Итоги года от Чалого: «Был момент, когда казалось, что дальше — Освенцим»

Контроль vs свобода

— Сказали бы год назад, что народ пять месяцев останется непокоренным, в это бы никто не поверил. Все аналитики в начале года говорили, что никто не выйдет на улицу, никто не будет протестовать против итогов выборов — день максимум, да потом в соцсетях повозмущаются, как у нас опять ничего не получается, — подчеркивает Чалый.

И то, что произошло, — наше главное достижение, уверен он.

— Мы очень много узнали о себе накануне и после выборов. И самые знаковые события, вроде выдвижения Бабарико и Цепкало, — это функция от того, что произошло с белорусами за эти годы. И никто не верил, что Бабарико так легко соберет подписи. Сколько аналитиков, людей из старой оппозиции, говорили, что нельзя собрать 100 тысяч подписей в условиях пандемии. Мол, двери никто не откроет. Какие двери?! Люди толпами стояли в очередях, чтобы подпись оставить. Сами пошли, потому что все созрело и перезрело. А потом арест Бабарико и эти сумасшедшие цепи солидарности под проливным дождем, — вспоминает Чалый.

Люди стоят под проливным дождем в цепи солидарности в Минске 18 июня 2020 года. Акция началась в 18.00 на площадке у Белгосфилармонии, к 22.00 цепь добралась до площади Независимости. Фото: Дмитрий Брушко, TUT.BY

Эксперт обращает внимание на то, как медленно, но неумолимо трансформировалось общество. Как система, которая вся была заточена на тотальный контроль, сама себе вырыла могилу.

— Стало понятно, что все, что власть контролирует, не способно не то что к креативу, инновациям или новой экономике — оно и к старой не способно. Приходится создавать гетто, вроде ПВТ, чтобы хоть что-то работало. И то же самое происходило в культурной среде. Все зыбицкие, октябрьские, все культурные пространства, арт-проекты — все сделано без помощи государства. Просто не мешайте. Власть вырастила класс таких людей и вынуждена была его терпеть, чтобы что-то работало. А люди поняли, что их много и они — классные, невероятные, — говорит эксперт.

Всё, что власть контролирует, не способно не то что к креативу, инновациям или новой экономике — оно и к старой не способно.

Власть всегда рассчитывала на то, что отношение подданных (не граждан, а именно подданных) всегда будет в форме челобитных. А выясняется, что никто и просить не хочет, отмечает аналитик. Просто не мешайте, люди сами все сделают. И как раз эти люди стали движущей силой социальных изменений. И креативный класс, и айтишники, и новые лидеры, которые вышли в противовес формальному лидерству, которое давно себя дискредитировало.

— Можно искать международные заговоры, кукловодов, но это люди решили, что дальше они могут сами. Народ повзрослел, а этого никто не заметил. И ладно власть это упустила — для нее это стандартная ситуация. Еще Андропов говорил, что мы не знаем страны, в которой живем. Это иллюзия, что если вы все прослушиваете, знаете, кто с кем общается, то вы понимаете, что происходит. Самое важное зачастую не вербализируется! О ценностях не говорят, на основании ценностей действуют. Не заметили этих назревших изменений и многие эксперты, — говорит Чалый.

А ведь была еще история с коронавирусом, когда власть показала свою полную беспомощность и нежелание что-либо делать.

— В чем проблема авторитарных правителей? Свой рейтинг превращать в фетиш. Логика обычного лидера такая: ты популярен, избран на должность, и твой рейтинг — это некий запас, это мандат на определенные действия, которые ты считаешь правильными. И запас этот — исчерпаемый ресурс. Ты его тратишь, ведь к моменту ухода с должности он тебе фактически не нужен. Как говорил Энцо Феррари, гоночная машина в идеале должна сломаться сразу после финиша. У авторитарного правителя происходит накопление этого рейтинга. Это скупой рыцарь, который копит клад, — отмечает эксперт, добавляя, что в том числе и поэтому важна сменяемость власти.

Аналогичная ситуация с нежеланием тратить резервы на помощь людям в условиях форс-мажора. Мол, вдруг эти деньги понадобятся для гораздо более важных вещей!

— Действительно, есть же более важные вещи! К примеру, кормить «красавцев», — иронизирует Чалый. — В итоге власть молится на свой рейтинг и ничего не делает. А зачем, если и так все хорошо? Разве что можем совершенствовать то, что есть. И не важно, что это не устраивает уже никого и приводит в состояние классической революционной ситуации, что мы и получили.

В итоге вместо того, чтобы тратить инструменты, власть их копит, и вместо авторитарной модернизации мы получаем абсолютистскую архаизацию, возврат к древним, неофеодальным практикам, — говорит эксперт.

На гребне волны

— Мне проще переживать эти эмоциональные качели — я мыслю метафорой фондового рынка. Волновая теория Эллиота: есть глобально повышательная волна, а внутри нее происходит коррекция. Мы сейчас как раз в коррекционной фазе. Но если говорить о длинном тренде, это — повышательная волна, — отмечает Чалый.

Эмоциональная жизнь белорусов в любом случае стала богаче, а эмоции определяются амплитудой настроений: больше спад, значит выше подъем.

Эксперт подчеркивает: все было не зря. Казалось, что политическая сфера в Беларуси — удел профессиональных жертв и маргиналов. А потом оказалось, что это касается каждого и распространяется на всех.

— И наступает такой экзистенциальный момент, когда ты не можешь отсидеться. Еще несколько месяцев назад позиция нейтральности казалась выигрышной. Как у Шекспира: чума на оба ваши дома. Мол, я осуждаю насилие с двух сторон. Или: и там, и там есть хорошие люди. Сейчас такая позиция категорически неприемлема. Где релятивизм? Где ложная эквивалентность? Нет ее! Каждый сделал выбор, на какой стороне находится. И итог показал очень хорошую пропорцию, хотя и не 97% на 3%, — уверен аналитик.

И наступает такой экзистенциальный момент, когда ты не можешь отсидеться. А еще несколько месяцев назад позиция нейтральности казалась выигрышной.

За этот год люди убедились, что права человека — это не какой-то абстрактный концепт, которым занимаются непонятные грантососы. Это касается всех и это важно для всех, продолжает он.

— Люди научились самоорганизации, созданию коалиций для решения своих проблем без участия властей. Тот порядок, который хотела бы иметь власть: абсолютный монарх и подданные, которые общаются с небожителем подачей челобитных. А тут внезапно начинают образовываться горизонтальные связи.

И не стоит говорить, что это ситуацию раскачали некие телеграм-каналы, подчеркивает эксперт. Если посмотреть на хронологию, то сначала люди, возмущенные бездействием в пандемию, украденными выборами, вопиющим насилием, вышли на улицу и поняли, насколько их много. И только потом стала происходить организация людей в локальные сообщества. Оказалось, что и среда влияет на то, как люди себя чувствуют. И они не чувствуют себя болотом, аморфной массой у которых все в порядке: и полкабана в холодильнике есть, и Passat, чтоб картошку возить.

— Это история эмансипации, история взросления, история освобождения. Метафора домашнего насилия, которая оказалась такой действенной и такой долгоиграющей, до сих пор работает. Был момент, когда казалось, что дальше уже некуда, дальше — Освенцим. КПП на «Площади перемен» устраивали, болгаркой людей из квартир выпиливали, потоки ненависти с пропагандистского ТВ, казалось, достигли максимума.

Если им верить, протест одновременно и сдувается, и радикализуется, причем это продолжается месяцами и нет очевидных доказательств ни того, ни другого. И тут внезапно смена регистра. Оказалось, что все это натыкается на пускай мягкое, но очень упорное сопротивление. И методы ваши, запугать и обмануть, не работают.

В итоге, кажется, даже Лукашенко понял, что надо попробовать играть доброго полицейского. И начались поездки по больницам, раздача подарков, лечение наложением рук, — говорит Чалый.

И вот уже Вадим Гигин на СТВ заявляет, что «сейчас самая главная задача — это общество объединить».

— Мы должны людей объединить, дать возможность любому человеку нормально заниматься, вернуться к нормальному труду. Много наговорили друг другу гадостей, угроз, обидели друг друга в семьях даже, профессионально. Сейчас наша задача и мудрость, я думаю, белорусского общества, должны заключаться в том, чтобы эти раны залечить», — говорит Гигин.

— Любой психолог, имеющий дело с домашним насилием, знает, что насилие работает волнами. И всегда после того, как побил жертву, начинается попытка примирения: на тебе подарочек, ну не все же у нас плохо было… Кстати, призыва «перевернуть страницу» и вернуться к настройкам 8 августа уже не слышно. Очевидно, что уже выросло поколение с потребностями совершенно иного уровня, куда выше «чарки и шкварки». И эти люди не атомизированы, они образуют сообщества и коалиции. Пошла айдентика дворов, о чем я уже рассказывал.

Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

Чалый уверен, нам так долго навязывали архаичную модель отношений, что начали работать древние механизмы сопротивления. Опыт психологов говорит, что если кто-то раз поднял руку на человека, верить ему нельзя.

— Все, собирай вещи, уезжай к маме, подавай на развод. Обещания про то, что «будет лучше», не работают. Будут повторяться волны насилия и потом «подарочков». А так в целом, как Караев говорит, «мы же на светлой стороне», это же все якобы ради блага, мол, я же приказа на насилие не отдавал. А буквально на следующий день появляется запись, где человек с его же голосом требует: нет статьи, так найдите, и пусть гниет в тюрьме Тихановский.

Про силу и насилие

Чалый подчеркивает, что преступниками власть называет людей, которые последовательно идут по ненасильственному и законному треку, а «воинами света» считает тех, что им противостоит.

— Вот только постоянно прорывается у них не сила, а насилие. Корень один, но это совершенно разные вещи. Как неожиданно сработала женская эмпатия против тупого насилия! И личный путь Светланы Тихановской — отражение взросления нации в целом. Домохозяйка, нет профессиональных приложений вообще, она говорит в первых интервью: я же себя не воспринимала лидером. В ее представлении, на тот момент вполне архаичном, лидер — это маскулинность, готовность врезать…

Эксперт продолжил тему метафорой из «Звездных войн»: чем отличается светлая сторона от темной. Есть всего один критерий: когда ты начинаешь калькулировать цену, мол, давайте мы сейчас убьем этого ситха и благодаря этому спасем много жизней.

— А вот нельзя! Путь к светлой стороне — он без этих калькуляций. Нельзя позволить ради общего блага, ради чего-то высокого такие поступки. Нельзя считать, что «иногда не до законов», что Тихановский, для которого нет статьи в УК, все-таки должен гнить в тюрьме.

Чалый напоминает, как Светлане Тихановской ответила Даля Грибаускайте, экс-президент Литвы:

— Светлана говорит: как я могу бить лидером, я же чувствую боль каждого. А Грибаускайте парирует: Так это же твоя суперсила! Ты — та чудо-женщина, которая показывает, что лидерство может быть другим. И советы из-за границы быть пожестче, они не работают в Беларуси. Это не неспособность, не неготовность идти на жертвы. Это — сознательное нежелание так действовать.

Это путь Махатмы Ганди, про который я рассказывал. Сатьяграха — упорство в ненасилии. Качества, которые проявил народ и лучшие его представители, иначе как святостью не назовешь. И что против них можно сделать? И стена, вроде, мягкая, а не пробиться сквозь нее.

Качества, которые проявил народ и лучшие его представители, иначе как святостью не назовешь.

Кстати, напоминает Чалый, лучше всех пандемию проходят страны, где у власти — женщины. От Новой Зеландии до Германии. Потому что эмпатия, сострадание у представителей власти есть.

Эксперт отмечает, что заметно изменилось и отношение к белорусам в мире.

— Раньше это были в основном анекдоты про гвоздь в стуле, с которым белорус как-то свыкся. Сейчас совсем иные мемы: «Вы откуда?» «Из Беларуси». «Сейчас все из Беларуси! Точнее?» «Из Ташкента».

Весь мир сейчас с замиранием сердца смотрит на нас, ведь все видели, к чему приводит ответное насилие. А если этого избежать? Если не начинать эту спираль бесконечного насилия? — размышляет эксперт.

В Беларуси произошел невероятный фазовый переход, подчеркивает он. Аналитик сравнивает процесс с кристаллизацией, когда внезапно из разрозненных атомизированных индивидов, которые все серые и одинаковые, у которых все хорошо и которым ничего не надо, проступает, что все они — разные, у всех разные интересы, но это не мешает им быть коалицией большинства, они способны договариваться и решать свои задачи без кнута, без приказа.

Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

— И эта мотивация свободных творческих людей оказывается гораздо мощнее, чем насилие и страх. Ведь страх на самом деле демотивирует, и об этом известно еще со сталинских времен, когда шарашки появились. У нас это ПВТ, культурные хабы и кластеры.

И если все эти люди уедут, мы вместо большой Эстонии с электронным правительством, лучшими налогами и прекрасным деловым климатом получим большую Молдову. Вот на какой мы развилке сейчас, — говорит аналитик.

Количество позитива, неожиданных сюрпризов, которые произошли на светлой стороне, впечатляет, уверен эксперт. Никакого болота вокруг. В стране море активных, креативных людей. И вот из аморфного вещества образуется некий кристалл, образуется нация.

Это и есть результат буржуазно-демократической революции. Люди выходят за пределы своих креативных и экономических гетто. «И в этой пытке многократной / Рождается клинок булатный», — цитирует Чалый «Собаку на сене» Лопе де Вега.

Он подчеркивает: то, что мы наблюдали в этому году, невероятно интересно для исследователей.

— Нация формируется на абсолютно современных, постиндустриальных основаниях, без тех родовых мук, которые сопровождали ее рождение в индустриальные времена. Еще немного, и мы из черной дыры Европы можем оказаться одним из самых динамичных обществ и стран. И нам реально будут завидовать. К этому все идет. Все в наших руках. То, что нам противостоит, — абсолютно древнее, архаичное. За ними нет будущего. И не просто будущего в исторической перспективе, — подчеркивает Чалый.

У власти нет ответов на простые вопросы: что дальше? Чего она хочет добиться? Делать конституционную реформу или не делать? Создавать ли парламентскую республику? Но это же партии появятся… А с ними что делать?

— Кстати, старая оппозиция во многом такая же архаичная, как то, с чем она боролась. Ой, там же появится пророссийская партия, говорят! Так появятся же разные партии! Любые! Сейчас, как в песне — time is on my side, — уверен Сергей Чалый. — При всей страшной усталости, огромном стрессе, моральном перегрузе, нас поддерживает ощущение того, что на на наших глазах снова творится история. Первый раз — в 1994-м такое было. И это невероятно. Не каждому доводится такое пережить даже раз в жизни.

Пришли новые люди. Над ними смеялись: они же даже подписи собирать не умеют. Но они же оупен эйры на 60 тысяч человек организовывали! И им сложно митинг на 60 тысяч организовать? Они бы и билеты туда продали! В смысле привлекли бы деньги на кампанию, если бы была возможность донатить, как в США.

При всей страшной усталости, огромном стрессе, моральном перегрузе, нас поддерживает ощущение того, что на на наших глазах снова творится история

Эксперт напоминает, что кандидаты новой формации моментально набрали фантастическое количество членов инициативных групп. При этом «старая оппозиция», говоря про свой огромный опыт, не уточняет, что это опыт того, что ничего не получится.

— У нас есть куча профессионалов, готовых тебе рассказать, почему ничего не получится. У них большой опыт в том, что «ничего не работает». А в итоге оказалось, что все не напрасно. Новые люди, которые выкристаллизовались из болота, дают понять, что старый опыт уже не годится.

Мечтаю дожить до момента, когда мой внук скажет: «Ай, твой опыт уже не годится. Мы пройдем по людям, соберем подписи, донаты, рекламу закажем, на дебатах выступим, и кто победит, тот победит. А твой опыт совершенно не годится». Вот до этого дожить мечтаю, — резюмирует Чалый.