Общество

Влад Сосновский

«Их вывели среди ночи в лютый мороз, чтобы навсегда лишить родины»

80 лет назад войска Красной армии вступили на территорию Западной Беларуси. Многие тогда верили, что они пришли освобождать своих «братьев» от панского гнета. Только иго, пришедшее ему на смену, было куда более страшным и кровавым.

Софья Сергеевна Собко  из деревни Старый Двор Барановичского района вспоминает, как это было. Пусть и по рассказам покойного мужа, который родился в Старом Дворе:

— Из нашей деревни было вывезено чуть ли ни половина жителей. Эти семьи приехали в Старый Двор из-под Белостока. Новая власть посчитала их осадниками, поляками — то есть врагами. Но эти люди не были осадниками, хоть и считали себя католиками. Они были из простых крестьян, работали, никому не делали зла. Мой муж хорошо знал эти семьи, дружил с их детьми. Все случилось именно ночью, зимой 1940 года, в 40-градусный мороз. Их среди ночи в лютый холод вывели на улицу, посадили в сани, чтобы везти на станцию. Неудивительно, что очень многие в дороге поумирали.

Софья Сергеевна считает, что приход советской власти в Западную Беларусь в 1939-м обернулся горем для десятков тысяч простых людей. По ее словам, будущий свекор лично показывал властям, где живут люди, которых решено было переселить на восток. В то время он был старостой в деревне. Ему привезли список, и он показывал, кто где живет. У него было четверо детей — пришлось выполнять то, что потребовали власти.

Николай Михайлович Бубен родом из соседних Залюбичей. В 1940-м был ребенком, но, говорит, тот случай помнит хорошо:

— Когда сюда пришли Советы, в нашей деревне люди вышли их встречать с хлебом-солью. А один советский солдат сказал: «Буржуи вы. Вы еще чего-то ждете? Вы дождались своей погибели». Я сам это слышал. Как-то вечером заходит русский солдат к нам в дом. Одет плохо, в каком-то старом изорванном бушлате. Попросил выпить. Мать налила водки. Сел, выпил и говорит: «У меня два сына. Одному полтора года, второму три. И ни один не знает, что такое хлеб. Никогда в руках хлеба не держали».

Мои родители удивляются: «Как так?» А солдат отвечает: «В колхоз загнали, все забрали — и работай. Теперь так будет и у вас». Люди послушали эти истории, но не поверили: мало ли что болтают. Только потом это «освобождение» для нас обернулось большой бедой.

Коммунисты выселили 40 домов. А семьи когда-то были большие. Где-то по 5-7 человек, а где-то и по 11-12. На санях, плохо одетые, некоторые с грудными детьми. Тогда же мороз стоял! Всех отправили на станцию в Барановичах и рассадили в вагоны для скота. Туда же подвезли и людей с других сельсоветов. Только один человек сумел сбежать по дороге до Барановичей. И один потом еще вернулся из этой ссылки…

Не было здесь никаких политических и врагов. Все простые люди. У них остались дома, постройки, имущество, коровы, свиньи. Коммунисты забирали себе все, что им нравилось, уносили, что хотели. Пили, гуляли. А потом стали описывать имущество. Если дом хороший, крепкий, его разбирали и перевозили в другую деревню, чтобы заново собрать и заселиться.

А вот что рассказывает уроженка деревни Загорье Пружанского района Елена Николаевна Козлович.

— Встречали советских солдат как освободителей. С цветами и большими надеждами. Ходили слухи, что там (в БССР) далеко не рай, что загоняют в колхозы. Но в целом люди надеялись, что станет лучше.

Постепенно пришло понимание того, что это не так. Колхозы у нас до войны еще не успели организовать. Но многие люди отправились к «белым медведям». Один из жителей нашей деревни уехал работать в Донбасс. Как-то в беседе с одним из шахтеров проговорился: дескать, чужие люди, которые меня приютили, а он был сиротой, лучше кормили, чем здесь. За это ему дали семь лет лагерей.

Массово из нашей деревни не вывозили, по крайней мере, до войны. Здесь-то, в основном, бедный люд жил. Поляков было мало, некоторые успели убежать. Тех, кто имел до 20 га земли, не трогали. А больше двадцати – все, кулак, и в Сибирь.

Елена Козлович вспоминает рассказ отца, как представители райкома проводили в деревне собрание. Кто-то их жителей спросил:  «А что будет с деньгами? Их ведь должны поделить между богатыми и бедными, чтобы всем поровну досталось». Бедняки, действительно, надеялись, что и землю, и все имущество вскоре разделят. Они были убеждены: в том, что они бедные — виноваты богатые.

А вот товары из магазинов стали постепенно исчезать. Ухудшилось и их качество. Если при поляках тетради были из плотной лощенной бумаги, перья ровные, не ломались, чернила не растекались, то с приходом Советов бумага вдруг пожелтела, страницы стали расходиться, чернила вытекали в сумке, пока я шла в школу.

Многие из так называемых «восточников», по словам Елены Николаевны, приезжали на вновь присоединенные территории, чтобы заработать себе на жизнь:

— Пока не было колхозов, они устраивались у нас на сезонные работы.  Рассчитывались, в основном, зерном, мукой, сеном. После войны, когда колхозы начали насаждать, многие из тех, кто был побогаче, побежали одними из первых записываться в колхозы. Но и это их не спасло. Моего отца и нашу семью не выслали только потому, что не хватало пару гектар до двадцати.

Плюс во время немецкой оккупации он был связным в партизанском отряде, а после освобождения ушел на фронт.

Но две коровы у нас все равно забрали. Первое время животные все норовили домой вернуться. Помню, стоят возле калитки, мычат и плачут.  И мы стоим, плачем вместе с ними, но не пускаем, потому что могли отца посадить или отправить в лагерь.    

Оцените статью

1 2 3 4 5

Средний балл 3.7(103)