Ирина Хануник-Ромбальская: «Прикосновения к моей груди мужских рук давно уже не шокируют. Так что не жалко, трогайте...» (фото)

Телеведущая призналась «Салідарнасці», какую пластическую операцию делала, поведала, в чем секрет ее губ, и рассказала, что делает в свободное от работы время.

Ирина Хануник-Ромбальская умеет раскрашивать серые будни телеведущей канала СТВ яркими красками. Вот и намедни она вернулась из Амстердама с великолепным настроением, победив в тамошнем конкурсе красоты под загадочным названием Mrs. Multiverse International.

Мы любим говорить о своих победах, и Ромбальская раздала уже около десятка интервью, в которых поведала о мельчайших перипетиях конкурса. Я же пытаю ее о главном – сумела ли Ирина Прекрасная вкусить все прелести легализованного отдыха в тамошних кафе с маковыми пирожными. Но бывалого телевизионного волка (волчицу) провести на мякине нелегко. Она готова поклясться, что, во-первых, у конкурсанток не было ни одной минуты свободного времени, а во-вторых, жили они не отнюдь не в центре города, а черт знает где, потому и ехать в знаменитые кварталы ей было в лом. Думаю, что нагло врет, но как проверить?

Пытая Ромбальскую (что, не скрою, делать приятно) ловлю себя на том, что ее успехи на различных конкурсах красоты уже воспринимаю как обыденность. Потому градус моего личного журналистского интереса привычно ограничивается областью ее декольте, на сей раз скрытого от любопытных взглядов черной кожаной курткой с множеством металлических молний.

Когда Ирина встает, то, отдавая должное ее байкерскому наряду с поразительно обтягивающими кожаными в тон куртке штанами, вслед Ромбальской поворачивает головы весь ресторан – даже беременные женщины и старики с орденскими колодками сталинских лейтенантов.

Впрочем, если бы она заявилась в это заведение в костюме, который избрала в Амстердаме для наиболее выгодной презентации родной страны, то, уверен, в зал высыпали бы даже повара в белых колпаках с дымящимися половниками.

«Ну а что, национальная тема – поле и красивая девушка, коими так славится наша земля», – Ира пододвигает ко мне симпатичный ежедневник, обложку которого сама и украшает. Национальная тема, надо добавить, представлена также серпом, коим, сдается, наша красавица не задумываясь готова вытереть трудовой пот с безупречного, без единой морщинки лба. Глаза автоматически пытаются обнаружить в другой руке Ирины молот, но он то ли отсутствует, то ли хорошо спрятан в копне пшеницы за спиной.

Впрочем, и первого предмета хватает с лихвой. Я даже вижу сияющий слоган на страх врагам: «Кто к нам с серпом придет, тот серпа и получит». А серпом по одном месту очень больно, наверное...

Вообще-то с этим плакатом Ира вполне можно шагать по жизни. Я представляю, сколько всяких мужчин приходится отваживать этой красавице с длинными ногами, точеным носиком, великолепной грудью и знойным, очень знойным взглядом...

Эх, знала бы она, о чем я сейчас думаю, то, пожалуй, не тратила бы столько времени на заученно-вдохновенный рассказ о перипетиях конкурса, фасонах костюмов, приметах времени и о том, что других конкурсанток представляли целые команды... Впрочем, тут, пожалуй, можно и вставить давно интересующий меня вопрос...

– Как же так, Ирина, если ты ездила одна, выходит, у тебя нет богатого бой-френда, спонсора, опекуна, назови его как хочешь...

– Нет.

– Это, согласись, удивительно.

– Я никогда не стремилась к абсолютному богатству. И всегда считала, что большая власть, слава и богатство счастья еще никому не приносили. Мне вообще много не надо.

– Предложения-то были?

– Да, наверное, и не было (смеется). Никто не предлагал золотых гор.

– Не те нынче мужики. Никто не хочет вкладываться, а вот пощупать – хлебом не корми.

– Если имеешь в виду то, что кто-то трогал мою грудь, то это уже защитная реакция. Мне хотелось показать, что люди неправы, когда сочиняют небылицы о моих многочисленных пластических операциях.

– Интересно, что ты чувствовала, когда журналист взволнованно щупал твою грудь в эфире?

– Во-первых я модель, работающая для такой компании как «Милавица», поэтому прикосновения к моей груди мужских рук давно уже не шокируют и не вызывают каких-то сексуальных эмоций. Во-вторых, я бывала на приеме у тогда еще главного маммолога страны Валерия Путырского. После этого даже стала даже активным участником компании ООН по противодействию развития рака груди у женщин.

Так что не жалко, трогайте...

– Кстати, что было потом с коллегой, не давшим на предмет осмотра груди никаких комментариев в программе.

– Дома ему, конечно же, высказали. Но, зная его жену и очаровательных детей, которые меня очень любят, конфликт был улажен довольно быстро. Другое дело, что действительно, сам процесс осязания оставил больше вопросов, чем ответов.

– Так оно и хорошо – сохранил поле деятельности для менее застенчивых коллег. Кстати, тебя вряд ли можно упрекнуть в наличии этого чисто белорусского качества.

– Это верно, я в школе и подраться могла. По поведению всегда были отвратительные оценки, что, впрочем, не мешало мне хорошо учиться. Сейчас, разумеется, уже научилась контролировать свои эмоции, и точно не буду кидаться на того, кто скажет обо мне что-то плохое.

В социальных сетях невидимки очень любят писать типа «ты не так хороша, как о себе думаешь» – хотя я совсем так не думаю. Пишут много всякой ерунды и откровенного бреда – особенно мужики, что выглядит парадоксально. Болтают и о моей личной жизни, обсуждать которую я не намерена ни в каком разрезе. Зачем давать поводы людям для сплетен?

На самом деле кого-то мало будут интересовать мои слова – если у него есть свое мнение, то он его не изменит. Так зачем зазря стараться-то?

– Мудро. Мы как-то быстро пролетели мимо темы твоей пластики, а ведь многие уверены, что ты сделана едва ли не от ступней до макушки.

– Меня еще в школе называли Поночкой – была такая уточка из мультфильма. Все из-за поднятой вверх губы и немного раздвоенного кончика носа. И вот этот кончик я исправила – прилюдно признаюсь! – Ира подняла вверх руку, на которую моментально отреагировал молоденький официант, стартовав к нам со скоростью, которой могла бы позавидовать сама Нестеренко. Но красотка тормознула его на полпути таким небрежно царственным жестом, что гарсон метнул на меня прямо ненавидящий взгляд – везет же дуракам...

– А за губы что скажешь?

– Хочешь сказать, что они похожи на пельмени?

– Нет, но...

– Губы у меня довольно подвижные, – Ира с таким удовольствием чмокнула воздух, что официант проглотил слюну и сокрушительно покачал головой в доказательство того, что это мир несправедлив и жесток. – Это все потому, что я каждый день делаю для губ специальную гимнастику – сей факт легко подтвердят режиссеры нашего канала. Женщина с накачанными губами, на мой взгляд, вообще не может работать телеведущей. Она в них будет элементарно заплетаться.

Еще меня подозревают в том, что я удлиняла ноги. Но это же маразм... Зачем, они у меня и так длинные.

– Резонно. Ну а грудь? Своя?

– Возьми в эксперты Путырского. Стыдно признаться, но я впервые пришла к нему на прием только в 29 лет, когда почувствовала сильную боль в груди. А сейчас буду только агитировать женщин за то, чтобы они проводили профилактику – это не страшно, а даже приятно.

А, совсем забыла – иногда я могу нарастить волосы, но для моделей это обычное дело. Поверь, что в природе не существует негритянок с косами до попы. Они просто не смогут такие отрастить. Но индустрия моды диктует свои законы, и нам приходится им подчиняться. Ну и макияж – он тоже может устранить многие недостатки.

Ты смотришь на меня сейчас так, как в свое время директор моей школы, – неожиданно сказала Ирина, и я тут же заподозрил директора черт знает в чем.

Прочитав, видимо, эту мысль в моих глазах, Ромбальская сочла своим долгом поправиться:

– Он считал, что я искусственно удлиняю свои ресницы. Но когда я по его требованию начинала смывать тушь, выяснялось, что ее там не было – просто они очень длинные от природы.

– Повезло тебе с гендерным вопросом. Знаю ведь, что даже спортом не занимаешься.

– Это плохо. Каждый раз даю себе обещание пойти в тренажерный зал. Недавно даже хотела купить палку для приседаний. Сейчас лежит под диваном. Но тренироваться все же надо: все-таки мышцы уже не те, что в 18 лет. Да и уважаешь себя больше, когда сознательно регулярно нагружаешься физическими упражнениями.

– А ты вообще себя уважаешь?

– Это ты на что намекаешь? Я ж про политику по телевизору не рассказываю.

– Да не, не об этом. Просто не можешь до конца раскрыться в небогатой Беларуси...

– А-а... Конечно, жаль, что у нас не хватает денег на продукт, который производят россияне. Но у них рекламный рынок другой, могут себе многое позволить. Но мы и так иногда 4 камерами делаем то, что им удается силами 400 человек.

Вообще я бы не хотела работать в Москве. У меня уже есть большой опыт работы в московском модельном бизнесе и еще раз попадать в этот серпентарий желанием не горю.

– То есть ты не абсолютно счастливая женщина.

– Ну а кто полностью счастлив? Только дураки. Как можно все время быть оптимистом, улыбаться, цвести и пахнуть, зная о том, что рядом есть люди, у которых беда по жизни.

Я участвую в благотворительном проекте «Мечты сбываются» и по выходным мы ездим по семьям, где живут дети-инвалиды. Да, даришь какие-то подарки, внимание, теплоту, но понимаешь свое бессилие – ты не можешь помочь этому ребенку, его маме. Малыш смотрит такими глазами... Кажется, что несмотря на тяжелую болезнь, из-за которой он не двигаться, не говорить не может, да ничего сам не может, он все-таки все понимает.

Понимает, что мы – взрослые, которые, по идее могут все, бессильны вместе со всей нашей выдающейся наукой. А может и наоборот, верит, что все будет хорошо и терпеливо ждет, как это могут делать хорошо воспитанные дети, что настанет день и он сам сможет ходить, разговаривать, кушать...

Он верит в сказку, а мы... Знать бы, где учат на волшебников и выдают волшебные палочки. Так чтобы – оп, дотронулся и поехал дальше. Я бы всю жизнь такой работой бы занималась...

Это все сидит в тебе – и ты понимаешь, что в жизни есть какой-то момент фарта. Одному везет, а кому-то – нет. Поэтому жизнь, по сути – несправедливая штука...

Ира как-то неожиданно закончила наш разговор, который доселе идеально вписывался в формат беспечных интервью с теми, кто каждый день приходит к нам с дом с голубого телеэкрана. И Хануник-Ромбальская, чего греха таить, доселе была для меня именно такой – эффектной гламурной королевой, о натуральности форм которой досужие сплетники будут рядить еще долго.

Впрочем, вру, отдавая должное журналистским правилам, предпочитающих лихие концовки скромной правде жизни. Правда же в том, что Хануник-Ромбальская – это свой парень, с которым я накатал уже несколько тысяч километров в благотворительных поездках по черт знает где затерянным деревням. И меня на самом деле уже давно не интересует, сделанная ли у нее грудь.

Главное, что в ней бьется сердце настоящего человека, который умеет любить и страдать.