Голда Меир: «У мамы была привычка заявлять, что в Милуоки все хуже, чем в Пинске»

«Уехать в Америку было почти то же самое, что отправиться на Луну»

Голда Мабович, которая впоследствии носила имена Голды Меерсон (по мужу) и Голды Меир (после ивритизации фамилии), родилась в 1898 году в Киеве, но о городе у нее воспоминаний почти не осталось.

В пять лет она вместе с семьей переехала в Пинск, на родину матери, где воспитывать и кормить внуков помогали дедушка и бабушка.

«Образ Пинска я сохранила — возможно, потому что я столько слышала и читала о нем.

Многие из тех, кого я встретила в последующей жизни, были родом из Пинска», – вспоминала Голда Меир в своей автобиографии «Моя жизнь».

Пока отец Голды искал работу в США, семья жила в Пинске в бедности и в страхе перед антисемитизмом царских властей.

«Больше всего я помню «пинскер блотте», как мы их называли, — болота, казавшиеся мне тогда океанами грязи, которых нас научили бояться, как чумы. Для меня они навеки связаны с моим всегдашним ужасом перед казаками. Как-то зимним вечером я играла с детьми на краю запретного болота, как вдруг, откуда ни возьмись — а может, и прямо из самого болота — выскочили казаки верхом и понеслись дальше, перескакивая через наши скорчившиеся дрожащие тела», – вспоминала Голда Меир.

Но это был период детства и у девочки осталось также немало теплых воспоминаний о городе. Ее семья покинула Пинск, когда Голде было 8 лет: отец нашел достойную работу в США и позвал близких к себе.

«В те времена уехать в Америку было почти то же самое, что отправиться на Луну. Может, мама и тетки плакали бы не так горько, если бы знали, что я вернусь в Россию как посланник еврейского государства, или что как премьер-министр Израиля я буду встречать поцелуями и слезами сотни и сотни русских евреев. Но предстоявшие годы несли нашим родственникам, оставшимся в Пинске, нечто пострашнее слез (Холокост – С.), и один Бог об этом знал», – вспоминала Голда Меир.

На пароходе девочка из Пинска подружилась с другими детьми: они рассказывали друг другу, какие невообразимые богатства ожидают их в «золотой стране». Реальность оказалась суровее, но все же в Милуоки семье жилось намного легче, чем в Пинске.

«У мамы была очень сердившая меня привычка заявлять, что в Милуоки все хуже, чем в Пинске. Например, фрукты. Кто в Пинске мог есть фрукты? Во всяком случае, не наша семья. Но мама продолжала восхвалять все, что было «дома», а я со временем научилась не взрываться каждый раз, когда она делала это», – вспоминала Голда Меир.

Как Голда потащила мужа из США в Палестину

Уже в юности Голда по примеру старшей сестры стала активисткой сионистского движения. Да еще какой! Ее молодой человек, иммигрант из Литвы Моррис Меерсон, был шокирован, когда Голда выдвинула ему ультиматум: или они вместе переезжают в Палестину, или свадьбы не будет.

Переехать из США в пустынную, нищую Палестину, оказавшуюся после Первой мировой войны под британским управлением! Моррису пришлось согласиться: в мае 1921 года супруги отбыли из Америки на пароходе.

В то время в Палестине проживало всего несколько десятков тысяч евреев. Прибывших ожидал тяжелый крестьянский труд в окружении арабского населения, недовольного «понаехавшими».

Голда, имевшая социалистические взгляды, трудилась в Кибуце (сельскохозяйственной коммуне) наравне со всеми, но с появлением в семье детей материальное положение стало ужасным.

Из нужды супруги стали постепенно выходить с продвижением неугомонной и очень трудоспособной Голды по «общественной» линии. В 1928 году ее отправили в США и Европу для сбора пожертвований и агитации за еврейское государство в Палестине.

Впоследствии муж, искренне любивший Голду, не выдержал ее постоянного отсутствия. Супруги, хоть и не развелись, но жили отдельно.

В 1930-1940-х годах Голда Меир была одним из лидеров, всеми силами поддерживавших нелегальную миграцию евреев в Палестину: британцы устанавливали квоты и выступали против резкого увеличения еврейского населения.

В конце концов евреи в Палестине собрались в силу, которая оказалась способной отдать отпор арабским атакам после ухода британцев и провозгласить независимость Израиля. Мир, шокированный Холокостом, поддержал создание еврейского государства.

«Я два раза чуть не попала в Пинск»

В сентябре 1948 года Голда Меир отправилась в Москву в качестве первого посла Израиля в СССР. Ситуация на тот момент сложилась довольно необычная. С одной стороны, Советский Союз горячо поддержал провозглашение независимости Израиля: Москва желала снизить британское влияние в регионе, к тому же были надежды, что Израиль пойдет по социалистическому пути развития.

С другой стороны, к тому моменту в СССР уже активно проводилась политика антисемитизма. Голда Меир приехала в Москву в сентябре, а в январе того же года в Минске НКВД был убит режиссер Соломон Михоэлс, который в годы войны занимался тем же, чем прежде Голда Меир: ездил по США, собирая пожертвования для своей страны.

Пребывание израильского посла в Советском Союзе оказалось бессмысленным: Кремль решил, что новое государство попадает под влияние Запада, и ничего не хотел слышать ни о помощи Израилю оружием, ни о разрешении советским евреям эмигрировать.

Неожиданные и печальные последствия имело общение с Голдой Меир для супруги Вячеслава Молотова. По воспоминаниям израильского политика, на приеме по случаю годовщины Октябрьской революции Полина Жемчужина сказала ей на идише «Я – еврейская дочь» и похвалила Голду за поход в московскую синагогу, где ее встретили десятки тысяч местных евреев.

Через несколько месяцев Жемчужину арестовали, обвинили в «преступной связи с еврейскими националистами» и сослали в лагерь.

Находясь в СССР, Голда Меир даже не смогла съездить в город детства.  

«Я два раза чуть не попала в Пинск. В 1939 году, когда я находилась в Польше с поручением от рабочего движения, я заболела в тот самый день, когда должна была туда поехать, и поездка была отменена.

Летом 1948 года, когда я была назначена послом Израиля в Советском Союзе, меня охватило внезапное желание поехать в Пинск и увидеть своими глазами, не остался ли в живых кто-нибудь из моих родственников после нацистов, но советское правительство не дало мне разрешение.

Я надеялась, что со временем мне его все-таки дадут, но в начале 1949 года мне пришлось вернуться в Израиль, и поездка в Пинск была отложена на неопределенное время. Может, оно было и к лучшему, впоследствии я узнала, что из всей нашей огромной семьи в живых остался только один дальний родственник», – вспоминала Голда Меир.

Известно, что она не владела русским языком, хорошо знала только идиш и английский. А знала ли маленькая Голда хоть несколько слов по-беларусски? Это так и осталось загадкой.

Послом в СССР Голда Меир пробыла всего семь месяцев. Один из отцов-основателей израильского государства Давид Бен-Гурион в связи с крахом надежд на сотрудничество с Советами позвал ее на пост министра труда и социальной защиты.

Это будет далеко не вершиной политической карьеры Голды: впоследствии она возглавит МИД и правительство страны.