Исполнитель-виртуоз: «Даже собаки от нас шарахались»

Обладатель множества государственных наград являлся профессиональным палачом НКВД. По одним данным, Василий Блохин отправил на тот свет порядка 15 тысяч человек, по другим – около 50 тысяч.

Рука не дрогнула

Будущий главный расстрельщик НКВД родился в 1895 году во Владимирской губернии. Его малой родиной является небольшое село Гавриловское, что недалеко от Суздали. Василий Михайлович происходил из простой крестьянской семьи и, что называется, звезд с неба не хватал. Его жизнь шла по стандартному сценарию: Блохин трудился в поле вместе с родственниками, учился на каменщика.

Довелось Василию принять участие и в Первой Мировой войне. А когда в России начались масштабные волнения, он оставался в стороне, наблюдая за ситуацией. И лишь осенью 1918 года Блохин определился с выбором и встал на сторону большевиков. Его военная служба продолжилась. Командование Василия ценило, поскольку тот брался за любую работу в своем 62-м батальоне войск ВЧК, который находился в Ставрополе.

Главным отличием Блохина от остальных соратников стала его любовь к так называемой «черновой работе». Провести арест, выбить из заключенного нужные признания при помощи пыток – это к Василию. И фанатичная старательность дала быстрые всходы. Блохин уверенно шагал по карьерной лестнице. И уже летом 1924 года Василий Михайлович получил должность комиссара Специального отделения при Коллегии ОГПУ.

Что это значит? А то, что теперь он лично мог не только выносить смертные приговоры, но и приводить их в исполнение. Никто и никогда не узнает, что испытывал Блохин, отправляя на свет свою первую жертву. Но точно известно одно – рука у него не дрогнула.

И, как говорится, пошло – поехало. Блохин работал старательно, с фанатизмом – по-другому просто не умел. Вот так обычный деревенский мальчишка стал профессиональным расстрельщиком, палачом.

На поприще смертных казней Блохина ждал взлет. Он довольно короткое время являлся «одним из». И уже летом 1926 года занял должность коменданта ОГПУ. До Блохина эту почетную должность занимал Карл Иванович Вейс. Но он был репрессирован.

Василий, естественно, знал о незавидной участи предшественника, но это обстоятельство его совсем не смущало. Он знал и понимал, как себя нужно вести с начальством. Кроме этого, работу Блохин всегда выполнял на «отлично», так что претензии к нему отсутствовали.

«А работа была не из легких»

Блохин не только лично отправлял неугодных людей на тот свет. Он еще отвечал и за формирование спецгруппы. Так именовалась команда расстрельщиков. В большинстве своем палачами становились опытные сотрудники из специального отделения при Коллегии ОГПУ. Проще говоря, Блохин брал под свое крыло людей, в чьи задачи входила охрана первых лиц СССР.

Но даже такие опытные и закаленные люди далеко не всегда выдерживали психологической нагрузки. Александр Емельянов, трудившийся под руководством опытного Блохина, делился впечатлениями: «Водку, само собой, пили до потери сознательности. Что ни говорите, а работа была не из легких. Уставали так сильно, что на ногах порой едва держались. А одеколоном мылись. До пояса. Иначе не избавиться от запаха крови и пороха. Даже собаки от нас шарахались, и если лаяли, то издалека».

Кстати, сам Емельянов продержался на работе расстрельщика недолго. Его тихо и незаметно убрали, а в документах было написано: «Тов. Емельянов переводится на пенсию по случаю болезни (шизофрения), связанной исключительно с долголетней оперативной работой в органах».

«Сто лет чекистского террора: от ВЧК до ФСБ»: «На вопрос, что сделать с семьей кулака, ответил: «Уничтожить до младенца»

И такая участь постигла почти всех коллег Блохина. Одни уходили из жизни наложив на себя руки, вторые просто спивались, а третьи – сходили с ума. До начала 40-х годов дотянуло лишь несколько человек. Среди них – Петр Магго.

Вот как он наставлял «новобранцев»: «У того, кого ведешь расстреливать, руки обязательно связаны сзади проволокой. Велишь ему следовать вперед, а сам, с наганом в руке, за ним. Где нужно, командуешь «вправо», «влево», пока не выведешь к месту, где заготовлены опилки или песок. Там ему дуло к затылку и трррах! И одновременно даешь крепкий пинок в задницу. Чтобы кровь не обрызгала гимнастерку, и чтобы жене не приходилось опять ее стирать».

Ориентировочно в 1940-м году Магго отправили на пенсию из-за сильной алкогольной зависимости. А через год его не стало – цирроз печени.

Постепенно из «старой гвардии» остался лишь Блохин. К этому он относился философски. А стрелять ему приходилось уже и бывших соратников. Затем машина репрессий добралась и до более знаковых фигур. Блохин нажатием на курок казнил Тухачевского, Якира, Фельдмана и многих других первых лиц советского государства. Все они были обвинены в шпионажах и антисоветской деятельности. При исполнении смертного приговора порой присутствовали прокурор Вышинский, председатель Военной коллегии Верховного суда Ульрих, заглядывал «на огонек» Ежов.

В 1939 году отправить по другую сторону баррикад Блохина попытался Берия. Он собрал, казалось бы, железобетонные доказательства причастности Василия Михайловича к антисоветской деятельности, но… «отбой» дал лично Сталин.

Вот что об этом эпизоде писал сам Берия: «Со мной И.В. Сталин не согласился, заявив, что таких людей сажать не надо, они выполняют черновую работу. Тут же он вызвал начальника охраны Н.С. Власика и спросил его, участвует ли Блохин в исполнении приговоров и нужно ли его арестовать? Власик ответил, что участвует и с ним вместе участвует его помощник А.М. Раков, и положительно отозвался о Блохине».

Николай Ежов, Новая газета

К тому времени в кровавую воронку репрессии затянуло и самого Николая Ивановича Ежова. Донос начальника управления НКВД по Ивановской области Виктора Журавлева выбил, что называется, «железного наркома» из седла. Николай Иванович с декабря 1938 года находился в отставке и ждал дальнейшего развития событий. Власть перешла в руки к Лаврентию Павловичу.

Пик карьеры

Обычно приговоренных к казни доставляли к Василию Михайловичу. Но в случае с Робертом Эйхе он отправился на выезд лично. Эйхе весной 1938 года был обвинен в создании «латышской фашистской организации». Доказательств не было, поэтому из партийного деятеля их выбивали всеми силами, причем в буквальном смысле.

Вот что вспоминал начальник 1-го спецотдела НКВД Леонид Фокеевич Башкатов: «На моих глазах, по указаниям Берии, Родос и Эсаулов резиновыми палками жестоко избивали Эйхе, который от побоев падал, но его били и в лежачем положении, затем его поднимали, и Берия задавал ему один вопрос: «Признаешься, что ты шпион?» Эйхе отвечал ему: «Нет, не признаю». Тогда снова началось избиение его Родосом и Эсауловым, и эта кошмарная экзекуция над человеком, приговоренным к расстрелу, продолжалась только при мне раз пять. У Эйхе при избиении был выбит и вытек глаз.

После избиения, когда Берия убедился, что никакого признания в шпионаже он от Эйхе не может добиться, он приказал увести его на расстрел».