Казакевич: «В их понимании честно посчитать результаты референдума — это и есть пустить на самотек»

Фото с сайта 1reg.by

— Основная задача переноса или фактической отмены выборов в местные советы заключалась в том, чтобы снизить возможности для политической мобилизации в обществе, чтобы деполитизировать эту кампанию. Понятно, что власти хотели бы избежать такого рода кампании, поэтому развели выборы и референдум, хотя есть вопрос, насколько это соответствует Конституции, — говорит директор Института политических исследований «Политическая сфера» Андрей Казакевич.

В экспресс-комментарии «Салідарнасці» он рассказал о том, как может пройти предстоящий референдум и каких рисков стоит ожидать властям.

— Очевидно, что и без выборов проведение референдума может стать серьезной политической кампанией. Конечно, властям хотелось бы провести ее в привычном режиме: чтобы люди пришли на участки,  проголосовали как надо, затем как нужно посчитали…

Для этого, я думаю, максимально будет сокращена и информационная, и агитационная кампании. Будет оказываться давление на всех, кто решит проводить какие-то альтернативные акции, выступать против.

Как будет организован подсчет голосов, вообще непонятно.

— Как наберут комиссии для подсчета голосов?

— В них привлекут представителей «патриотических организаций», плюс в обязательном порядке тех, кто занимает руководящие должности.

— Может ли власть быть уверенной в лояльности этих людей сегодня?

— Их будут как-то стимулировать, давать немного денег, но главное, будут использовать административный ресурс, угрожать увольнением. Как мы видим, такого рода механизмы достаточно часто работают. Понятно, что при этом большого энтузиазма исполнители не проявляют.

Но в отношении референдума расчет, видимо, делается на то, что ситуация будет поспокойнее: к чему-то привыкнут, что-то забудут.

Опять же, можно разводить роли членов комиссий. Например, использовать такую классическую схему, которая уже была, когда члены комиссии, может, и будут считать правильно, но потом всю информацию сдадут председателю, а он передаст наверх то, что захочет.  

— Это мы проходили, не исключено, что люди смогут договориться, как-то себя обозначить и вести альтернативный подсчет.

— Пока действия властей направлены на то, чтобы усиливать административный контроль над всем. Это будет касаться и референдума, потому что, если пустить на самотек (а в их понимании честно посчитать — это и есть «пустить на самотек»), то можно получить непредсказуемый результат.

Могут более плотно работать превентивно. Не просто арестовывать тех, кто пошел с условной ленточкой, но и тех, кто распространяет информацию об этом, кто будет высказывать позитивное мнение по этому поводу и т.д., чтобы порождать атмосферу страха.

— И даже в таких условиях, очевидно, что существуют риски для властей.

— Конечно. Во-первых, в том, что все-таки будут отказываться от участия в комиссиях. С этим может быть отдельная проблема.

Сам референдум может стать триггером дополнительного социального возмущения. И оно уже будет не о вопросах кампании, люди могут высказывать в целом негативное отношение к власти либо через какие-то формы протеста, либо через бойкот.

Есть риск, что проведенный в условиях такого политического давления референдум просто не будет легитимным. Причем его легитимность, как и в случае с последними выборами, будет поставлена под вопрос даже теми, кто формально ее признает.  

Есть разные формы реакции. Но, мы же видим, как, например, неохотно идут на двусторонние контакты представители государств, де-юре признавшие легитимность Лукашенко. Фактически, только с Азербайджаном была встреча на высшем уровне за весь период, не считая России.

А то, что западные государства не признают легитимность, сразу накладывает негативный отпечаток на отношения со всеми третьими странами.

Из этой ситуации надо выходить либо путем новых выборов, либо, если это конституционная реформа, то она должна быть проведена в соответствии с какими-то общепринятыми нормами.

Понятное дело, что мы не можем ждать, что референдум проведут по всем демократическим стандартам. Но существует разница в пределах диапазона от открытых и явных фальсификаций до того, что все-таки какие-то элементы демократии будут иметь место.

— Какие элементы демократии могут допустить?

— Например, возможность проводить агитацию «за» и «против». Имеет значение, будут ли арестовывать журналистов, появится ли возможность проведения массовых акций сторонниками и противниками, возможность обсуждать какие-то альтернативные варианты.

Немаловажен сам политический фон: проводятся ли репрессии, незаконные задержания в момент проведения референдума.

Кроме этого, будут проведены различные социальные замеры. Если они запрещены, это не значит, что они не проводятся. Понятно, что с точностью до процента они не укажут, но одно дело, если результаты поддержки конституционных изменений будут в диапазоне 40-60%, и другое — если 20%. 

— Как влияете бойкот на такие кампании?

— Как правило, бойкот является неэффективным и редко приводит к ожидаемым результатам. Насколько эффективной эта мера может быть в данном случае и насколько ее могут использовать, будет зависеть от ситуации, которая сложится ближе к дате проведения.

Второе, все зависит от масштабов бойкота. Если, скажем, на участки придет 30%, то вполне можно будет выдать их и за 50%, и за 60%, и что-то дорисовать. Но если, представим, придет 10-15%, когда визуально будет понятно, что референдум не состоялся, будет сложнее переубедить в обратном.

Например, во время выборов 2020 года было понятно даже визуально, что люди проголосовали против Александра Лукашенко. Поэтому и в будущем, если будут иметь место визуальные формы фиксации бойкота, это может иметь свой эффект.