Как минский студент стал продюсером независимого кино в США

Он учился в инязе и работал в главной независимой газете Беларуси. Но однажды решил испытать американскую мечту и подался за океан. Попробовал тяжелый хлеб на нью-йоркских стройках, отказался от неплохих финансовых перспектив в бизнесе и занялся тем, что было по душе — кино и документалистикой.

Сегодня имя Сергея Красикова встречается в самых авторитетных электронных кинобазах США — IMBD и The New York Times Movie Review. Ряд фильмов, которые он продюсировал или снимал, получили признание на нескольких крупных кинофестивалях. При этом белорус говорит, что не стремится в Голливуд, а хочет снимать проблемное документальное кино. Что он и делает вместе с любимой девушкой Кристиной Вороc (Christina Voros) — американкой венгерского происхождения, которую авторитетный журнал Filmmaker назвал одной из 25 самых перспективных режиссеров независимого кино Америки.

Сергей Красиков и Кристина Ворос на открытии фестиваля Gen Art Film в Нью-Йорке в марте 2008-го. Фото Getty Images via Daylife.com.

Со стройки — на режиссерскую площадку

— Сергей, с чего начиналась твоя американская история?

 — Приехав в Штаты, как многие в подобной ситуации, подался на стройку. Жил под столом у знакомых в Бруклине, работал в Манхэттене. Разрушал старые здания, был плотником, электриком и т.д. Поработал и на Брайтоне. Надо сказать, это странное место. За океан по-прежнему приезжает масса людей из бывшего Союза, которым нужно дешевое жилье и работа. Все это они находят там. Правда, работать приходится до 14 часов в сутки за копейки. Времени и денег на изучение английского нет, и люди задерживаются там на годы, по сути, попадая в зависимость.

В книжном магазине на Брайтоне я работал по 12 часов. Времени свободного не было. Денег (6 долларов в час) едва хватало на жилье и пропитание. Короче, продержался там всего неделю и ушел. С языком во рту сделать это было значительно проще.

Купил польскую нью-йоркскую газету и прозвонил все объявления. Откликнулся американец из курортного городишка на острове Лонг-Айленд. Он давно вел небольшой, но очень доходный строительный бизнес, но разочаровался в профессиональных качествах американцев и искал себе в помощники именно восточноевропейца. Я сразу получил жилье и машину, задержавшись на Лонг-Айленде на 3,5 года. Поначалу подумалось, что мне страшно повезло с работой, открывавшей неплохие финансовые перспективы. Но потом я понял, что отношусь к своему занятию исключительно, как к работе, а хотелось большего.

— Получается, четыре года ты занимался за океаном черновой работой. Как же попал в кино?

— Завязав со строительством, научился делать сайты, но быстро почувствовал, что это не мое. В какой-то момент в голове начали складываться образы для киносъемок. И я понял, что мне хочется заниматься кино.

Работу искал по интернету. Сначала — на бесплатной основе. Ты работаешь, учишься, набираешься опыта, но тебе за это ничего не платят. Снимал на нескольких фильмах оператором, жил у друзей, питался часто в местах для бездомных, у кришнаитов… Иногда зимой, когда работы меньше, приходилось голодать. Первое время было тяжело, но я решил больше не отлучаться в другие профессии, чтобы не выпасть из киносферы.

— А предпосылки для занятия кино были?

— Моя мама еще в советское время работала журналистской на Белорусском телевидении: готовила обзорные репортажи, занималась документалистикой. Конечно, была прекрасная возможность поучиться, но меня это никогда по-серьезному не интересовало. Даже в студенческие годы и представить не мог, что буду снимать кино. Потом, когда начал писать в «Белорусской деловой газете», мне стало интересно отображать реальность.

За океаном все это вспомнилось, и я решил попробовать себя в кинодокументалистике. Учился снимать у немецкого режиссера Каролы Риттер, с которой познакомили друзья. Потом заработал деньги и купил камеру. Как раз в это время питерский знакомый Женя Киперман, уже давно обосновавшийся в Америке, снимал фильм I Will Avengy You, Iago («Я отомщу за тебя, Яго», 2004) и пригласил стать его личным помощником. Так на протяжении трех месяцев я без всяких обязанностей работал на подготовке и съемках полнометражного фильма. Доработка сценария, отбор персонала, поиск площадок, получение всевозможных разрешений, переговоры с актерами, съемочный процесс, монтаж — Женя повсюду водил меня за собой, я все это видел и параллельно снимал документальный фильм про съемки. Картина в целом получилась хорошая, но чересчур умная и камерная. Потому дальше показа на нескольких фестивалях «Яго» не пошел.

«Под видом мусульманина меня засылали в мечети»

— Судя по резюме, ты прошел все стадии создания кинопродукта. Работал оператором, фотографом, звукорежиссером, редактором, монтажером, режиссером, продюсером…

— Дело в том, что над документальными фильмами, как правило, трудятся небольшое число людей. Потому приходится совмещать обязанности и многое уметь. В художественных картинах, естественно, и коллективы больше, и на каждого человека возложены узкие обязанности.

— О чем был первый большой фильм с твоим непосредственным участием?

— В 2004 году в Нью-Йорке, который традиционно считается демократическим штатом, состоялась республиканская конвенция. На протяжении недели на улицах города не стихали стотысячные антибушевские демонстрации. И режиссер Чарльз Крезелл захотел сделать полнометражку, смешав документалистику с художественным фильмом. Сценарий писался и редактировался по ходу событий. У нас были липовые «ксивы» от разных телекомпаний и иногда приходилось бегать от полиции. В целом по городу было арестовано около 2 тысяч человек. Их завозили в муниципальный автогораж, арендованный на деньги Республиканской партии, и держали до тех пор, пока Буш не уехал из города.

Неделю восемь операторов (одним из которых был я) снимали события конвенции и еще полторы — квартирные и уличные сцены. 86-минутный Medium Hot (2004, трейлер смотреть тут) был сделан с душой, но получился очень сырым и экспериментальным. Впрочем, и бюджет фильма был мизерным: из кармана режиссера и его друзей. Зато с Чарльзом Крезеллом — удивительно свободолюбивым и образованным человеком анархистских взглядов — мы с тех пор подружились.

— А вообще, кто спонсирует документалистику?

— Придумав тему, важно найти стартовое финансирование, чтобы начать съемку и показать начальный продукт телеканалам, богатым людям или распространителям DVD. Чаще всего, подобные вещи финансируются с помощью спонсоров. Вкладывая в кино, люди в принципе знают, что назад деньги, вероятно, не вернуться. Однако, если хочешь продолжать снимать фильмы, должен понимать: не вернув деньги раз-два, на третий можешь не рассчитывать. Потому минимальная задача всегда — выйти на ноль.

Например, снятый Кристиной и спродюсированный мной короткометражный фильм The Ladies (2007), рассказывающий о судьбе двух нью-йоркских старушек, которые всю жизнь занимаются пошивом одежды, оказался финансово выгодным, получив около 10 премий на разных фестивалях.

— Что входило в продюсерские функции?

— Доработка сценария. Поиск актеров, площадок, технического персонала. Помощь в составлении бюджета, руководство съемочной площадкой, разрешение/предотвращение конфликтных ситуаций, обеспечение «творчексого пузыря» вокруг режисера, пост-производственный цикл. Организация участия в фестивалях и реклама.

— На твоем сайте читал и про участие в проекте для CNN «Американский джихад».

— После терактов 11 сентября 2001 года всплыла информация, что несколько нью-йоркских мечетей, будто бы финансировавшихся ваххабитами, призывали прихожан к священной войне против неверных. Про это даже книгу написали. И знакомый режиссер решил прозондировать почву для документального фильма. CNN дало ему немного денег, и меня с еще одним парнем, увешанных скрытыми камерами и микрофонами, стали посылать в подозрительные мечети и книжные магазины. Поскольку службы идут на арабском, записи потом расшифровывали. Однако, как оказалось, ничего антизаконного там не происходило, и проект закрыли.

— А как на счет художественных фильмов?

— Большинство художественных фильмов, которые я продюсировал, — короткометражки. Это визитная карточка для режиссера или выпускников киношкол, которым я помогал готовить их дипломные работы. Обычно, чтобы получить финансирование, режиссер приходит с готовым сценарием в кинокомпанию и показывает короткометражку. Бывает и так, что денег на фильм нет, тогда режиссер выделяет из сюжета одну линию и снимает видеоролик, который потом помогает найти финансирование для всего фильма. Эти ленты не выходят на широкий экран, но показываются на фестивалях, иногда — очень интенсивно. Так, первый спродюсированный мной фильм — 23-минутный The Father,Unblinking (2005) режиссера Зигги Аттиаса — участвовал в 82 фестивалях и выиграл 11 премий. Пусть и не больших, но все же.

Впрочем, удалось поработать и на съемках картин, которые вышли на экраны, показывались по ТВ, продаются на DVD. Например, Big River (2006) японского режиссера Атсуши Фунахаши. Я был там осветителем и помощником режиссера на досъемке. Бюджет фильма, рассказывающего о том, как в пустыне встречаются японский парень, иранец и американская девочка, составлял около 1 млн долларов. И его удалось «отбить».

«Свадьбы не снимаю не при каком условии»

— Ты ведь участвовал и в нескольких российских проектах.

— Было несколько проектов для разных теле— и кинокомпаний. Честно говоря, работать было не очень приятно. Сценарии — мусор, пьяный персонал, отсутствие профессионализма. Кроме того, все старались кинуть друг друга. Потом я долго пытался «выбить» зарплату для людей, которых привел в проект.

А вот ребята из телепрограммы «Вокруг света» показали себя настоящими профи. После работы с ними остались только позитивные впечатления. Одна программа была посвящена достопримечательностям Нью-Йорка. Другая — из проекта «Вокруг света со Шнуром» (Сергей Шнуров — лидер группы «Ленинград — TUT.BY)». Они прилетел в Нью-Йорк в кожаном пальто, с перегаром и над всем стебался. Было весело.

— Какой из твоих проектов самый успешный?

— Наверное, он еще впереди. Сейчас на стадии монтажа находятся несколько документальных фильмов, которые, надеюсь, получатся успешными и коммерчески, и творчески. По крайней мере, мы созрели для этого. Это Garden in Transit — рассказ о крупнейшем в Нью-Йорке общественном художественном проекте (трейлер можно посмотреть ТУТ). Расследование экологических загрязнений в Западной Вирджинии Toxic Soup («Токсичный Суп», трейлер смотреть ТУТ). Два фильма про особенности индийской жизни и общества и международный проект о природе человеческих войн Cultures of Resistance («Культура противостояния»).

В стадии подготовки «голливудская короткаметражка» с большим бюджетом про убийство доктора Мартина Лютера Кинга. Заканчиваем монтаж документальной ленты Bigger Than The Beatles («Больше, чем Битлз»), снятую во время инаугурации Барака Обамы (трейлер можно посмотреть ТУТ).

— Чем зарабатываете на хлеб помимо кино?

— Несколько раз в самом начале я снимал свадьбы. Это малоприятное занятие, самый низ рынка и единственное, чем я больше не занимаюсь. Через пару лет работы начала складываться репутация, появились постоянные клиенты. Снимаю музыкантов, спортсменов, пилотные проекты, рекламные ролики. Иногда звонят из благотворительных организаций и просят сделать 10-минутное видео в поддержку какого-то законопроекта, инициативы. Я просчитываю бюджет, если нужно, нанимаю кого-то.

В прошлом году во время предвыборной гонки работал у кандидата в президенты Джона Эдвардса. Мы с Кристиной снимали его выступления в нескольких штатах, после чего делали 3-5 минутные сюжеты и «заливали» их на сайт.

Вместе с другом, снимавшим знаменитостей, удалось взять интервью у Билла Клинтона, Мадонны, Мика Джаггера, Боно.

— У тебя ведь еще есть собственная компания…

— В Америке с этим проще. Человек по умолчанию является частным предпринимателем. Тут нет регистрации, минимум лицензирования. Сегодня я могу укладывать плитку, завтра — делать сайты, а послезавтра — снимать кино. Люди на вольных хлебах так и работают.

Как попасть на кинофест?

— Несколько твоих фильмов имеют по десятку призов на разных фестивалях? Много ли в Америке фестивалей и какие из них престижные?

— Как и везде в мире, очень много. По сути, в каждой деревне есть фестиваль. Самые-самые — Канны, Сандэнс, Берлин, Венеция, Роттердам, Трибека в Нью-Йорке, Лос-Анджелес, Торонто. Есть те, что специализируются на документальном кино, но большинство — универсальные. Фестивали котируются по количеству больших мировых премьер, проданных фильмов и прибывших знаменитостей.

После фестов топ-уровня идут еще 50-100, в которых не стыдно поучаствовать. Там дают призы, иногда и денежные. Туда приезжает добротная пресса, покупатели из больших компаний, кинематографисты. Продать фильм там сложнее, чем в Каннах или Венеции, но завести деловой контакт — нетрудно.

Вслед за этой сотней располагаются тысячи две мелких фестивалей. Иногда мы шутим, что они важны для дантистов, поскольку те прилично зарабатывают, и очень часто создатели кино обращаются к ним за первоначальным финансированием. Но реальной пользы от таких фестов мало.

— А как фильм попадает в программу фестиваля?

— Это довольно долгий и субъективный процесс. Чаще всего, сначала фильм проходит первый уровень просмотра — волонтерами. Затем — более знающими людьми. И так — до самого верха. Финальное решение принимают 3-5 главных организаторов.

Большие фестивали получают на конкурс 2-3 тысячи фильмов. Чтобы отсмотреть такое количество, нужен большой штат людей, что стоит огромных денег. Потому не удивительно, что в дело вступает личностный фактор. Сам не раз был свидетелем тому, как фильмы принимали на фестиваль по телефону, даже без просмотра. Часто создатели лент стремятся миновать долгую дорогу отбора, стараясь достать контакты программного директора фестиваля и послать фильм напрямую ему.

— Какой из фестивалей, в котором участвовали твои фильмы, самый престижный?

— Наверное, в Сан-Франциско в 2008-м и Чикаго в 2007-м. На последнем вообще не было категории корткометражных документальных фильмов, но жюри так понравился The Ladies, что они учредили для фильма спецприз.

Почему Тарковский «не покатит» в США?

— Какое кино обречено на успех у американцев?

— Америка большая и сложная. Это 250 млн человек, среди которых есть люди с высочайшим уровнем образования и интеллекта, есть малообразованные, есть эмигранты с абсолютно иными интересами и культурной основой.

Благодаря большим бюджетам и рекламе всегда в моде голливудские кричалки и развлекалки. Из более камерных тем, фильм может быть успешным, если его посмотрят 10-15 млн человек. То есть, группа людей, которой будет интересна определенная тема. Например, конфликтология, война в Афганистане. В любом случае, важно, чтобы фильм был снят броско, динамично, ведь американская аудитория взращена на MTV, на мельтешении. Нестандартная, а главное, неспешная съемка Тарковского в Америке обречена на провал у массового зрителя. А вот на ретроспективе его фильмов в нью-йоркском «Линкольн-Центре» пару месяцев назад залы были набиты под завязку.

Теперь наблюдается всплеск интереса к документальному кино, вызванный недоверием людей к СМИ. Новости по ТВ передают 24 часа в сутки, и все это — констатация фактов. Времени же для анализа, обдумывания практически нет.

— Какие темы наиболее популярны?

— При Обаме очень популярной стала экология. В СМИ появилось много статей про то, как, чем и почему нас травят. Министерство экологии проснулось после 8-летней спячки и даже начало бряцать своими худосочными мышцами. Если раньше фильмы рассказывали о том, что происходит с белым медведем, теперь экология в крови, в сперме, в детях. Меняется человеческое сознание, и людям хочется знать, что происходит вокруг, как уберечься от беды.

Всегда интересна история, политика, война в Ираке. Не в последнюю очередь благодаря документальным фильмам люди пришли к мнению, что это война была не нужна.

Сквозная тема — эмиграция, этнические меньшинства и ассимиляция, так как ежегодно в страну прибывают сотни тысяч «новых американцев». Немалый сегмент современного рынка — фильмы про сексуальные меньшинства. Наверное, это поспособствовало тому, что во многих штатах стали разрешать однополые браки.

«В США на нас смотрят, как на равных»

— А насколько интересна в Америке Европа?

— Большинство американцев смотрит новости, но Европа — не то, о чем они думают, мечтают, куда смотрят в поисках ответов и хотят съездить.

— А постсоветское пространство?

— К России интерес сохранился благодаря советским воспоминаниям. Американцы уважали русских за силу, науку, спорт. Возможно, поэтому эмигрантам из бывшего СССР немножко проще адаптироваться в США. На нас смотрят, как на равных, в отличие от многих других приезжих.

Россия присутствует в выпусках новостей, на страницах газет, и американцы в целом в курсе того, что там происходит. Беларусь, как и все остальные советские республики, за океанам почти неведома.

Мне бы очень хотелось наладить регулярный показ интересных и ярких американских документальных лент на постсоветском пространстве. На фестивалях мне доводилось встречаться с режиссерами очень успешных фильмов, они бы с удовольствием показывали их в России. Причем, дело даже не в деньгах, а в создании целостного восприятия того, чем сегодня является Америка. Однако самим дистрибьюторам страшно лезть в Росиию. Во время следующего визита постараюсь обсудить такую возможность с коллегами в Москве, Киеве, Минске.

«Голливуд похож на советское кино»

— Ты работаешь в русле независимого кино. В чем его главные отличия от массового голливудского?

— Фильмы под грифом «independent» означают, что за ними не стоят крупнейшие кинокомпании — Colambia, Fox, MGM, Warner. Они финансируются за счет инвесторов или препродаж прав. Их бюджеты варьируются в среднем от 100 тысяч до 20 млн долларов.

— А связь, творческий обмен между голливудским и независимым кино существует?

— Конечно, и поспособствовало этому как раз развитие немассового кино.

Такого, как в 1970-е, когда вся киноиндустрия была в руках крупных голливудских компаний, имевших полный контроль над производством и распространением, теперь нет. Появились альтернативные способы распространения продукции: специализированные телеканалы, интеренет, система проката по почте Netflix, независимые кинотеатры. Появились частично независимые компании, которые производят продукты с относительно небольшими бюджетами.

Теперь даже большие актеры могут участвовать в независимых фильмах — с бюджетом от полумиллиона долларов. Режиссеры, надо признать, чаще всего из Голливуда в независимое кино не возвращаются, а вот большие продюсеры нередко вкладывают в небольшое кино. Таким образом они растят кадры, свежую кровь для «фабрики грез». Потому на всех больших фестивалях независимого кино есть представители крупных компаний. Как иллюстрация, после нескольких наград за короткометражные фильмы Кристину пригласили на встречу в Miramax.

Постоянная эмиграция в значительно более состоятельный Голливуд идет на уровне технарей.

— Сергей, а у тебя не было желания пробиться в Голливуд. Там ведь и деньги другого порядка?

— Абсолютно нет. Фильмы, в которых работаю, выбираю по темам. Тем, что мне не нравится, чаще всего не занимаюсь. Мне хочется делать то, к чему я сам буду относиться уважительно, что не стыдно показать родителем и друзьям. Я чувствую ответственность: если можешь что-то сделать, нужно попытаться сделать что-то хорошее, что заставляет людей задуматься, найти решение проблемы.

Независимое кино независимо от контроля. Голливуд же очень похож на советское кино. Это гигантская система, которой управляют продюсеры. Все просчитывается детально: такая концовка — плохо, другая — хорошо. После этого фильм становится механическим.

В Голливуде только очень большие режиссеры с силой воли отстаивают собственное видение продукта. Но чаще всего блокбастеры — это конструктор, где на съемочной площадке работает 150 человек, каждый из которых отвечает лишь за маленьким отрезок. Конечно, все они все большие профи в своем деле, но кинопроцесс превращается в конвейер.

Мне же нравится работать в маленьких коллективах, где несопоставимо больше творчества и где можно не потерять идею.

— Какова же твоя цель?

— Найти нишу, прежде всего, финансовые возможности для того, чтобы заниматься тем, что мне по душе и в то же время полезно для общества.

Справка

Сергей Красиков (Sergei Krasikau) родился в 1979 году в Минске. Учился в Минском государственном лингвистическом университете. Работал в международном отделе «Белорусской деловой газеты». С 2000 года — в США. Продюссер, режиссер, оператор независимого кино. Основатель (вместе с Кристиной Вороc) коновидеокомпании Migrant Turtle Films. Живет в Нью-Йорке.