Казакевич: «В риторике Лукашенко слышна растерянность и неуверенность»

Посещая военное учение «Запад-2021» под Барановичами Александр Лукашенко вступил в заочную полемику с Западом. С одной стороны он призывал к решению миграционного кризиса, с другой – говорил, что не будет разговаривать до той поры, пока не снимут «безмозглые» санкции.

Что же на самом деле стояло за словами белорусского правителя? Об этом «Филин» спросил у политолога, директора Института «Политическая сфера» Андрея Казакевича.

— Риторика Лукашенко на учениях «Запад-2021» многим показалась противоречивой. Это было все-таки приглашением на диалог или нет?

— Мне кажется, это очень хорошо отражает политическую пустоту Александра Лукашенко, и невозможность сформулировать какую-то концепцию. Это желание остаться в своей реальности, где он может навязывать волю не только внутри страны, но и за рубежом.

При этом он все-таки понимает, что серьезных механизмов для влияния на политику ЕС у него практически нет. Также это отражает растерянность, в которую он попал. Сказанное на полигоне, не очень похоже на приглашение к диалогу, по крайней мере, если это не будет подкреплено другими действиями.

Возможно, тезис о том, что он не будет говорить с Западом, пока не снимут санкции, был направлен на российскую аудиторию, там такое любят.

Но все же мне кажется, что основная причина – растерянность и неуверенность насчет того, что же делать в этом направлении.

Андрей Казакевич. Фото «Радыё Свабода»

— Но в целом желание налаживать отношения з Западом у Лукашенко прослеживается или нет?

— Мы видим только его метания в зависимости от настроения. Если раньше у Лукашенко был бюрократический аппарат, который являлся определенным фильтром и все рационализировал, то сейчас фильтры разбились, и очень много зависит просто от настроения.

Конечно, как опытный политик он понимает, что стоит как-то помириться. Ведь эта ситуация является для него серьезным риском. Особенно когда начнутся финансовые потери. Также теряется баланс.

Но для диалога надо переступать через свои принципы: выпускать из тюрем людей, которые даже не подписали прошение о помиловании, нужно менять риторику, отказываться от антизападной пропаганды, в которую они сильно вкладывались.

Неизвестно как Россия на все это будет реагировать, они уже привыкли к другому – им это нравится.

— Много говорилось об амнистии политзаключенных к дате 17 сентября. На ваш взгляд, есть ли шанс, что первая партия заключенных выйдет на свободу уже на этой неделе?

— Я думаю, шанс есть. Возможно, просто хочется верить в лучшее. В принципе, это был бы очень разумный шаг. Ясно, что если это случится, то выпустят только тех, кто подписал прошение, кто не представляет никакой политической опасности. Таким образом можно сделать шаг, который позитивно оценят в обществе. Даже среди поклонников власти много людей, которым бесконечная война не нравится.

На Западе такой бы шаг тоже заметили: сделано хоть что-то. Но разговоры об освобождениях ведутся уже довольно давно, и трудно судить, произойдет ли это сейчас.

— Лукашенко после поездки в Москву на прошлой неделе стал чувствовать себя более уверенно или наоборот?

— Думаю, что менее. В России ничего прорывного ему добиться не получилось. Фактически, это статус-кво. Не видно, чтобы Лукашенко окончательно отбился от интеграционных проектов. Тяжело будет выстраивать внешнюю политику только на одной России. Это повышает возможность давления на Лукашенко, риски. Более уверенным он явно не стал.