История одной стенгазеты. Как заключенные разрисовали портрет Сталина

Это стенгазета, которую нарисовали заключенные фабрично-заводской колонии Прокопьевская исправительно-трудового лагеря Сиблаг (Западно-Сибирский край). Пикантность в том, что этот агитационный шедевр народного творчества нарисовали на портрете Сталина.

Документ, обнаруженный в архивах Томской прокуратуры, передал в распоряжение «Салідарнасці» историк Игорь Кузнецов. 

Игорь Кузнецов. Фото: baj.by

Метровый плакат с изображением «вождя народов» с обратной стороны сплошь расписан заметками о буднях лагерной жизни. Уникальна эта стенгазета не только по своему расположению, но и по содержанию —  своеобразная агитка и донос в одном флаконе. 

Стенгазета фабрично-заводской колонии Прокопьевская исправительно-трудового лагеря Сиблаг. Фото: baj.by

«За ударную работу меня и еще пять человек направили в дом отдыха»

Излюбленная советскими идеологами форма пропаганды полностью перенесена на лагерную жизнь. Есть тут и фамилии передовиков — они представлены в рубрике «знатные люди И.Т.К.», есть и отстающие, именуемые «лодырыми».

Но больше всего умиляет содержание заметок. Читая отзывы заключенных о колонии, может сложиться впечатление, что лучшего места для жизни и придумать нельзя. Есть там даже упоминание о направлении зэков-передовиков в дом отдыха. Не слабо, правда?

Вот что пишет некто заключенный Вяткин в разделе «Ударники о себе» (орфография и пунктуация сохранены):

«Когда мне прочитали приговор: 10 лет лишения свободы, я в отчаянии подумал «десять лет тюрьмы, живой оттуда не выйдешь». И вот я попадаю в И.Т.К. Страх у меня проходит. Смотрю: здесь не наказывают, а относятся по-иному. Я взялся за работу и стал работать по ударному выполняя тех.норму до 150%. А также стал подтягивать за собой других.

За хорошую ударную работу на зиминском комплексе меня и еще пять человек направили в дом отдыха. Здесь о нас было проявлено столько заботы, что трудно выразить. Я думал: мы нарушили права советских граждан, а о нас так заботятся».

Теперь я окончательно понял, что из себя представляет исправительная правовая система советской власти. Правонарушителей не наказывают, а перевоспитывают.

Здесь кузница честных граждан и активных строителей социализма».

Так зэки описывали свою счастливую жизнь в колонии

Вот так, ни много ни мало: забота, внимание и всяческие поощрения. Кстати, про этот же самый «дом отдыха» вспоминает и «правонарушитель Ильин», который дал норму 203%: «Командование 3 роты премировало меня домом отдыха, где я и встречаю 17 годовщину Великого Октября, — пишет он и призывает: — Равняйтесь по мне».

— Естественно, ни о каком доме отдыха для заключенных речи не шло, — комментирует историк Игорь Кузнецов. — Максимум, на что могли рассчитывать они за свой ударный труд – это разрешение день не выходить на работу, вот и весь «дом отдыха».

Сегодня нам прекрасно известно, в каких условиях содержались заключенные и какую «заботу» к ним проявляли. Складывается впечатление, что, помещая такие заметки в стенгазету, авторы просто насмехались над существующим режимом. Это такой горький сарказм, замаскированный под советскую пропаганду.

Кое-какое представление об условиях содержания заключенных можно почерпнуть из рубрики «За культурный барак». Из нее становится понятно, что в колонии нет даже элементарных санитарно-гигиенических условий. Впрочем, вся вина за это возлагается на самих заключенных.

«Командный и Врачебный состав нам все время твердят о санитарии и гигиенических условиях, а мы не хотим сами для себя ничего сделать», — пишет аноним, подписавшийся «Труженник».

Впрочем, не только «хвалебные» и самообличающие заметки помещены в стенгазету. Из рубрики «На борьбу с неполадками» мы узнаем, что при работе в угольном забое «нет укладочного материала и инструментов», путь настилается так, что «вагоны сваливаются», а «лес доставляется с большими перебоями».

Дальше — еще хлеще. Из рубрики «За технику безопасности» мы узнаем, что дела с этой самой безопасностью обстоят настолько плохо, что заключенные (особенно вновь прибывшие) из страха за собственную жизнь даже устраивают побеги.

Нашлось место в стенгазете и для анонимного доноса. За подписью все того же «Труженника» в заметке «Прогульщик» сообщается о том, как некто Савин не вышел на работу и «сделал прогул». Автор пишет:

«15 тонн угля, которые должен был дать Савин, остались в пласту, страна их не получила. Такой срыв добычи угля Савин допускает в то время, когда все страны напрягают все свои силы, чтобы к 17 годовщине октябрьской революции выполнить годовой план добычи угля».

И заключает:

«Товарищеский суд 1-й роты должен привлечь Савина к суровой ответственности».

Чем закончилось для «прогульщика Савина» эта товарищеская бдительность, неизвестно. Как, впрочем, и судьба всех членов редколлегии стенгазеты, которые приложили руку к ее созданию. Своих фамилий они не оставили, но наверняка были вычислены до одного поименно.

Думается, не спасло авторов стенгазеты и хвалебное стихотворение, посвященное 17-й годовщине Октября

«Использовали портрет Сталина специально. Вот только зачем?»

Впрочем, о судьбе создателей догадаться как раз не сложно. Про это говорит и тот факт, что конверт со стенгазетой оказался в расстрельном деле белоруса Павла Грушо.

Как все это попало в документы уроженца деревни Гаяны Минского уезда, можно только гадать. В обвинении бывшего прапорщика царской армии, арестованного в 1937 году за «контрреволюционную деятельность и участие в повстанческой организации», о стенгазете со Сталиным ничего не сказано. Не фигурирует она и в протоколе допроса.

— Я пытался найти какие-то параллели с его делом, но так и не нашел — ни по газете, ни по содержанию, ни по судьбе этого человека, — рассказывает Игорь Кузнецов. — Газета за 1934 год, а лежит в расстрельном деле за 1937 год и нигде не фигурирует. Тут можно строить любые версии.

В деле сказано, что до ареста в 1937 году Грушо отбывал ссылку в городе Колпашево Нарымского округа. До этого дважды был судим в 1926 году (три года ссылки) и в 1933 году (пять лет ссылки). Однако какое отношение он мог иметь к стенгазете из колонии Сиблага?

«Расстрельное» дело белоруса Павла Грушо, в котором хранилась стенгазета со Сталиным

— Я не исключаю, что стенгазета могла попасть в дело случайно. Наверняка она была уликой и ходила как компромат по разным делам, а следователь просто перепутал и положил ее в первое попавшееся дело, — поясняет историк. — В любом случае, если она оказалась в следственном деле, то ясно, что люди за нее поплатились.

Нет ответа и почему заключенные решили сделать стенгазету именно на портрете Сталина.

— По содержанию заметок она одновременно и восхваляет советскую власть и выкрывает недостатки. Это и агитка, и донос, и критика строя в одном флаконе, — отмечает Игорь Кузнецов. — Может, кто-то решил таким образом получить моральное удовлетворение и разрисовать портрет Сталина? Но это моральное удовлетворение слишком рискованное. Да, это не 1937 год, а только 1934-й, но все же. Колония занималась добычей угля – обслуживала шахту. Невыработка нормы грозила урезанием пайка или могли подвинуть срок. Ну а за исписанный портрет последствия были бы обязательно. Хотя если б газета повисела, а потом ее сожгли, то и следов не осталось.

Версию использования портрета вождя из-за отсутствия бумаги историк отметает.

— Представьте, начальник поста говорит сделать стенгазету. Но ее же на клочке бумаги не нарисуешь. Значит, первая просьба будет: дайте бумагу. А здесь получается: нет, спасибо, бумаги не надо, у нас все есть. Значит, сделано это было специально. Вот только зачем?

В любом случае сюжет детективный. И нам остается только гадать, почему это было сделано, через сколько дел кочевала газета и почему оказалась именно в деле белоруса?

Материал подготовлен при поддержке медицинского центра ЛОДЭ.

***

Спецпроект «Жертвы и палачи» посвящен истории репрессий в Беларуси в 20-50-е годы. Мы покажем уникальные, ранее не опубликованные документы и свидетельства, представим экспертное мнение, познакомим с историями людей, которые были репрессированы, а также их палачей.

Вы тоже можете поделиться историей своей семьи. Пишите нам (nz13.by@gmail.com), и мы расскажем о ней на страницах «Салідарнасці».