Главная угроза для независимости Беларуси — не «зеленые человечки»

«Глубочайший патриотизм» белорусов сильно преувеличен.

В декабре 2014 года институт Гэллапа (США) провел межстрановое исследование, в котором, в частности, изучалась готовность граждан воевать за свою страну. Самый высокий уровень патриотизма (разумеется, речь идет о декларациях) был зафиксирован в арабских странах Ближнего Востока и Северной Африки — 77%. Общемировой показатель оказался заметно ниже — 60%.

Что касается Европы, то она оскандалилась. Посудите сами: Франция — 29%, Великобритания — 27%, Германия — 18% (среднеевропейский уровень — 25%).

А как на этом фоне выглядит Беларусь? Согласно официальной доктрине — и это не раз проговаривал Александр Лукашенко — «наша идеология — это глубочайший патриотизм». К сожалению, все мои попытки отыскать на сайтах государственных социологических служб результаты исследований, которые могли бы подтвердить официальную доктрину, закончились безрезультатно. Поэтому в очередной раз пришлось воспользоваться данными НИСЭПИ.

Как следует из таблицы 1, доля белорусов, декларирующих свою готовность с оружием в руках защищать территориальную целостность страны, не дотянула до четверти. При этом желающих защищаться от полчищ агрессоров с Запада оказалось на 4 пункта больше, чем с Востока.

Таблица 1. Распределение ответов на вопрос: «Если бы Россия (страны НАТО) вооруженным путем попыталась присоединить к себе всю территорию Беларуси или ее часть, как бы Вы действовали?», %

Таблица позволяет нам оценить и долю потенциальных коллаборационистов («пятой колонны») в белорусском обществе. Она колеблется в пределе от 10% до 15%. Но это открытые коллаборационисты. Обратите внимание на последнюю строку. Каждый пятый респондент даже на уровне декларации не способен определиться: ему приветствовать агрессоров или оказывать им сопротивление?

Но самым популярным оказался ответ: «Стремился бы приспособиться к новой ситуации». Как тут не вспомнить многочисленные анекдоты о толерантности белорусов.

На языке социологии подобное поведение принято называть «понижающей адаптацией». Вот как описывает его классик российской социологии Юрий Левада: «Простейший и самый очевидный вариант поведения «человека обыкновенного» — приспособительный (понижающая адаптация, снижение запросов, устойчивая тревожность «как бы хуже не было», сочетаемые, впрочем, с надеждами на «чудо твердой руки»)».

У каждого агрессора своя «пятая колонна»

При такой социологии обеспокоенность национально сознательных граждан по поводу сохранения государственной независимости Беларуси выглядит более чем обоснованной.

В этой связи приведу цитату из интервью, которое бывший руководитель кампании «Говори правду» поэт Владимир Некляев дал 15 мая белорусской службе радио «Свобода» в связи с намерением создать общенациональное движение «За государственность и независимость Беларуси»:

«Все-таки мы имеем очевидную угрозу нашей государственной независимости. То, что заявляет Лукашенко, что у него какие-то есть силы для того, чтобы справиться с любым врагом, «который посмеет посягнуть хоть на кусок белорусской земли», это все — пустой ветер. Потому что нет таких сил, так как не созданы национальные силы, которые бы отстаивали Беларусь».

Таблица 2 позволяет нам сравнить социально-демографические и политические портреты противников/сторонников агрессии со стороны России и НАТО.

Различия между портретами оказались вполне ожидаемыми. Готовность сопротивляться с оружием в руках против российской агрессии декларируют преимущественно люди молодые и образованные, при этом противники Лукашенко — в два раза чаще, чем его сторонники.

Таблица 2. Распределение ответов на вопрос: «Если бы Россия (страны НАТО) вооруженным путем попыталась присоединить к себе всю территорию Беларуси или ее часть, как бы Вы действовали?» в зависимости от возраста, образования и отношения к Лукашенко, %

Нет смысла пересказывать словами всю таблицу, но рекомендую обратить внимание на две ее последние строки. В случае прихода «зеленых человечков» из России «пятая колонна» на два трети будет состоять из сторонников Лукашенко, а в случае агрессии со стороны Запада — на четыре пятых из его противников.

Гражданская нация у нас пока не сформирована

По мнению Лукашенко, «для нашего народа главными национальными ценностями являются мир, независимость, общественное согласие и стабильность». Мир, общественное согласие и стабильность — ценности универсальные. Их ценят не только нации (до этого уровня еще надо дорасти), но любые сообщества людей — от семейных до этнических.

Однако там, где нет зрелой нации, нет и не может быть представления о ценности независимости. А как же Европа? Это непростой вопрос, развернуто ответить на который не позволяет формат этой статьи.

Я попытаюсь, но предельно кратко. Для этого необходимо вернуться к результатам опроса института Гэллапа: уровень патриотизма в Европе — 25%, в арабских странах — 77%.

В исламских обществах многие представляют мир как бинарную (двухполюсную) конструкцию. Один полюс — погрязшая в грехе окружающая реальность, другой — рай небесный. Мощное «силовое поле», возникающее между полюсами, и порождает социальную энергию, которую принято называть пассионарностью.

В Европе жесткий дуализм остался в прошлом. Мир европейца стал антропоцентричным. Европеец поклоняется общечеловеческим ценностям. И когда на них покушаются (вспомним расстрел редакции французского еженедельника Charlie Hebdo), миллионы людей выходят на акции протеста.

Что касается типичного белоруса, то веру в рай он, как правило, потерял, а веру в самоценность человека так и не приобрел. Поэтому, если сравнивать с Европой, то за схожими показателями патриотизма скрываются принципиально отличные культурные основания.