Как маскируют секс на экране

В кино и на телевидении наступила эпоха неовикторианства: рейтинг и кассу делают не откровенные любовные сцены, а полное отсутствие таковых. Но зачастую сюжет требует как-то обозначить физическую любовь. Иносказательно показать секс — задачка не из легких.

На какие только ухищрения не идут сценаристы, чтобы изобразить «это» опосредованно, оригинально и не скучно. Золотое правило здесь — чем меньше конкретики в кадре, тем больше простора для фантазии зрителя. Можно сосредоточиться на красноречивой детали. Такой прием называют кинематографической синекдохой — выявлением целого через его часть. Если речь о высоких чувствах, подбирают позитивный изобразительный ряд: пылающий камин (как в сериале «Все мужики сво…»), чистое небо, цветы. Проходные интрижки любят изображать падающими предметами — очевидно, по аналогии со словом «грехопадение». В кинокомедии «От 180 и выше» (2004) герой Ивана Урганта соблазняет за стенкой очередную девушку. Его друг (актер Евгений Стычкин) догадывается об этом по вазе, которая в кульминационный момент падает с полки и разбивается. Точно так же «скачут» чашки и звенят стаканы во французском фильме «Амели» (2001) — там официантка отдается ревнивому поклоннику в подсобке кафе.

Частный случай кинематографической синекдохи — когда режиссеры сосредоточиваются на отдельной части тела: лице, руках и пр. Родоначальником этого приема, пожалуй, можно считать Энди Уорхола. В начале 1960-х годов он снял фильм «Минет», где о действии можно было судить по изменявшемуся лицу героя — камера ниже плеч не опускалась. Примерно такая же сцена есть в первой серии «Секса в большом городе» — правда, там «адресат» удовольствия не мужчина, а женщина, главная героиня Керри Бредшоу. Да и подтекст иной: не шокировать намеком на оральный секс, а показать, что в сфере секса мужчины и женщины окончательно уравнялись в правах.

Отраженное действие

В знаковом фильме Софии Копполы «Трудности перевода» (2003) Билл Мюррей лишь однажды коснется щеки Скарлетт Йохансон. Однако их обмены взглядами воспринимаются как настоящий роман. А секс героя со случайной певичкой из бара только подчеркивает бессмысленность этого занятия в сравнении с сильной эмоциональной связью.

Еще один способ опосредованно сообщить о сексе — показать реакцию окружающих. В фильме «Нет выхода» (1987) герои (их играют Шон Янг и Кевин Костнер) предаются любви на заднем сиденье лимузина. Но мы видим не их копошение, а очень выразительное, со снисходительной улыбкой лицо шофера, которому персонаж Костнера приказывает опустить зеркало заднего вида. В фильме «Четыре свадьбы и одни похороны» (1993) прием доведен до гротеска: там герой Хью Гранта случайно оказывается в гостиничном номере, где проводят ночь новобрачные, и его безмерно страдальческий вид сообщает нам об их столь же безграничном счастье.

В качестве немых, но заинтересованных свидетелей нередко выступают животные. В комедии «Эйс Вентура» (1995) вместо сцен секса мы видим прыгающих и хлопающих в ладоши обезьянок.

А в российском фильме «Бой с тенью» (2005) попугай целомудренно закрывает глаза крылом, но все-таки сквозь перья подсматривает за боксером Артемом и его девушкой. В легендарном фильме «Легенда о Нарайяме» (1983, реж. Сехэй Имамура), где секс показывали чуть ли не в каждом втором эпизоде, совокупления бабочек и паучков лишь подчеркивали, что человек — часть природы. Сегодня режиссеры вводят животных для иронии: зверушки наблюдают за любовью людей, как посетители зоопарка.

Метафора

Самый эффектный способ показать секс — кинометафора. Видеоряд здесь выглядит как иллюстрация к фрейдовскому «Введению в психоанализ».

Фрейд учил, что на секс указывают любые ритмические действия. Во французских «Деликатесах» (1991) вслед за любовными объятиями идут отвлеченные сценки: мужчина накачивает колесо, женщина выбивает половик, старушка постукивает спицами.

Танцы, верховая езда, подъем на воздушном шаре символизируют вполне очевидные вещи.

Наверное, в силу их очевидности фрейдовские образы чаще всего используются пародистами. В 1970-х годах на BBC выходило юмористическое шоу «Летающий цирк Монти Пайтона», где «намекали» на секс, прокручивая назад кадр с разрушением промышленной трубы. А в комедии «Голый пистолет» (1988) дан целый арсенал сексуальных эвфемизмов: рвутся в небо шаттлы, ритмично качают нефтяные насосы, шмель зарывается в цветок, баскетболист вколачивает мяч в корзину, вонзаются в землю бурильные машины, небо расцвечивается салютом. Салют и взрывы — почти однозначная аллегория оргазма. Такой метафорический фейерверк можно видеть уже в «Поймать вора» (1955) Альфреда Хичкока. А в российском фильме «От 180 и выше» ту же роль играет взрыв шутовской бомбы, начиненной краской.

Антидурь

Отечественные сценаристы вынуждены избегать откровенных сцен и по особым, чисто российским причинам. Осенью 2006 года на экраны должен выйти комедийный боевик «Антидурь» о буднях русских агентов по борьбе с наркотиками. Главные роли в нем играют Дмитрий Дюжев и Владимир Турчинский. «Когда сценарий был практически готов и съемки начались, продюсеры ввиду нехватки средств привлекли еще одного партнера,— рассказывает сценарист Павел Гельман.— Он „вложился” с условием, что будет написана еще одна женская роль для его подруги. Его требования были противоречивы. С одной стороны, он просил, чтобы роль была очень сексуальной — возможно даже, чтобы героиня была стриптизершей или проституткой. И откровенные сцены нужны обязательно. С другой — девушка не должна ни в одном кадре появиться обнаженной и никто не должен прикоснуться к ней даже пальцем. Теперь мы ломаем голову, как выполнить это необычное пожелание. Пока что остановились на варианте с тантрическим сексом».

Оригинальные находки

Иногда создатели фильмов изобретают совершенно оригинальный образ. В «Титанике» (1997) сползающая по запотевшему стеклу ладонь Кейт Уинслет стала эротическим символом десятилетия. В сериале «Дорогая Маша Березина» находку режиссера Джеймса Камерона переосмыслили по-своему: там, где должен был быть секс, оставили женскую руку, сжимающую краешек шали.

У Павла Лунгина в «Бедных родственниках» герой Константина Хабенского каждый раз перед «этим» снимает обручальное кольцо и прячет его за щеку. Если в начале фильма вслед за кольцом он снимает в кадре рубашку и все остальное, то в дальнейшем достаточно одного кольца, чтобы зритель догадался о последствиях. Словом, киношники делают все, чтобы научить нас видеть сексуальное в, казалось бы, самых обыденных ситуациях.