Георгий Дронов: «Актер может быть идеальным мужчиной. Но не в моем случае»

Сначала актер полюбился всем в образе мужа из сериала «Саша+Маша», а сейчас блистает в роли Кости в «Ворониных». В интервью Георгий Дронов рассказал, какому сказочному герою хотел подражать в детстве, когда чувствует себя идиотом и что считает самой большой победой в жизни.

— Георгий, мы понаблюдали за съемочным процессом всего несколько минут, и даже за это время стало понятно, что атмосфера у вас на площадке — под стать сериалу. Очень семейная и дружелюбная.

— Это сегодня много народу: дополнительные актеры, да еще и собака у нас в гостях. А когда снимаются локальные сцены, где участвуют только наши основные персонажи, здесь вообще абсолютно келейная обстановка. И все стремятся ее поддерживать. Все-таки комедийный жанр требует легкой подачи, легкого существования от актеров.

Я являюсь приверженцем того, что комедию нужно играть в доброй атмосфере, а не ведя двойную жизнь. Странно, когда на экране все веселые, а по команде «Стоп, мотор!» — покусали друг друга и разбежались по щелям.

— Присутствие американского консультанта на площадке вас не смущает, не ущемляет актерскую свободу?

— У меня это уже третий опыт работы с присутствием на площадке американских коллег, и меня это совершенно не напрягает. Как может напрягать присутствие человека, который об этом продукте знает гораздо больше, чем мы?

Мы можем сколько угодно говорить, что мы уже научились снимать ситкомы, но все равно американцы — носители колоссального опыта. И глупо, если мы будем от него отказываться. Во всем мире люди платят деньги, чтобы получить ту информацию, которую нам дает сейчас Джереми, а у нас это все бесплатно.

— На одном из сайтов ваша поклонница, видимо, после просмотра сериала, назвала вас «эталоном современного мужа и папы».

— Прекрасно. Продолжайте. (Смеется.)

— Как вам такое почетное звание?

— Я не читал, но приятно. Ведь если подумать, не такой уж он и плохой человек, этот Костя. Он заботится о детях как мужчина. Любит их, любит свою жену, дорожит ею. Пытается во всех ситуациях быть тем связующим звеном, которое не растаскивает в разные стороны, а наоборот, держит всех вместе. Не пьет, не курит, спортом увлекается. При этом он, конечно, имеет свои минусы, но в целом мне приятно, если его считают идеальным.

— Наверное, должно быть приятно, что некоторые мужчины, возможно, даже захотят подражать вашему герою, а значит, и вам?

— Да, мне будет приятно, если какой-то другой мужчина, посмотрев на жизнь этого человека, примет на себя, так сказать, его манеру, его «мужской кодекс» и будет жить по этим законам. Значит, моя заслуга в том, что мне удалось передать его таким, какой он есть, без отрицательного второго плана. А показать просто хорошего и обаятельного человека.

— А что вы лично вкладываете в понятие «эталон мужчины»? Каким, по-вашему, должен быть идеальный мужчина?

— В данном случае я буду рассуждать с двух позиций. Потому что идеальный мужчина — это одно, а идеальный мужчина-актер — это совсем другое. Идеальный мужчина менее эгоистичен, нежели того требует актерская профессия. Мужчина-актер нуждается в большем внимании к себе в семье, а идеальный мужчина должен, наоборот, быть в семье защитником.

— То есть актер быть идеальным мужчиной не может?

— Может. Но, мне кажется, не в моем случае.

— А у вас был в детстве какой-то сказочный, литературный или киногерой, которому хотелось подражать?

— Емеля, конечно. (Смеется.) Человек, который лежит на печи, а щука за него все делает.

— У вас есть еще младший брат. Родители вас как-то особенно воспитывали, чтобы вы стали настоящими мужчинами?

— Да, причем мне-то как раз в этом отношении досталось больше. Младшие — они же всегда любимчики, за них больше заступаются.

Хотя я с самого детства был окружен вниманием. У моей мамы очень много родных братьев и сестер, и так получилось, что для бабушки и дедушки я стал первым внуком. К тому же еще были живы мои прабабушки, воспитанные институтами благородных девиц. И я просто купался во всеобщей заботе.

Когда чуть подрос, стало понятно, что у меня не очень хорошее здоровье — я был астматиком и аллергиком. И для того, чтобы его подтянуть, родители отдали меня сначала в секцию прыжков в воду, а потом на плавание. И до тех пор, пока не закончил заниматься спортом, я эти занятия ненавидел.

Я всегда был спокойным, домашним ребенком, а спорт — это ведь всегда лидерство, борьба за результат, агрессия. И мне претили все эти соревнования. Я с удовольствием бросил бы плавание, если бы не отец.

Помню, такие письма писал из спортивных лагерей! Плакал: «Заберите меня отсюда!» Но никто не приезжал и не забирал.

В семье меня никогда не били, но сильно воздействовали словом. Помню, как меня сажали в кресло, а папа устраивался напротив меня на табуретке и начинал разговор.

Однажды папа пришел забирать меня из детского сада, а воспитательница ему говорит: «Ваш сын сегодня ел снег, поговорите с ним…» И всю дорогу домой я с ужасом представлял себе эту табуретку, понимая, что сказать в свое оправдание мне будет нечего.

Но я благодарен своим родителям за то, что они не пошли на поводу у моего страха и заставили меня его преодолеть. И только сейчас понимаю, как это помогает мне в жизни, в профессии.

— Отец для вас был примером для подражания, несмотря на строгие методы воспитания?

— Колоссальным! Он лучше всех играл в хоккей и ездил на коньках — тогда это было очень популярно. Лучше всех клеил модели самолетов, выглядел, одевался, водил машину, разбирался в автомобилях. Был дружинником, останавливал хулиганов. Я до сих пор храню его удостоверение дружинника — оно сейчас всегда со мною в машине ездит.

Конечно, для мальчика пример отца очень важен. Я считаю, что мальчику нужна грубость с детства — он должен получать ее в небольших дозах, чтобы уметь терпеть в жизни боль, унижения и оставаться при этом нормальным человеком.

— Ваш романтизм как-то проявлялся во взрослом возрасте? Можете вспомнить свой самый романтический поступок, который совершили, скажем, ради любимой супруги?

— Я много делал поступков. (Смеется.) Не хочу говорить. Напишите — «делал», а конкретизировать не надо.

Эти поступки иногда просто были связаны с молодостью, а молодость очень часто безголова. И сейчас, смотря на все это, думаешь: «Господи, какой же был идиот!» Поэтому не хочется рассказывать лишний раз. (Смеется.)

Но, конечно, романтические поступки нужны. Ведь все они совершаются в момент наивысшего душевного счастья, когда ты переполнен любовью.

— Георгий — значит «победитель». Что вы считаете своей самой большой победой в жизни?

— Может быть, она еще впереди? Хотя каждый отдельно взятый период жизни — это своя победа.

Помню, в третьем классе у нас один хулиган задирался и все время провоцировал меня на драку. И вот я сидел весь урок и трясся, потому что после, на перемене, за школой, мне придется к нему выходить.

И вот стоишь, мальчишки вокруг тебя, получил свое, идешь домой, нос разбит, кровь течет, но ты все равно идешь с победой, потому что решился на это! Проиграл, но победил себя.

В другой раз я заступился за девушку в метро, хотя там было целых пять парней. Но они, видимо, так опешили, что я пошел против пятерых, и сразу же отступили.

Поэтому самая большая победа — это преодоление собственного страха или каких-то негативных черт характера. Потом, бывают победы, растянутые во времени. Например, я считаю победой то, что я не ушел из профессии, когда уходили многие. Жил без денег, родители помогали, супруга во всем поддерживала, взяла на себя какие-то серьезные обязанности. И вот только сейчас моя профессия стала наконец приносить какие-то плоды.

Но я понимаю, что дальше у меня еще будет много препятствий. И может быть, только в конце жизни я смогу сказать, что самая моя большая победа заключается в том, что я остался нормальным человеком.