Илья Яшин: «Все мы должны понимать, насколько опасен Лукашенко»

Российский политик вспомнил, как получил свой первый арест в Беларуси 15 лет назад. «Ну да, КГБ у нас с душой работает, — посмеялся тогда минский активист».

«Мало кто знает, но свой первый арест я получил в Беларуси 15 лет назад. Местные оппозиционеры готовили в Минске протестный марш и пригласили активистов из соседних стран. Мы приехали и воспринимали своё участие как жест солидарности, — пишет Илья Яшин.

Марш должен был стартовать на центральной площади города, где с самого утра дежурили автозаки и милицейские патрули. Если кто-то начинал кучковаться, к ним сразу подходили сотрудники МВД.

Идея организаторов была в том, чтобы люди массово появились на площади в назначенное время, а милиция просто не успела среагировать. Поэтому участники добирались к центру малыми группами по 5-10 человек, спрятав флаги в рюкзаки и под одежду.

Помню, как мы пробирались дворами и вышли к небольшому парку. Через дорогу стояла бабушка с хозяйственной сумкой-тележкой, которая проводила нас скучающим взглядом. Через минуту я обернулся и увидел, как старушка вытаскивает из своей сумки антенну и что-то передает по рации.

«Ну да, КГБ у нас с душой работает, — посмеялся минский активист, который вел нашу группу. — Актерское мастерство на высшем уровне».

* * *

Задумка организаторов удалась. В назначенное время на площадь со всех сторон высыпали люди, до того ютившиеся в соседних улочках и переулках. Не знаю, сколько нас было — несколько сотен или, может быть, пара тысяч. Но милицию застали врасплох: на требование разойтись никто не реагировал, мы выстроили колонну, сцепились локтями и двинулись по Проспекту Независимости.

Над толпой реяли флаги России, Украины, Грузии. И, конечно, красно-белые национальные знамена Беларуси, которые Лукашенко запретил, как только пришел к власти. Мы шагали минут 20 и ощущали себя свободными людьми. Я до сих пор помню это воодушевление.

А еще я помню, как примерно за двести метров мы увидели ряды ОМОНовцев, которые выбегали из-за угла дома и выстраивались в цепь на нашем пути. Толпа замедлила движение, но продолжала идти навстречу парням в черной экипировке.

Когда между оцеплением и протестующими оставалось метров пятьдесят, мы остановились. Из колонны вышел священник с большим распятием в руках и двинулся в сторону ОМОНа. Он пытался убедить милицию разойтись и пропустить мирных граждан, но бойцы смотрели на него молча. Белорусы без особого энтузиазма скандировали: «Милиция с народом!». Все уже понимали, чем кончится эта история.

В какой-то момент за оцеплением прозвучала команда: «РРРАЗ!»

ОМОНовцы одновременно с громким лязгом подняли щиты. Толпа начала пятиться назад.

«ДВА!»

Каждый боец в оцеплении резко опустил забрало своего шлема. Синхронность их действий выглядела пугающе, и страх буквально прокатился по толпе.

По команде «ТРИ» бойцы взяли в руки резиновые дубинки и, ударяя ими в такт по металлическим щитам, медленно двинулись в сторону протестующих.

«РАБОТАЕМ», — заорал в мегафон командир, и парни из ОМОН резко побежал на активистов оппозиции.

Первым смяли священника, который пытался вести переговоры. Его сбили с ног щитом, а выбежавшая за-за спин ОМОНа группа задержания выломала ему руки и повела к автозаку. Когда батюшку тащили мимо командира, тот с презрительной усмешкой подергал его за бороду.

Часть протестующих смогла убежать, но многих людей бойцы догоняли и сбивали с ног. Потом их скручивали и уносили в автозак, оставляя на асфальте пятна крови.

Мы стояли в сцепке с парнем из Москвы, у которого была врожденная хромота: он в принципе не мог бегать. Я не хотел его бросать, и мы встретили эту волну вдвоем. После удара щитом закружилась голова, и я уже смутно помню, как меня занесли в автозак. Зато кто-то из журналистов успел это снять, и на следующий день фото моего задержания было опубликовано в газете «МК», которую тогда выписывали мои родители. Так они и узнали, что я арестован в соседней стране.

* * *

Суд длился ровно три минуты и назначил мне 10 суток ареста. Так я попал в знаменитый спецприемник «Окрестина». Нас всех разделили по камерам: отдельно белорусов, отдельно украинцев, отдельно русских. Не было ни кроватей, ни постельного белья, ни отопления. Холодная камера, деревянный пол и дыра в углу, где можно было справить нужду.

В Москве тем временем начались акции протеста, у посольства Беларуси ежедневно стояли пикеты с требованием выпустить нас на свободу. И в конце концов Лукашенко махнул рукой: через неделю нас погрузили на поезд и депортировали из страны.

* * *

Я смотрю на то, что сейчас происходит в Минске и других городах республики, и сочувствую белорусам. Они заслужили нормальную власть и достойную жизнь.

Но все мы должны понимать, насколько опасен Лукашенко. Он всегда отправлял своих оппонентов за решетку без тени сомнений. Он громил любое инакомыслие и уничтожал любую протестную активность. Мало того — еще 20 лет назад оппозиционных кандидатов просто похищали и убивали (посмотрите расследование DW).

Лукашенко точно будет цепляться за власть до последнего, потому что без власти он обречен гнить в тюрьме весь остаток своей жизни.

Но я верю в стойкость белорусов и желаю им удачи.

Жыве Беларусь!»