Класковский: «Такое унылое послание вряд ли способно сильно повлиять на общественное мнение»

Политический обозреватель — о главном месседже Лукашенко во время выступления 4 августа.

«Сегодня Александр Лукашенко снова пугал лихими 90-ми, лаптями, плеткой и гибридной войной. Его послание народу и парламенту оказалось очень предсказуемым, банальным. Вместо убедительной картины будущего Беларуси официальный лидер рисовал страшилки, — пишет Александр Класковский в своем Телеграм-канале.

Игра на чувстве страха стала стержнем этой речи. В головы сидевших в зале и в массовое сознание внедрялся месседж, что смена власти в стране чревата катастрофой.

Да, глава государства говорил и о каких-то перспективах: настроим мостов, заводов, будем стимулировать рождаемость и пр. Но преобладало косвенное или даже прямое запугивание как номенклатуры, силовиков, так и простых граждан, в их подкорку вкладывалась мысль: если смените сдуру президента — всем будет худо. Раздувался фактор внешней угрозы, ситуация вокруг Беларуси подавалась в духе конспирологии, теории заговора.

Для начала был пространно обрисован враждебный, сорвавшийся с катушек мир, в котором лишь Беларусь остается островком стабильности.

Лукашенко снова пытался окарикатурить политических противников, которых называл альтернативщиками Коалицию Светланы Тихановской, Марии Колесниковой и Вероники Цепкало глава государства назвал тремя несчастными девчонками. Прозвучало: «Но мы же видим, кто за ними стоит».

Надо понимать, Лукашенко обращался к воображаемым иностранным кукловодам, однако так и не уточнил, кто они и где находятся.

Еще одна страшилка: действующий президент несколько раз подчеркнул, что его противники собираются выпустить из тюрьмы уголовников. Так интерпретировалось намерение Тихановской в случае победы освободить политических и экономических заключенных.

Так же манипулятивно подал оратор и идею возврата к Конституции 1994 года, выдвинутую ныне сидящим за решеткой Виктором Бабарико. Якобы вернется нищета и бандитизм («32 банды в городе-герое Минске»).

Вождь много говорил о молодежи. Пытался быть комплиментарным, но чувствовалась нотка плохо скрытой обиды с подтекстом: столько в них вложено, а они с жиру бесятся, какой-то свободы хотят.

«Никто не собирается красть ничьи голоса, как бы нас ни упрекали в цензуре», — уверил Лукашенко. Но не лучше ли было бы сделать прозрачные выборы?

Поскольку две пятилетки — прошлая и нынешняя — провалены и говорить об экономических завоеваниях не приходится, то президент сосредоточился на месседже, что могло быть и хуже.

В этой речи Лукашенко продолжил мобилизовать на защиту своей власти чиновников, милицию, военных, членов избиркомов. Пугал тем, что в случае перемен госслужащим и людям в погонах станет худо.

Наконец, было заявлено: «Да, пока горячей войны нет, не стреляют. Еще спусковой крючок не нажали. Но попытка организовать бойню в центре Минска уже очевидна. Против белорусов бросили миллиардные ресурсы, мобилизованы новейшие технологии».

Власти по-прежнему не допускают мысли или отказываются признавать, что сами белорусы, по крайней мере значительная их часть, захотели реально избирать власть. Их де-факто рисуют неразумным стадом, которое-де толкают на разрушительный путь некие зловещие внешние силы.

Вождь не дал ответов на главные вопросы: как обеспечить честные прозрачные выборы и наладить сменяемость власти, как развивать страну.

Такое унылое послание вряд ли способно сильно повлиять на общественное мнение. Те, кто по убеждению или из-за страха держится за Лукашенко, так и будет за него держаться. Те, кто хочет перемен, нового президента, вряд ли оставят эти мысли под воздействием новой порции пропагандистских клише. Был разве что лишний повод убедиться, что за свою власть нынешний президент готов биться жестоко, безо всяких сантиментов».