Историк Кузнецов: «Люди думают, что близкий пропал в ссылке, а на самом деле его расстреляли» (список)

Как удалось собрать сведения о наших соотечественниках и почему в России именно белорусы попадали под основной удар репрессий 1937-1938-х — в рамках спецпроекта Жертвы и палачи Игорь Кузнецов, который составил этот список, рассказал «Салідарнасці».

«НКВДисты записывали белорусов и в польские, и в литовские, и даже в латышские националистические организации»

— Расскажите, как появился этот список репрессированных белорусов?

— Собственно работа над индексом началась еще в 1988 году, когда после Военной академии я приехал к новому месту службы в Томское высшее военное командное училище связи. Я активно занимался подготовкой к диссертации по теме репрессий, которую защитил в 1992 году. Тогда и начал составлять список репрессированных белорусов. Меня интересовали судьбы наших земляков, которые волей-неволей оказались на территории Западной Сибири.

Первоначально был замысел охватить всех репрессированных на этой территории уроженцев Беларуси. То есть это нынешняя Томская, Тюменская, Омская, Новосибирская, Кемеровская области и Алтайский край – большой регион. Но реально получилось собрать данные по нашим землякам лишь по Томской области. Это порядка 1,5 тысяч белорусов, поименный список тех, кто был осужден по 58 статье Уголовного кодекса СССР в 1920-1950-е годы.

— Откуда были получены сведения?

— Из материалов и документов, хранящихся в областном архиве, управлении ФСБ и прокуратуре Томской области. Подчеркну, что список охватывает только тех, кто попал в официальную статистику.

Как раз в 1988-1989 году начался активный процесс реабилитации. Все, кто были реабилитированы до 1993 года (к моменту, когда я переводился для дальнейшей службы в Минск), попали в этот список.

Историк Игорь Кузнецов. Фото baj.by

— Читаешь и видишь напротив большинства фамилий «расстрелян/расстреляна». Почему так?

— Да, почти 70% из этих 1,5 тысяч человек были приговорены к высшей мере наказания. Причем, для многих это стало повторной репрессией. Надо учесть, что с территории Беларуси было несколько волн депортаций. Особенно активно высылали в период массовой коллективизации в 1929-1932 годы. И так получилось, что именно эти люди больше всего пострадали в период 1937-1938 годов. Домой высланные, как правило, уже не возвращались.

Допустим, дали белорусу в 1932 году 5 лет ссылки в Западную Сибирь. Проходят эти пять лет, и наступает 1937 год. Естественно, никуда его не освобождают. Начинают работать «тройки», и в первую очередь под расстрельные контрреволюционные статьи подводились «пришлые» — те, кто был выслан из Беларуси, Украины.

Почему? Да потому что НКВДисты были местными. Естественно, когда им приходила разнарядка, что столько-то должно быть расстреляно, столько-то отправить в лагеря или тюрьмы, они в эти «расстрельные» списки в первую очередь включали не своих земляков. Потому и такой высокий процент расстрелянных уроженцев Беларуси.

В этом смысле больше повезло (если это, конечно, можно назвать везением) тем, кто был выслан в том числе и из стран Балтии в 1940-1941 годы. Их уже, как правило, в ссылке не расстреливали.

— А за что арестовывали?

— Чаще всего это участие в так называемых контрреволюционных националистических и фашистских организациях. Например, когда была операция в 1937-1938 году по Польской организации войсковой (организация, полностью выдуманная в кабинетах НКВД), то всех, кто был записан по национальности поляком, включая тех, кто жил на территории так называемой бывшей Польши, подводили под эту статью.

Когда лимит «поляков» исчерпали, тогда в ПОВ вписывали и белорусов. Смотрели фамилии, место проживаниям – и таким образом решали проблему по контрреволюционным организациям. Причем не только по польской, НКВДисты записывали белорусов и в литовские, и даже в латышские националистические организации — при нехватке коренных литовцев и латышей.

Главное – уложиться в разнарядку. По этой же причине не все указанные в списке профессии арестованных могут соответствовать действительности. Когда сверху приходило указание, сколько учителей, сколько инженеров должно быть репрессировано, и вдруг не хватало какой-то категории, то на местах начинали выдумывать.

Вот работал человек сторожем, а его писали инженером. Или наоборот. Да и в принципе могли записывать чисто механически со слов арестованного. Смысл проверять, если у него расстрельная статья?

«Надо лишь подписать межправительственное соглашение – и мы узнаем имена всех репрессированных в России белорусов»

— Получается, благодаря составленному вами Индексу, многие смогут узнать о судьбе своего репрессированного родственника?

— Да. Ведь часто как бывает? Человек обращается сегодня в КГБ, а ему сообщают, что их родственник был приговорен, допустим, к 3 годам лагерей в таком-то году. А то, что он потом был расстрелян где-то в северных районах СССР, Сибири, Дальнем Востоке или Казахстане, никаких сведений уже нет. Люди думают, что родственник просто пропал в ссылке. Ведь даже когда в России проводилась реабилитация, никто не сообщал этих данных в Беларусь.

Поэтому надеюсь, что публикация Индекса поможет кому-то узнать, какая судьба в действительности постигла их родных.

— А можно оценить весь масштаб вот таких «пропавших» и не учтенных уроженцев Беларуси?

— Я пытался проверить этот список по Книгам памяти региона, и оказалось, что 80% фамилий там даже не фигурирует. А это касается только одной области! Если же взять Западную и Восточную Сибирь, Дальний Восток, Казахстан, другие регионы СССР, представляете, как многократно увеличивается эта официальная цифра в 600 тысяч репрессированных уроженцев Беларуси!

— Вернуть память об этих людях как-то представляется возможным?

— Если бы у нас было цивилизованное правовое государство, то надо было лишь подписать межгосударственное соглашение на уровне Генеральных прокуратур Беларуси, России, Казахстана и Украины, чтобы в Беларусь прислали документы по реабилитированным. Этого не делалось ни в 1990-е годы, не сделано и до настоящего времени.

То есть, все можно сделать, но на это надо решение на государственном уровне. Только вот можем ли мы на него рассчитывать в ближайшее время?

Сотни тысяч убитых, замученных, оболганных своими палачами наших соотечественников — их жизней уже не вернешь. Но возможно вернуть память о них.

Индекс уроженцев Беларуси, репрессированных в 1920-1950-е гг. в Западной-Сибири (автор-составитель Игорь Кузнецов)

1. Абельчук Зинаида Агафенгеловна, 1899 г., род. г.Борисов (Минской губ.), проживала в г. Томске, домохозяйка. Арестована в 1937 г. Расстреляна.
2. Абельчук Михаил Кондратьевич, 1896 г., род. в имении Прусиново Узденской вол. (Игуменского уезда Минской губ.), проживал в г. Томске, начальник ВХС 78 стрелковой дивизии. Арестован в 1937 г. Расстрелян.
3. Абраменко Леон Поликарпович, 1883 г., род. дер. Сукино Горецкого уезда Могилевской губ., проживал в д. Успенка Асиновского р-на, единоличник. Арестован в 1937 г. Расстрелян.
4. Абрамович Владимир Иосифович, 1891 г., род. дер. Козловка Минской губ., проживал в дер. Каргасок, плотник Каргасокского РИК. Арестован в 1938 г. Расстрелян.
5. Абрамович Поликарп Александрович, 1893 г., род. дер. Заболотье Гродненской губ., проживал в г. Томске, служащий. Арестован в 1931 г. Осужден к ссылке на 3 года в Казахстан.

Полный список репрессированных в Томской области белорусов можно ПОСМОТРЕТЬ ЗДЕСЬ.

***

Спецпроект «Жертвы и палачи» посвящен истории репрессий в Беларуси в 20-50-е годы. Мы покажем уникальные, ранее не опубликованные документы и свидетельства, представим экспертное мнение, познакомим с историями людей, которые были репрессированы, а также их палачей.

Вы тоже можете поделиться историей своей семьи. Пишите нам (nz13.by@gmail.com), и мы расскажем о ней на страницах «Салідарнасці».