Гимнаст Букин: «Не могу понять силовиков, что у них в головах?»

С бывшим членом националки по спортивной гимнастике и артистом Цирка дю Солей Семеном Букиным мы познакомились несколько месяцев назад. Тогда спортсмен только вышел на свободу после административного ареста.

За решеткой Букин, судья международной категории и экс-начальник мужской сборной страны, оказался после воскресного марша 8 ноября – и это было жестко.

Силовики избили и облили жгучей краской, два дня жил без еды и матраса. Гимнаст из «дю Солей» шел в церковь, а попал на 15 суток

Больше месяца назад Семен покинул Беларусь, теперь у него контракт в одном из европейских клубов. Но о Родине Букин не забыл и подал заявку на участие в работе «Схода» – платформы, призванной выбрать представителей народа для реального диалога с действующей властью.

Пока идет голосование за делегатов (оно длится по 13 февраля), Семен согласился пообщаться с нами о целях и смысле «Схода», силовиках, которые не боятся возмездия, и участии белорусских гимнастов в провластных активностях.

 – Почему решили уехать из Беларуси?

– Сразу после того, как я отбыл свои сутки, мне поступил сигнал. Думаю, у каждого есть знакомый в силовых структурах или около того, мне как раз позвонил такой человек. Передал, что меня могут вызвать, видимо, на допрос, то есть мной заинтересовались. Не придал этой информации значения, решил, что я не настолько важная личность, чтобы мной занимались, продолжал жить как обычно.

Но через две недели мне снова поступил сигнал – лучше уезжай, потому что скоро тебя действительно вызовут. В это же время появилась информация, что скоро закроют границы. В итоге за пару дней я собрал вещи и уехал из соображений безопасности.

 – Где в итоге обосновались?

– Вначале оказался во Львове. Уехал вместе с сестрой и ее семьей – они собирались покинуть страну после Нового года, но сделали это раньше из-за закрытия границ. Пока родные занимались визами – во Львове их сделать несложно, – я присматривал за детьми.

В это время знакомый предложил мне работу в Стокгольме, и я согласился. Подписал контракт до конца лета – надеюсь, что в Беларуси все-таки скоро все изменится, и я вернусь.

Подготовили документы и переехали в Варшаву. После 10 дней на карантине родные уехали в другую страну, а я отправился в Стокгольм. Работаю в одном из крупнейших местных гимнастических клубов с детьми 6-14 лет. Пока живу у родителей ученика, а с марта переезжаю в квартиру, которую мне предоставит клуб.

 – Удалось пересечься с другими белорусами, которые покинули страну?

– Да, был на акциях солидарности во Львове и Варшаве. 7 февраля, когда в мире проходил Международный день солидарности с Беларусью, искал такие акции в Стокгольме, но не нашел. Во Львове была неплохая акция, а вот в Варшаве нам удалось постоять буквально минут десять.

В тот день там проходил «страйк кобет» – акция против запрета абортов, еще это был день солидарности с [арестованным российским политиком Алексеем] Навальным, плюс из-за ковида там тоже есть ограничения для массовых собраний, поэтому вскоре после начала нашей акции к нам подошел полицейский и попросил разойтись.

Встретил там [бывшего главу стачкома МТЗ, члена Координационного совета] Сергея Дылевского и [активиста и фитнес-тренера] Дениса Гутковского.

На акции во Львове

 – Как решили стать делегатом «Схода»?

– Это получилось спонтанно. Был в Варшаве, увидел рекламу «Схода» где-то в соцсетях. Мне очень понравилась идея цифрового голосования и того, что каждый человек может выдвинуть свою кандидатуру. Кроме того, увидел, что мой родной город Барановичи на тот момент практически никто не представлял на платформе. Чтобы подать заявку, надо было заполнить анкету и записать видеообращение.

Несмотря на то, что я за рубежом, хотел бы участвовать в жизни Беларуси. Если надо будет чем-то помочь, что-то сделать – я готов. Хочу содействовать тому, чтобы Беларусь наконец-то освободилась от того, что сейчас в ней происходит.

– При подаче заявки на «Сход» вас просили выразить свою позицию по важным для страны вопросам. Один из них – отношение к прошедшим президентским выборам.

– Не знаю, как можно не понимать, что выборы были сфальсифицированы. Очевидно, что нужно было показать людям, как распределились голоса на их участках. Допустим, вы придумали, что 200 голосов отдано за Тихановскую, 1000 – за Лукашенко. Так покажите людям этот листик с «подсчетом», они посмотрят и уйдут. Зачем было прятать эту информацию?

Думаю, все это спровоцировали власти. Они сами хотели, чтобы люди разозлились и вышли на улицы. Собирались спровоцировать людей и отреагировать на это силовыми методами, чтобы в итоге все сидели по домам. Властям нужно было показать, что в Беларуси якобы работают бандиты, страну захватили какие-то сверхсилы – американцы, литовцы или поляки, чтобы все поверили, какой Александр Григорьевич молодец и как он сохранил страну.

Возможно, силовая реакция была нужна и затем, чтобы в Беларусь вошли российские войска, как это прописано в документах ОДКБ. Они не имеют права ввязываться во внутренние конфликты стран – членов организации, но Лукашенко сказал бы, что нас захватили поляки или литовцы. Думаю, все могло пойти по такому сценарию.

 – Почему решили стать делегатом «Схода» именно от Барановичей?

– В Барановичах я прожил 18 лет, много чего видел и знаю, прописан там. Плюс решил, что в Минске будет много делегатов, важно популяризировать платформу в небольших городах. Хотя не уверен в популярности «Схода», его очень мало где освещают.

Плюс в Барановичах люди не очень активные. Не могу вспомнить в своем доме, тем более в своем районе, людей, которые активно пользуются Telegram, интересуется происходящим. Так что был удивлен, что за меня кто-то голосует на «Сходе» :).

Очень жаль, что я – единственный кандидат в делегаты на участке. Был бы только рад, если бы участок представляло больше людей и кто-то обошел меня при голосовании. Все-таки Барановичи – маленький город, и люди в нем не так сильно интересуются политикой, а многие еще и запуганы. Там тяжелее проявлять активность, потому что все друг друга знают. Если решишь провести какую-то акцию, про нее узнают еще быстрее, чем в Минске.

 – Что произойдет после окончания голосования на «Сходе»?

– Сейчас определяются вопросы, которые будут обсуждать делегаты, скоро по ним начнется работа. Голосование – это лишь первый этап. Вообще, проводили опрос [среди кандидатов в делегаты], предлагалось перенести голосование, чтобы дать людям больше времени узнать о платформе, но решили ничего не откладывать, хотя сейчас есть только 195 претендентов из необходимых 328.

 – Что бы вы сами обсудили на платформе?

– Очень многое. Но больше всего меня интересует то, как можно быстрее освободить людей из тюрем. Из остальных вопросов для меня важна проблема законности – почему в Беларуси не работает закон и как это изменить.

Ведь у нас закон существует только для властей, он не работает в отношении обычных людей, которые пытаются выразить свое мнение, противоречащее позиции властей. И это ужасно, это один из признаков фашизма. Мне кажется, что как только заработает закон, все остальное в стране тоже начнет меняться.

На акции в Варшаве

– Верите в эффективность «Схода»?

– Сейчас – нет. Пока у нас все полностью под контролем одного человека, и диалог невозможен. Организовали ВНС под лозунгом «Единство. Развитие. Независимость» – я бы перечеркнул эти слова и написал «Лицемерие».

Читаю про делегатов, что их якобы кто-то выбрал. Но мы знаем, как это происходит – у тебя нет выбора. На камеру они сказали, будто их кто-то выбирал, но это смешно, просто показуха. В Советском Союзе решения принимал узкий круг людей, но при этом тысячи делегатов тоже приезжали на съезды [КПСС] и спали на трибунах.

 – Вы видите смысл «Схода» в дискуссии или в чем-то еще?

– Смысл платформы еще и в том, чтобы показать, что есть альтернатива ВНС. В нем от Барановичей участвовали два человека, которых я лично знаю по залу акробатики. Это хорошие люди, одна из делегатов – моя однокурсница. Думаю, их просто заставили.

 – В чем, по-вашему, цель ВНС?

– Это показуха, лицемерие. Власти захотели продемонстрировать, что они якобы слышат народ. Учитель труда из деревни съездил в столицу, посмотрел на его величество – вот весь смысл. Никаких результатов ВНС не принесло, только на транспортировку, проживание и питание делегатов потратили огромные бюджетные средства. Лучше было купить игрушки-болванчики и поставить на сиденья, это вышло бы дешевле.

 – Среди представителей спорта в ВНС приняла участие чемпионка ОИ-1972, подписантка провластного письма Антонина Кошель, с которой вам доводилось работать в сборной по спортивной гимнастике.

– Антонина Владимировна не политик, плюс она давно не работает в управлении. Она хороший человек, но не лучший управленец. Когда я был начальником мужской сборной, она формально руководила обеими сборными, но мы с ней практически не пересекались. На уровень выше нее был еще один босс, бывший замминистра спорта [Дмитрий] Шичко – с ним я и работал. Антонину Владимировну видел редко – она то была в отпуске, то болела.

Когда меня должны были отпустить на судейские соревнования, Шичко мне сказал, что он мой непосредственный начальник, то есть дал мне понять, что Антонина Владимировна – никто. Она не проявила в тот момент лидерских качеств. Знаю, что она хороший человек и лично помогала многим, но политика ей не интересна. Уверен, что ей не хочется думать о том, как разгребать всю эту дичь в стране, ей это не надо.

Когда спортсмены подписывали письма, Антонина Владимировна говорила, что не хочет туда лезть. Как на ВНС, так и в провластном письме ее использовали для показухи, ведь Кошель – олимпийская чемпионка. И гимнастику долгое время она тоже возглавляла для показухи, мол, руководит уважаемый человек. Это работало.

 – По-вашему, что мотивировало других гимнастов подписать провластное письмо?

– Насчитал под письмом 65 подписей от представителей спортивной гимнастики. Знаю, что за девочек из национальной команды, несовершеннолетних, просто подали списки. Разговаривал с парнем из сборной, так он вообще не знал, что его подпись стоит под тем письмом. Посоветовал ему: «Если ты вообще не хочешь в это лезть, лучше тебе оспорить подпись, чтобы твоей фамилии не было ни под какими письмами».

Он ответил, что ему это не надо, пусть подпись остается. То есть у людей к этому абсолютно пофигистическое отношение, им плевать на то, где стоит их подпись – это то же самое, как если бы ты дал паспорт какому-то бомжу, чтобы он на тебя взял кредит. Думаю, большинство подписантов как раз такие: либо они оказались в списке неосознанно, либо их заставили подписать письмо. Более того, знаю людей, которые жестко против действующей власти, но их подписи есть под провластным письмом.

– Когда вернетесь домой, хотели бы снова заняться управленческой работой в спорте?

– Да, мне это интересно. Когда работал в РЦОП, понравилось, что там ты не только занимаешься бумагами, но и работаешь непосредственно с «националкой» – ездишь на соревнования, что-то организуешь. Хотел бы в будущем снова чем-то таким заниматься. Но при этом у меня обязательно должно быть время на спортзал, не могу без зала.

Многие чиновники сейчас бегают на лыжах или метают гранаты, это модно. Поэтому, думаю, с залом проблем не возникнет :).

– Как оцениваете действия властей по ковиду?

– Мы все помним, что происходило в начале пандемии. Очень долго не признавали наличие проблемы, переводили все в шутку. У меня в мае умер дедушка. Помню, что на кладбище тогда было очень много свежих могил, никогда их там столько не видел. Плюс по кладбищу ходили люди в химзащите, они обрабатывали могилы.

Сейчас, по крайней мере, в Беларуси введен масочный режим, слышал, что штрафуют за нарушение самоизоляции, и это правильно. Начали действовать по отношению к ковиду более адекватно. Видимо, кто-то сам перенес вирус и решил, что он все-таки существует. Если бы власти сразу начали действовать более решительно, думаю, это бы обеспечило для Лукашенко поддержку какой-то части населения. Я бы его все равно не поддержал, но, думаю, бабушки были бы в восторге.

Когда Александр Григорьевич начал обзывать врачей, говорил, что они сами болеют и еще не могут вылечить остальных, мне было их очень жалко. А потом видишь, как он же награждает врачей и говорит – какие вы молодцы, вы побороли ковид. Это вызывает непонимание.

Мы все знаем, что он нездоровый человек. Я был в шоке, когда [экс-министр здравоохранения Владимир] Караник не поддержал врачей, уходил от прямых вопросов. Мы знаем, что статистику заболеваемости до сих пор фальсифицируют. Возможно, власти просто не хотели поднимать панику, но тогда следовало работать со специалистами, психологами и социологами. А просто врать… Это очень разозлило, и люди все равно паниковали.

Справиться с этим помогло бы открытое информирование? Конечно. Некоторые хотят жить в неведении, но лучше разобраться в проблеме, чтобы знать, как ее решить.

– Вы испытали на себе послевыборное насилие.

– Мне еще повезло. Но вся та жесть продолжается, и временами она достигает того же уровня, что и в августе. Силовикам просто дали неограниченную власть, и они этим пользуются – это еще один признак фашизма. Они знают, что пока что не понесут наказания, и пользуются этим, причем нередко все доходит до абсурда.

Каждый день открываю новости и вижу, как забирают многодетных родителей, пенсионеров, как людей избивают и потом их же судят. Как такое возможно? Не могу понять силовиков, что у них в головах? У них же есть семьи.

– Что вы чувствуете, когда читаете про все новые эпизоды насилия силовиков?

– Первая моя реакция – агрессия. Но потом я себя одергиваю и понимаю, что насилие порождает насилие. Нет прощения тем людям, которые сейчас все это творят. Сменится власть – и все они будут осуждены. Они пугают друг друга, что при новой власти в их дома придут и начнут их резать. Нет – вас только пригласят в суд, и вы должны будете по закону ответить за ваши действия. Никто не собирается забирать детей, этим занимается лишь действующая власть.

И мы видим, что все идет к застою в духе Советского союза, к самому худшему, что там было. Еще в 1996 году, когда происходили первые протесты, это было понятно, но тогда мы упустили момент и расплачиваемся за это до сих пор.

Сейчас проходит суд над [обвиняемыми в организации протестов из-за ведения стрима с акции] журналистками «Белсата» [Катериной] Андреевой и [Дарьей] Чульцовой. Эти репортеры для меня герои. Они улыбаются, показывают знак victory.

Не может не восхищать то, насколько сильные девчонки – они столько времени сидят в этих нечеловеческих условиях и при этом так позитивно себя ведут.

– Какой вам хотелось бы видеть Беларусь?

– Во-первых, свободной страной. Все знают, что Беларусь сама по себе крутая, ее нужно только освободить от цепей фашизма. Когда человек заперт в какие-то рамки, он не развивается. Еще в стране должен работать закон, в первую очередь должны выпустить всех политзаключенных.

Как по мне, разница между добром и злом в том, что когда ты причиняешь человеку страдания, это зло. И если человек не причиняет другим страданий, его ничего не сдерживает в развитии. Талантливые белорусы уже показали всему миру, что представляет собой наша страна. Сколько у нас достижений в спорте и культуре, насколько белорусы креативные! Можно, наверное, сказать спасибо Лукашенко, что он объединил людей, хоть и против себя. Но при этом он и расколол общество на адептов совка и тех, кто хочет двигаться к более либеральному обществу, к уважению прав.