Как зарождался современный терроризм

Боевики, которые, смеясь, отрезают заложникам головы и взрывают себя вместе с невинными людьми, появились не на пустом месте.

История террора. Часть первая

Боевики, которые, смеясь, отрезают заложникам головы и взрывают себя вместе с невинными людьми, появились не на пустом месте. Современный терроризм зародился полвека назад.

Боевики Народного фронта освобождения Палестины

Сообщения о новых терактах приходят едва ли не каждый день. Радикальные исламисты объявили тотальную войну тем, кого считают «неверными». Они не признают границ и действуют по всему миру.

Уничтожение Усамы бен Ладена казалось невероятным успехом, началом заката международного террора. Но появление в Ираке и Сирии упоенных своими победами боевиков «Исламского государства» (организации, запрещенной в России), которые вознамерились создать всемирный халифат, затмило самые громкие акции «Аль-Каиды».

Громкий теракт рождает пьянящее чувство всемогущества: никакие спецслужбы не в состоянии остановить бойца джихада. Место одного застреленного полицией боевика занимает десяток новых. В этом мире, живущем в ощущении безнадежности, одно поколение, привычное к насилию, сменяет другое.

Боевики, которые, смеясь, отрезают заложникам головы и взрывают себя вместе с невинными людьми, появились не на пустом месте. Современный терроризм зародился полвека назад.

Дети Маркса и кока-колы

Сигналом к началу террора, охватившего развитые страны Запада, стал выстрел, прозвучавший в Западном Берлине 2 июня 1967 года. В этот день в городе проходила студенческая демонстрация против визита иранского шаха Реза Пехлеви. Европейские либералы обвиняли шаха в угнетении собственного народа. Демонстрантов жестоко разгоняли полицейские. Один из них застрелил студента Бенно Онезорга. Это вызвало массовое возмущение.

Первый выстрел

Немецкие «красноармейцы» Андреас Баадер

Гудрун Энсслин

Ульрика Майнхоф

Молодая женщина по имени Гудрун Энсслин, дочь протестантского пастора, произнесла несколько фраз, ставших историческими:

— С поколением, которое устроило Освенцим, нам больше не о чем говорить. Они ничему не научились и абсолютно не изменились. Эти свиньи нас всех прикончат. У них есть оружие, у нас нет. Мы тоже должны вооружиться.

Гудрун Энсслин вместе с тремя юношами, один из которых обретет мировую известность — это Андреас Баадер, совершила первый теракт, который сегодня кажется совершенно невинным. В знак протеста против убийства студента Бенно Онезорга 2 апреля 1968 года они подожгли универмаг во Франкфурте-на-Майне.

Поджигателей нашли и посадили на скамью подсудимых. Защищать их взялся молодой адвокат Хорст Малер.

— Этим подсудимым не место за решеткой, — скажет он судьям. — Если же тем не менее их отправят в тюрьму, придется сделать вывод, что в этом обществе тюрьма — единственное место пребывания порядочного человека.

Убедившись, что его красноречие не способно ничего изменить, адвокат Хорст Малер взялся за оружие и присоединился к своим подзащитным. Потом он свяжется с палестинцами и сменит взгляды — присоединится к неонацистам.

Женщины уходят в подполье

Еще один голос прозвучал в защиту начинающих террористов. Известная журналистка, автор постоянной колонки в левом журнале «Конкрет», писала: «Прогрессивность поджога, совершенного молодыми людьми во главе с Андреасом Баадером, состояла не в том, что были уничтожены какие-то товары, а в сознательном нарушении закона».

Имя журналистки — Ульрика Майнхоф. Мать двоих дочерей-близнецов, она оставила семью и работу и ушла в подполье. Она надеялась личным примером взорвать общество изнутри, доказать ложность его принципов и заставить людей понять, что жить по законам этого общества невозможно, ибо сами эти законы преступны.

Знаменитый судебный психиатр и антрополог Чезаре Ломброзо считал, что женщины недостаточно умны, чтобы совершать преступления. Среди самых известных террористов последних десятилетий женщины заняли видное место, опровергнув Ломброзо. Женщины стали не просто исполнителями — бомбистами, стрелками и угонщиками самолетов. В Европе, Японии, Латинской Америке они возглавили террор.

Участие в террористических организациях в 60—70-е годы совпало со стремлением женщины выйти из привычной роли — послушная жена, любящая мать, домохозяйка без собственных интеллектуальных, профессиональных и политических амбиций, — разрушить эти стереотипы, освободиться от мужского господства в семье и обществе.

В других странах, по статистике, из 10 террористов — 8 мужчин. Внутри немецкой «Фракции Красной Армии» все было наоборот. Можно сказать, что и саму группу создали три женщины — Гудрун Энсслин, Астрид Проль и Ульрика Майнхоф. Когда полиция ФРГ составила список самых опасных преступников, находящихся в розыске, то среди 14 террористов оказалось только четверо мужчин.

Угон самолетов

Первоначально члены «Фракции Красной Армии» не собирались убивать. Криминальные акты должны были служить провокацией, резким звонком будильника, выводящего из состояния летаргии погрязшее в потреблении общество. Но молодые люди быстро перешли эту грань и превратились в опасных уголовных преступников. Ульрика Майнхоф, Гудрун Энсслин и Андреас Баадер создали свою «Красную Армию» и ушли в подполье.

Им предложили помощь палестинские террористические организации, которые располагали избытком оружия и денег и нуждались в политических союзниках. Европейские террористы не смогли бы ничего предпринять, если бы им не помогали палестинцы. Они учили их убивать, снабжали оружием и взрывчаткой.

Палестинские боевые организации создали мир, в котором мы живем, мир, где похищают пассажирские самолеты, взрывают автомобили, магазины, рестораны и кинотеатры, мир, в котором даже юная девушка может оказаться террористом-самоубийцей. Первый самолет палестинцы угнали в июле 1968 года. И с этого, собственно, и начинается история международного терроризма.

Три боевика из Народного фронта освобождения Палестины, возглавляемого Жоржем Хаббашем, захватили израильский «Боинг-707», летевший из Рима в Тель-Авив, и приказали пилоту сесть в Алжире. В обмен на освобождение пассажиров потребовали отпустить 15 палестинцев, сидевших в израильских тюрьмах.

Через год террористы похитили из американского самолета двоих израильтян, их держали в Дамаске. И опять израильское правительство согласилось обменять заложников на двух сбитых сирийских военных летчиков. Но больше Израиль на уступки не шел.

Когда 8 мая 1972 года палестинцы захватили самолет бельгийской авиакомпании «Сабена» и потребовали освободить 300 с лишним заключенных из израильских тюрем — ответом стала военная операция. Она продолжалась всего несколько минут и завершилась освобождением заложников. Командовал операцией подполковник Эхуд Барак, будущий начальник генерального штаба и премьер-министр. В его батальоне лейтенантом служил нынешний премьер-министр Биньямин Нетаньяху.

Палестинцы взялись и за союзников Израиля. Европейцы и американцы, решили палестинские лидеры, перестанут поддерживать еврейское государство, если им придется рисковать собственными жизнями. В августе 1969 года боевики Народного фронта освобождения Палестины захватили американский самолет и угнали его в Дамаск. Руководила операцией 26-летняя Лейла Халед. Газеты всего мира охотно печатали снимки молодой женщины с «калашниковым» в руках.

Захватом самолетов занималась группа непримиримых и жестоких боевиков, которыми руководили Жорж Хаббаш и Вади Хаддад. Хаббаш был философом, Хаддад — человеком действия. Перед каждой операцией он объезжал с чемоданчиком богатые арабские страны, собирая дань. Ему не отказывали.

Командовал операцией по освобождению заложников в будущий премьер Израиля Э. Барак (слева в белом)

Дорога, ведущая в ад

Политический терроризм охватил многие страны. Итальянские «Красные бригады», французская «Аксьон директ», японская «Объединенная Красная армия», немецкие «Фракция Красной Армии», «Движение 2 июня», «Революционные ячейки»…

Американский генерал, которого похитили террористы из итальянских «Красных бригад», сказал после освобождения, что террористы — «группа преданных своему делу образованных людей, которые верят в то, что они делают, и относятся к этому очень серьезно». К людям, которые хотят нас убить, тоже надо относиться серьезно.

Французский философ Андре Глюксман полагал, что каждые 20 лет новое поколение заявляет о себе на полях сражений или в демонстрациях протеста. Очередная смена поколений произошла в 1967—1968 годах, когда во многих странах восстала молодежь.

Справедливо назвать те события революцией. Это была, если можно так выразиться, революция духа. Поэтому бунтари пользовались симпатиями европейской интеллигенции. Западноевропейские террористы в основном были выходцами из хороших семей. Они росли в свободомыслии, им было свойственно высокоразвитое чувство справедливости.

Тухлые яйца и булыжники входили в арсенал студентов. Но что после баррикад? Винтовки и бомбы? Это была историческая развилка, которая развела взбунтовавшуюся молодежь в разные стороны. Теоретики ультралевого террора, дети Карла Маркса и кока-колы, уверились в том, что вооруженная борьба — единственная возможность изменить что-либо.

Будущие террористы не бросаются в подпольную деятельность, очертя голову. Это постепенный процесс. Происходит разрыв связей с семьей, родителями, домом. Человек отказывается от всего, что составляло его прежнюю жизнь.

Террористы, отрезанные от родных и знакомых, замыкаются в крохотном мирке. У них рождается ощущение собственного величия, что делает их крайне агрессивными и опасными. Каждый из них боится показаться трусом. И они доказывают друг другу свою храбрость. Успешные боевики становятся образцом для подражания, рождая желание им подражать.

Смерть случайных людей тоже получает оправдание. Для террористов — это не убийство, а военная необходимость. Каждый, кто поддерживает враждебное террористам государство, — враг. Вот почему они взрывают самолеты и жилые дома, убивают женщин и детей.

Кровавый год

28 апреля 1977 года суд в Штутгарте приговорил основателей западногерманской «Фракции Красной Армии» к пожизненному заключению — за убийства. Ульрике Майнхоф не выдержала и повесилась в своей камере. Остальные —Андреас Баадер, Гудрун Энсслин и Ян-Карл Распе — решили заставить власти распахнуть перед ними тюремные ворота. Руководители «красноармейцев» заявили обществу: «Если вы не позволите нам существовать, ваша элита тоже не сможет существовать».

5 сентября 1977 года отряд «Красной Армии» похитил крупного промышленника и президента Союза предпринимателей Ханса Мартина Шляйера, который воспринимался как символ немецкого капитализма. Эта акция вошла в историю — террористка привезла оружие для террористов в детской коляске. Автомобиль Шляйера и машина сопровождения подъехали к перекрестку и затормозили. Террористы открыли огонь. Убили водителя и троих полицейских. Самого Шляйера и увезли. В обмен на его возвращение боевики требовали выпустить 11 заключенных.

Сидевшие за решеткой руководители «Фракции Красной Армии» не сомневались, что выйдут на свободу: буржуазное государство пойдет на любые уступки после того, как столь видный представитель большого капитала оказался в руках боевиков. Но в Федеративной Республике от прежних симпатий к молодым бунтарям не осталось и следа. Государство наотрез отказалось вступать с террористами в переговоры.

13 октября четверо палестинцев угнали пассажирский самолет «Люфтганзы», летевший с Майорки во Франкфурт, и посадили его на Кипре. Они тоже потребовали освободить главарей «Фракции Красной Армии». Кроме того, пожелали получить 15 миллионов долларов выкупа. С Кипра они перелетели в Йемен и в аэропорту Адена для острастки застрелили пилота. В ночь на 17 октября самолет перегнали в Сомали, в Могадишо. А следующей ночью спецназ пограничных войск ФРГ штурмом взял самолет, троих террористов убили.

Приговоренные к пожизненному заключению руководители «Фракции Красной Армии», осознав, что на свободу им не выйти, покончили с собой. Ранним утром надзиратели тюрьмы Штаммхайм нашли Баадера, Энсслин и Распе мертвыми. На следующий день труп Ханса Шляйера обнаружили в багажнике брошенной машины.

После нескольких удачных контртеррористических операций боевики перестали захватывать самолеты. Авиакомпании смогли расслабиться. Пока Усама бен Ладен не превратил пассажирские самолеты в летающие бомбы.

Дьявол в услужении

Период первоначальных успехов, когда застигнутая врасплох власть не знала, как отвечать на террористические акции, быстро закончился. Это вызвало безграничное разочарование среди оставшихся на свободе боевиков. Террористы, вдохновлявшиеся левацкими идеями, считавшие себя марксистами, погибали в перестрелках с полицией, оказывались в тюрьме либо, ужаснувшись содеянному, покидали подполье.

Но это было лишь начало международного терроризма. Разработанную леваками технологию громких и кровавых акций взяли на вооружение профессионалы вроде Карлоса.

21 декабря 1975 года три палестинца, один венесуэлец и двое немцев из организации «Революционные ячейки» захватили в Вене людей, казавшихся самыми могущественными в мире, — министров нефти стран ОПЕК.

Ильич Санчес Рамирес, больше известный как Карлос

Руководил группой родившийся в Венесуэле сын коммуниста-миллионера Ильич Санчес Рамирес, больше известный как Карлос. Долгие годы его именовали «террористом номер один». Потом этот титул перейдет к Усаме бен Ладену.

Образование Ильич получил в московском Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Карлос потом часто вспоминал Москву. Он любил дорогие рестораны, веселую жизнь, которую мог себе позволить: террор — прибыльное дело.

У входа в здание ОПЕК в Вене стоял австрийский полицейский, который вежливо поздоровался с террористами. Он не спросил, кто они и есть ли у них документы, и не поинтересовался содержимым сумок, где лежали оружие и гранаты. Боевики застрелили троих — охранника иракской делегации, австрийского полицейского и безоружного ливийца, сотрудника ОПЕК.

После этой громкой акции венесуэлец затеял собственное дело. Сначала он нанялся к лидеру ливийской революции Муаммару Каддафи, но ливийцы ему не понравились. Жаловался, что с ливийцами невозможно работать: не держат слова и прижимисты. Карлос перебрался в Багдад, где его приняли с распростертыми объятиями. Но и с Саддамом Хусейном Карлос тоже не сработался. Карлос нашел себе нового покровителя — президента Сирии Хафеза Асада. Полковника Каддафи считали маньяком, который то и дело хватается за нож. Генерал Асад держал рапиру за спиной и пускал ее в ход неожиданно для противника.

Но Карлос стал слишком известен. Его фотографии висели в каждом полицейском участке. Террористу, в отличие от артиста, популярность вредит. Он не мог выехать за пределы исламского мира. «Невыездной». Профессионально непригоден. А прошлые заслуги в этом мире никого не интересуют. Хафез Асад выставил его в Судан, где к власти пришли исламские фундаменталисты. Но и им Карлос не понадобился, и суданцы сдали его французским властям. Он никогда не выйдет на свободу.

* * *

Политический терроризм существовал только потому, что ближневосточные государства помогали боевикам — снабжали их оружием, деньгами, паспортами, открывали для них тренировочные лагеря. Специальные службы и полиция научились успешно противостоять политическому террору. Но они рано успокоились и расслабились.

На смену красному знамени европейских леваков пришло зеленое знамя джихада. Для боевиков типа Карлоса стрелять в безоружных людей или подкладывать бомбы было занятной авантюрой и прибыльным дельцем. А религиозные фанатики действительно ненавидят всех, кого считают врагом. Начались массовые убийства, на фоне которых эпоха светского терроризма казалась временем детских шалостей.

История террора. Часть вторая. Партия Аллаха

Выходки европейских леваков показались «детскими шалостями», когда в «дело» вступили религиозные фанатики. Выяснилось, что тысячи молодых людей готовы жертвовать собой во имя ислама. Спецслужбы оказались в тупике: как остановить тех, кто желает умереть?

Пусть женщина погибнет первой

Вафа Идрис — первая в Палестине смертница

Вафа Идрис работала в палестинском обществе Красного Полумесяца. 27 января 2002 года она стала сорок седьмым палестинским смертником и первой женщиной-камикадзе. Ее вместе с взрывчаткой переправили с территории Палестинской автономии в Израиль в карете Красного Полумесяца. Медиков, которые должны спасать людей, израильтяне не стали досматривать. В Иерусалиме она переоделась. Косметика, маникюр. Кто мог предположить, что в своей сумке эта молодая женщина несет десятикилограммовую бомбу, начиненную гвоздями?

Бог знает сколько невинных душ она отправила бы на тот свет, но в дверях магазина Вафа случайно уронила сумку, и взрыватель сработал. Поэтому погибли только двое, в том числе она сама. Сто тридцать человек были ранены.

Вечером в доме Вафы царила атмосфера праздника. Ее мать с улыбкой на устах раздавала соседским детям конфеты. Отпраздновать смерть молодой женщины собрались счастливые соседи и друзья. Они наперебой поздравляли родителей — ведь их дочь первой откликнулась на призыв президента Палестинской автономии Ясира Арафата. Именно в то утро он выступал в Рамалле перед женщинами:

— Вы — моя армия, которая сокрушит израильские танки! Вы — надежда Палестины. Вы освободите своих мужей и детей. Вы пожертвуете собой ради великой цели, как женщины всегда приносят себя в жертву семье. Дорога в Иерусалим ведет через самопожертвование.

Ясир Арафат первым использовал слово «шахид» — смертник — в женском роде. Он хотел, чтобы женщины стали смертницами. И Вафа Идрис, словно исполняя его волю, взорвала себя в иерусалимском магазине.

В окружении Арафата с волнением следили, какой будет реакция на теракт. В мусульманской традиции считалось, что не пристало мужчинам вместо себя посылать на смерть женщин. Но палестинцы так восторженно реагировали на теракт, так радовались смерти молодой женщины, что в окружении Арафата решили: они сделали сильный ход, предложив новое оружие джихада — женщин-самоубийц.

Искусство вербовки

Использование смертников облегчило жизнь руководителям террористических организаций. Сложнее всего обеспечить боевику пути отхода после теракта, чтобы его не поймали и не допросили. Если использовать смертников, проблемы исчезают.

Типичный портрет мужчины-смертника: ему нет тридцати лет, он холост, набожен и сидит без работы. Проблемы делают жизнь невыносимой. А ему объясняют: стань смертником — и найдешь выход из самого отчаянного положения. Погибший в бою с врагом причисляется к мученикам, которых щедро вознаграждает Аллах.

«С того мгновения, как он прольет первую каплю крови, мученик перестает ощущать боль, — объясняют муллы. — Ему прощаются все его прежние грехи. Он спасен от мучений пребывания в могиле. Ему не надо ждать Судного дня. Он сразу занимает место в раю, где его услаждают семьдесят две темноглазые красавицы-девственницы. Еще он имеет право замолвить слово за семьдесят своих родственников, которые тоже попадут в рай».

Лидер палестинской группировки ХАМАС шейх Ясин поведал иностранным журналистам, что такая же благодать ожидает и женщин-смертниц:

— Они становятся еще красивее. Если они не замужем, то в раю каждую ждет муж.

Журналисты просили указать место в Коране, где об этом говорится. Ясин в ответ улыбнулся:

— Моя работа, как и работа других шейхов и имамов, как раз и состоит в том, чтобы толковать Коран. Люди нам доверяют.

Но при этом никто из детей высшего палестинского руководства не стал смертником. Руководители боевых организаций обыкновенно объясняют это так: «Мы не выбираем, кому стать мучеником. Значит, Аллах не счел никого из наших детей достойными».

В реальности детей видных палестинских чиновников заботливо отсылают в Иорданию, Европу или Соединенные Штаты на учебу — подальше от опасностей. Руководитель боевой организации Марван Баргути, который отправлял юношей и девушек на смерть, вел себя крайне осторожно, не пользовался мобильным телефоном, не ночевал в одном и том же месте. Но израильтяне его поймали. Своего адвоката Баргути попросил:

— Первым делом скажи жене, чтобы она внимательно присматривала за нашими детьми, чтобы никто из них не вздумал стать шахидом.

С этой дороги не свернуть

Теракт невозможно совершить в одиночку. В операции участвует примерно десять человек. Каждого кандидата проверяют: опрашивают учителей, родных, друзей, соседей. Одну девушку вывезли за город, заставили вырыть себе могилу и лечь в нее — хотели, чтобы она привыкла к мысли о смерти.

Еще нужно подыскать конспиративную квартиру для будущего шахида, где он пройдет подготовку. Изготовить надежное взрывное устройство. Подобрать место взрыва и доставить туда смертника. Это под силу только мощной организации, и каждая из них ищет кандидатов в смертники.

Тому, кто вступил на этот путь, не позволят с него свернуть. Невозможно записаться в смертники, а потом передумать. С той минуты, когда юноша или девушка записывает на видеокамеру свое последнее обращение, смерть неминуема. Если он или она в последний момент откажется взорвать себя, запись станет доказательством позорной трусости. С таким клеймом жить невозможно. Решение снимать на видео последние слова шахида приняло палестинское руководство: не только для будущей пропаганды, но и для того, чтобы смертник или смертница не передумали.

Иногда смертники не подозревают, что им предстоит пожертвовать собой. Сажают за руль грузовика со смертоносным грузом, просят припарковать машину в нужном месте и уйти. Но уйти не удается. Машину взрывают вместе с водителем с помощью дистанционного взрывателя. Тем не менее несколько камикадзе остались живы. Они рассказали, что заранее их не предупреждают, где и когда это произойдет. В последний момент говорят: иди туда и выполни свой долг. Тяжелый заряд закреплен на спине. Взрыватель — на животе.

Израиль вывел войска из сектора Газа, занятого еще во время шестидневной войны 1967 года. Палестинцы получили возможность управлять своей жизнью. Но уход израильтян привел только к расцвету террористических организаций. Ненависть к еврейскому государству усиливается от того, что маленький Израиль, не имеющий никаких ресурсов, создал своим гражданам достойную жизнь, а богатые страны, экспортирующие нефть, прозябают. Как и в отношении к Америке, очевиден элемент злобной зависти.

Но политическое противостояние окрашивается в религиозные тона, переводится в плоскость противостояния цивилизаций и становится тотальной войной.

Непримиримые лидеры палестинцев: шейх Ясин и президент Арафат

Талибы. Продуманная политика

Появление советских солдат в мусульманском Афганистане стало желанным поводом для начала джихада, священной войны против неверных. Высшие религиозные авторитеты объявили: джихад — долг каждого мусульманина, столь же важный, как молитва пять раз в день. Ислам провозгласили религией сопротивления советскому вторжению.

Советские войска давно ушли из Афганистана. Но поднявшаяся там волна радикального политического исламизма накрывает все новые страны. Афганская война породила не только Усаму бен Ладена и «Аль-Каиду», пережившую своего создателя, но и талибов.

Откуда пошло слово «талиб»? Пакистанский богослов Саид Абу-л-Ала Маудуди использовал понятие «талиб» в значении — «стремящийся, требующий, ищущий». Он писал: «Мусульманин обязан расплавить в горниле ислама всю свою жизнь». Расплавивших свою жизнь в исламе он называл «талибан-и гаят».

Талибы — побочный продукт войны в Афганистане. Дети афганцев, бежавших в Пакистан, или сироты, они изучали только Коран и Сунну — сборники преданий о словах и делах пророка Мухаммеда.

Афганистан был отсталым государством, но все-таки в нем шла нормальная жизнь. Апрельская революция 1978 года, ввод советских войск, междоусобная война, оружие, которое щедро раздавали афганцам, — все это разрушило государство. Политики и генералы сражались между собой, пока не пришли талибы и не вышвырнули их всех.

Талибы обещали покончить с преступностью и накормить страну. Афганцы надеялись, что новая власть несет покой и стабильность. Не понимали, чего хотят талибы. А им была нужна не только политическая власть. С помощью террора они полностью переустроили жизненное пространство страны. Талибы ненавидят большие города, в их представлении испорченные западным влиянием, бездуховные, опасные для устоев. В Иране запретили спутниковые антенны, чтобы помешать иранцам смотреть западное телевидение. Талибы запретили телевидение как таковое.

Заветы Хомейни

Больше всего исламисты ненавидят друг друга. Шиитский Иран презирает талибов-суннитов.

— Мир не приемлет то, что «Талибан» совершает от имени ислама, — пренебрежительно заметил нынешний духовный вождь Ирана Али Хаменеи. — Мы вообще не знаем, насколько они осведомлены в исламе.

Но поклонники Хомейни проповедуют то же, что и талибы. И действуют точно так же.

— Ислам пытались погубить четырнадцать столетий. Мы вернем его к жизни кровью нашей молодежи, — обещал аятолла Рухолла Хомейни, вождь исламской революции, победившей в Иране.

Год, который начался приходом к власти в Иране аятоллы, а закончился военным вмешательством Советского Союза в дела соседнего Афганистана, перевернул исламский мир.

Всякая армия нуждается в героях, отчаянных парнях, готовых на все. Но не каждая армия принуждает солдата героически жертвовать своей жизнью. Прежде террористы не планировали самоубийственные миссии. Не могли отказаться от естественного стремления выжить. Но с момента исламской революции в Иране молодых шиитов воспитывают в убеждении, что их долг — вести войну против неверных, священную войну в защиту находящегося в опасности ислама, предавая свое тело муке, жертвуя своей жизнью. Им втолковывают, что иудео-христианская цивилизация — злейший враг ислама.

— Наш долг — защищать ислам, — объяснял аятолла Хомейни. — Это такая обязанность, которая требует пролить кровь. Но наша кровь не ценнее крови имама Хусейна, погибшего за ислам.

Исламская революция показала силу агрессивного фундаментализма, который вовлекает радикально настроенную молодежь в террор против неверных. Террор нравится всем, кто намерен быстро добиться своих целей и заполучить то, что он желает, — власть и деньги.

В отличие от западноевропейских и североамериканских террористов-одиночек исламские радикалы опираются на религиозные авторитеты и широкую поддержку. Исламисты намерены не только изничтожить своих врагов, но и очистить духовную жизнь от всего, что считают скверной, искоренить враждебные идеи и культуру.

— Вы запретили музыку. Но почему грех слушать музыку? — спросила у аятоллы Хомейни знаменитая итальянская журналистка Ориана Фаллачи.

— Музыка вызывает радость и экстаз, близкие к тем, которые вызывают наркотики, — ответил Хомейни. — Ваша, западная, музыка, разумеется. И она отвлекает, отравляет нашу молодежь, которая перестает интересоваться судьбой своей страны.

— Имам Хомейни, — продолжила Фаллачи, — вы сурово отзываетесь о Западе. Но телефон, позволяющий вам связываться с другими городами, создан на Западе. Как и телевидение, с помощью которого вы обращаетесь к стране. И даже кондиционер, который позволяет сохранять прохладу в помещении, когда на улице жара. Если мы столь испорчены, зачем же вы пользуетесь нашими орудиями зла?

— Вещи — хорошая сторона Запада. Мы их не боимся и пользуемся ими. Мы не боимся вашей техники. Мы страшимся ваших идей и ваших обычаев.

Духовные лидеры и боевики

Разделение мусульман на суннитов и шиитов, еще недавно интересовавшее лишь теологов, одна из причин сегодняшнего большого террора.

Сунниты, составляющие большинство исламского мира, именуют шиитов раскольниками. «Мухи и персы — вот единственные существа, которых Аллах не создавал», — брезгливо говорили суннитские вожди Ирака. Персы, то есть иранцы, рождались на свет с сознанием того, что они — жертвы несправедливости.

Шииты на протяжении всей истории подвергались преследованиям. Для них характерны культ мучеников, презрение к остальному миру, ненависть к неверным, за которыми не признается право на жизнь. Хомейни заставил молодых людей совершать самоубийства во имя его идей. Эта ставка казалась безумием. Но она привела в действие механизм террора, от которого нет спасения.

Мощь западного мира, особенно всепроникающее влияние западной культуры, вызывает всепоглощающую ненависть. И желание уничтожить этот мир.

Иранцы привезли на юг Ливана, где тоже живут шииты, оружие, деньги и стали обучать шиитскую молодежь военному делу. Так появилась боевая организация «Хезболла», которая ставит своей главной задачей превратить Ливан (где живут и христиане-марониты!) в исламское государство.

Духовным лидером «Хезболлы» стал Сейед Мухаммед Хусейн шейх Фадлалла, утвержденный на этот пост Ираном. Он объяснял журналистам: оружие — самый убедительный аргумент для тех «людей, которые не понимают мою концепцию мира». Его люди взяли на вооружение тактику самоубийственных акций — молодые шииты, начинив машины взрывчаткой, взрывали себя вместе с врагом.

Шиитская «Хезболла», как и суннитский ХАМАС, воспитывает молодых людей в убеждении, что, отдав жизнь в бою, они будут вознаграждены вечным пребыванием в райских кущах, которых им не видать, если они мирно доживут до старости.

«Хезболла» создала шиитское мини-государство внутри Ливана. Военное крыло превратилось в регулярную армию. В ее отряды охотно вступает безработная шиитская молодежь, там хорошо платят. «Хезболла» получает из Ирана артиллерию, минометы, зенитные ракеты и бронетранспортеры. По приказу Ирана ее боевики пришли на помощь президенту Сирии Башару Асаду, когда в стране началась гражданская война, и она превратилась в противостояние шиитов и суннитов, что открыло дорогу к успеху новой террористической организации, именующей себя «Исламским государством».

* * *

Международный терроризм считают следствием разделения мира на богатых и бедных, крайней формой протеста нищего и обездоленного Юга против сытого и процветающего Севера. Говорят: пока такой разрыв существует, терроризм не искоренить.

Но Индия, Китай, страны Юго-Восточной Азии, занятые созданием собственного благосостояния, или, напротив, нищие государства Тропической Африки к этому терроризму не имеют никакого отношения.

Международный терроризм питают радикальные исламисты Ближнего и Среднего Востока. Это дело рук богатых и процветающих людей, охваченных маниакальными идеями. Для них характерно полное презрение к остальному миру, к неверным, за которыми не признается право на жизнь.

Опасно полагать, будто справедливое распределение земных благ искоренит радикальный исламизм. Эти люди ненавидят западную цивилизацию, они хотят ее уничтожить, а вовсе не пользоваться ее благами. Для того исламистские фанатики и создают большой кровью всемирный халифат.

Продолжение следует