровский считает, что в данной ситуации у российских мужчин лучший выход — прятаться или бежать из страны.

— 21 сентября — это серьезная разделительная линия. До этого любой человек, который зашел на территорию Украины, кроме самых первых, осознавал, куда он шел. Он шел по своей воле на войну, никто его активно не затаскивал. Он знал, что идет убивать людей за деньги. Это был конкретный бандит.

Начиная с 21 сентября, у нас уже могут появляться люди, которые никого убивать не хотели, которых взяли за шкирку и привели сюда. Поэтому люди должны делать все, чтобы сюда не попасть. Здесь у них шанс умереть или потерять руки, ноги, глаза, что-то еще, очень высокий. Поэтому — прятаться!

Сейчас идет просто вал похожих писем, в которых мужчины пишут: «Я пойду в тюрьму, но воевать против Украины не пойду». Один дополнил: «У меня такое впечатление, что порядочного человека в России скоро можно будет встретить только в тюрьме». 

Поэтому, мне кажется, что такой уровень истерии, мобилизации не может продолжаться долго, — полагает Комаровский. 

Оценивая происходящее в России, он делает еще ряд любопытных выводов:

— Бунт снизу совершенно не реален. Огромное количество силовиков, Росгвардия, ОМОН и т.д., которые очень рьяно выполняют свои функции, сейчас будут выполнять их еще более рьяно. Потому что любое попустительство приведет к тому, что их самих отправят на фронт, поэтому им сейчас надо рычать, бросаться и загонять всех.

Но, глядя на события последних дней и на то, как они безропотно, как бараны, выстраиваются в очередь к военкоматам и машут платочками, провожают на войну, я даже в какой-то степени успокоился. Столь глубоко зомбированное общество, которое до такой степени готово идти за вождем, очень легко перезомбируется. Это я как доктор говорю.

Для того, чтобы все те люди, которые сейчас стоят в очереди к военкоматам, начали кричать «мы за мир» и «за незалежну Україну», понадобится всего пару месяцев. Это общество такого жидкого пластилина, с которым можно делать все, что угодно. И, к сожалению, этим пользуются люди, которые получили власть в этой стране.

Те, кто со мной общаются, прекрасно понимают, что никакого нацизма в Украине нет. По той почте, которую я получаю, 95% уже все точки над і для себя расставили. Более того, есть люди, которые после 24 февраля пытались агитировать всех вокруг себя, объясняя, что происходит на самом деле.

После того, как на них стали кричать «ты не патриот», они вынуждены были замолчать. И вот теперь с 21 сентября вдруг все вокруг них очнулись, дескать, как так, зачем наши мальчики пойдут туда? Им отвечают их же словами: «Так там же нацизм». И теперь они реагирует примерно так: «Какой нацизм? Нет там никакого нацизма!»

То есть пока не надо туда идти, мы согласны и с биолабораториями, и с нацизмом, и с американцами, и с тем, что украинцы сами себя бомбят, и т.д. Но как только надо лично пойти воевать, разговоры стали другими: украинцы абсолютно нормальные, никакого нацизма нет, это вообще их личное дело. Все прозрели мгновенно, — подчеркнул доктор.