Экс-начальник почтового отделения: «Сказали – будете уволены по статье, в связи с утратой доверия»
В первый раз в жизни Марина вышла на площадь в родном Борисове в июне после задержания Виктора Бабарико.
Марина Шувалова. Фото из личного архива
— Почему я не выдержала? Я видела эту систему изнутри, работая на почте: плановые задания по подписке тебе дают, а как их выполнять, никто не думает, — говорит Марина Шувалова. — Когда ты видишь достойного кандидата, наблюдаешь за ним во время предвыборной кампании и его в один момент сажают — тебя лишают выбора.
В тот день на площади собралось около двухсот борисовчан. Некоторые были в майках с надписями «Саша 3%, ты не будешь президентом»
— Нас тогда никто не трогал. Когда мы вышли 20 июня, нам даже стать не дали. Мужа, как и других мужчин, задержали. Я стала по площади ходить и обратилась к милиционерам: «Ребята, что вы делаете? Мы вышли с мирной акцией. Зачем вы людей похватали? У вас семьи, у нас тоже. Нужно думать о будущем, у нас есть дети. Мы не сможем жить при такой власти».
За мной приехала машина, и меня забрали. Муж остался на сутках, а со мной провели профилактическую беседу и отпустили.
Марина вспоминает, как после очередного задержания 3 июля ее муж-программист в отделении милиции говорил с сотрудниками о политике, раскладывал им по полочкам ситуацию в стране.
— Они слушали, начали вопросы задавать. Потом зашел замначальника РОВД и говорит: что вы уши развесили? Велел оформить мужа на сутки. И его оформили — 23.34 — статья 2020 года в Беларуси.
После этого на Марину началось давление.
— Ко мне в почтовое отделение приехал начальник РУПС: «Марина Васильевна, с такими политическими взглядами вы не можете работать в госструктуре, поэтому думайте». Я спросила, нужно ли мне написать заявление по собственному желанию. Он сказал, что я сама должна решить этот вопрос. Ответила, что не буду писать это заявление.
И понеслись еженедельные проверки. Приезжали борисовские инструкторы, потом минские, комплексные проверки: профком, инструктор, охрана труда... Не помню, сколько их было.
Постоянно приезжал мой начальник и говорил: вот видишь, у тебя есть такие-то нарушения, это нехорошо. Я поясняла, что в любой работе есть нарушения, за мои вы меня не можете уволить, поэтому буду исправлять.
Тогда он начал лишать меня премии: сначала 50%, потом — 100 %.
Марина вспоминает, как перед выборами пенсии решили выдать до 9 августа.
— Мы вышли на работу в понедельник, 3 августа. Боялась, что мой почтальон за неделю не справится с выплатами, и предложила помочь: несколько деревень, которые обслуживал наш участок, взяла на себя. Заодно думала послушать наших пенсионеров, как они относятся к власти. И что вы думаете, в этот день приехал начальник РУПСа и поехал со мной раздавать пенсии. Как он узнал о моих намерениях, не знаю.
Но даже при нем люди не стеснялись высказываться, что они против власти и того, что происходит в стране.
Марина с мужем Дмитрием
...Я знала, что меня уволят с работы еще летом, когда заказывала майки «Саша 3%». Но мне надо было окончательно убедиться, что трындец у нас в стране творится, поэтому я сразу заявление по собственному желанию не написала.
Говорила начальнику: «Я на акции хожу в свое свободное время. Почему вы ограничиваете мою свободу?» Он отвечал, что ничего не знает. Спрашивала: «Вы про 9-11 августа ничего не знаете? В интернете не смотрели?» Он говорил: я этого лично не видел. Говорю: так я вам расскажу, как это было в Борисовском РОВД.
Муж Марины в это время как раз сидел на сутках, его задержали за день до выборов, 8 августа, когда супруги шли на футбольный матч.
— К нему в камеру после выборов посадили человека с пробитыми ребрами, дышал через раз. Дима предлагал вызвать скорую, но мужчина наотрез отказывался. Говорил: я боюсь, может быть, сам оклемаюсь, а то они меня снова побьют.
Позиция моего начальства была: ничего не вижу и не слышу. Он пенсионер, видимо, хочет еще работать.
9 августа Марина отправилась на избирательный участок, где они с мужем были зарегистрированы независимыми наблюдателями. На самом участке места для них не было, наблюдать приходилось в коридоре.
— После суток начались «соповские» проверки. У нас двое детей 12 и 10 лет. Приходили домой классный руководитель, соцработник. Проверяли условия. Тесты психологические проходили. Во все инстанции писали: ЖКХ, электросети, горгаз, водоканал. Выясняли, есть ли у нас задолженности. Думала, поседею, — говорит Марина.
В СОП семью не поставили. Тем временем на работе у Марины продолжались проверки.
— В октябре начальник приехал с приказом о расформировании доставочного участка и предупредил, что моя ставка сокращается, соответственно, оплата и рабочее время уменьшается. Говорит: решай, будешь ты работать или нет. Я взяла время подумать.
До меня доходили слухи, что чуть ли не каждый день ему звонили из исполкома и спрашивали, уволил он меня или нет. Я спрашивала напрямую: кто на вас так давит? Он отвечал: давят, но я не скажу кто.
Когда была на больничном, проверили документацию и насчитали ущерб за то, что оформляла подписку по льготным ценам. Потребовали возместить 39 рублей 22 копейки. Я отказалась.
Объяснительную я писала на имя директора минского филиала «Белпочты» Жанну Васильевну Шибеко. Пояснила, что оформила подписку по льготным ценам, поскольку был устный приказ руководителя закрыть ее любой ценой. И потребовала, чтобы прекратили преследование по политическим мотивам за мою гражданскую позицию.
Через два дня приехала директор филиала с рабочей встречей. Я сказала, что в будущем не буду оформлять подписку по льготным ценам. Мне сказали: будущего у вас не будет на почте. Почему, спросила я.
— Вы будете уволены по статье. В связи с утратой доверия.
— Мне сегодня ключи отдавать?
— Вам что, все равно?
— Нет, не все равно. Мне нравится моя работа.
Марина говорит, что проверяющие опрашивали ее клиентов, два дня ездили по 25 деревням.
— Ни один человек плохого слова не сказал, все были довольны моей работой.
В итоге Марина уволилась, отказавшись от работы в связи с изменением существенных условий труда.
— Мою ставку сократили с 0,71 до 0,56. 25 деревень, которые обслуживало наше отделение, перекинули на Борисов. Моя зарплата после лишения премии составляла рублей 500. Мне предлагали работать за 300 рублей. Я устала от бесконечных проверок и 30 ноября уволилась.
Искать новую работу Марина собирается после Нового года. Она опасается, что трудоустройством могут быть проблемы.
— Мы сдружились с ребятами, которые выходили на акции. Некоторые из них меняли работу, но даже в частных структурах на них оказывают давление, вынуждая начальство их уволить или платить минимальную зарплату.
Пережить трудные времена Марине поможет фонд BYSOL, созданный для оказания помощи и поддержки тем, кто лишился работы по политическим причинам.
Новый год семья хочет встретить с БЧБ-флагом на окне своего дома в деревне Старая Мётча Борисовского района. Марина уже подала заявку в сельсовет, хочет провести одиночный пикет в связи с незаконными административными и уголовными делами.
Оцените статью
1 2 3 4 5Читайте еще
Избранное