Кем была Вероника Черкасова и почему после ее убийства появились вопросы к властям

Вероника Черкасова много лет работала в независимых СМИ

Вероника, выросшая в семье журналистов, пошла по пути родителей. В 80-е работала на телевидении, после получения страной независимости трудилась в «Белорусской деловой газете», «Белорусской газете», последний год работала в издании «Салідарнасць».

Мать Вероники Диана Тимофеевна отмечала:

– Ей были не интересны такие газеты, как «Советская Белоруссия». Там нельзя было сказать то, что ей хотелось. То, что она писала в «БДГ», «Имени», «Свабодзе» – в «СБ» бы не напечатали. Якубович ее много раз приглашал в «Советскую Белоруссию», но она говорила: не сработаемся.

Вероника Черкасова писала в основном очерки о людях, материалы на культурную тему.

Лукашенко дал пять дней на расследование убийства

20 октября 2004 года, когда близкие и коллеги не смогли дозвониться до Вероники, отчим и ее сын (мать воспитывала его одна) приехали в квартиру журналистки и обнаружили ее убитой. Веронике нанесли несколько десятков (!) ударов ножом, но, вероятно, смертельным был уже первый.

Жестокое убийство получило резонанс в Беларуси и мире: Вероника Черкасова была независимой журналисткой, а ее гибель произошла всего через несколько дней после проведения референдума, который позволил Александру Лукашенко переизбираться на пост неограниченное число раз.

При большом внимании СМИ правитель публично потребовал раскрыть убийство в течение пяти дней.

Практически с самого начала возникли вопросы к властям

Следствие стало рассматривать версию убийства на бытовой почве: дверь в квартиру не была взломана, из чего сделали вывод, что журналистка впустила убийцу сама и могла быть с ним знакома. 

Однако эксперты озвучивали и другой сценарий: мог действовать киллер, который сознательно хотел замаскировать убийство под бытовое.

Затянувшееся расследование добавило вопросов: трагедии на бытовой почве, как правило, раскрываются очень быстро. Да и властям это было бы выгодно: чтобы продемонстрировать, что они никоим образом не были причастны к произошедшему.

В отличие от следствия коллеги выдвинули другие версии. Журналистка в основном писала о людях и на культурные темы, но достаточно случайно она могла быть погружена в тему продажи оружия Ираку и причастности к этому «Инфобанка». Также высказывалась догадка, что Вероника Черкасова могла стать жертвой войны между двумя клановыми группировками за установление контроля над гомельским заводом по производству вин.

Но следствие, несмотря на отсутствие успехов в расследовании, настаивало на бытовой версии. Подозреваемыми стали 15-летний сын журналистки и ее отчим. Подозрения с них сняли только весной 2005 года.

Из-за преследования на протяжении нескольких лет сын Черкасовой вынужден был уехать из Беларуси.

Следствие не стало глубоко изучать другие версии, расследование постепенно заглохло. Требование Лукашенко найти убийцу журналистки осталось невыполненным. Впрочем, после исчезновения Дмитрия Завадского он также требовал «кровь из носу» найти виновных в похищении оператора средь бела дня, но этого так и не произошло.

Между тем белорусские силовики подчеркивают успехи в раскрытии убийств – в том числе, совершенных в далеком прошлом. Недавно первый заместитель председателя Следственного комитета Олег Шандарович заявил:

– Мы продолжаем заниматься преступлениями прошлых лет, особенно тяжкими и особо тяжкими против личности, половой неприкосновенности. Следственный комитет добился в этом, я считаю, значительных успехов. Мы устанавливаем виновных в убийствах, совершенных даже в 60-х годах прошлого века.

Какой запомнилась Вероника Черкасова

Журналистка Ирина Халип писала:

– Я была практиканткой, она – редактором на телевидении. С Вероникой после первой же встречи хотелось видеться еще и еще. Ее эрудиция, тончайший вкус, образованность, которая дается не дипломом, а количеством прочитанных книг, заставляли чувствовать себя уже не студенткой, а школьницей. Лучшего собеседника я не припомню.

Зато хорошо помню, как в конце восьмидесятых мы ехали поездом из Риги. Поезд уходил в три часа дня и приезжал в Минск к полуночи. Всю дорогу мы просидели в тамбуре на каком-то ящике, и все это время Вероника читала стихи. От Лермонтова до Галича. Кстати, именно благодаря ей я начала читать Томаса Манна и Фейхтвангера. Вероника любила умных и талантливых людей.

Социлог Елена Гапова вспоминала:

– Вероника все понимала, всегда писала правду и была на всех митингах, проведенных за последние годы оппозицией. Она была изящна, остроумна, профессиональна и всегда хорошо одета – считала это «частью себя» – и смеясь, рассказывала, что швейцарские друзья, очень богатая семья, сказали, что она одевается «буржуазно».

Она – независимая журналистка, работающая – кажется, круглосуточно за рулем или за компьютером – на негосударственные издания.