Эйдельман: «Мир был буквально залит кровью. И в это же время работали газовые камеры и крематории. Как, впрочем, и лагеря на Колыме»

— Когда начинается война, то часто кажется, что она скоро кончится, — пишет Тамара Эйдельман. — В 1914 году казалось, что солдаты «будут дома к Рождеству».

В Великобритании не было военного призыва, и мало кто считал его введение необходимостью. Когда военный министр, лорд Китченер, стал говорить о том, что с маленькой профессиональной армией страна не выстоит в долгой войне, то на него смотрели, как на безумца. Когда через четыре года война закончилась, на полях сражений остались миллионы людей.

Перед началом Второй мировой у мира уже был печальный опыт, но при этом надежды на быстрый исход оставались. 

Конечно, такие надежды  были у агрессоров. Гитлер рассчитывал на моментальную победу над СССР. Надо сказать, что у него были большие основания — Польша, Норвегия, Дания, Франция оказались побеждены в результате быстрых кампаний.

Японские военные хорошо понимали, что у их страны не хватает ресурсов на длинную войну, но это не помешало им атаковать Перл-Харбор. Они были уверены, что моментально разобьют американцев…

В Советском Союзе, впрочем, в тридцатые годы тоже господствовало представление о том, что война будет закончена «малой кровью на чужой территории». Французы были убеждены, что смогут отсидеться за «неприступной» линией Мажино. 

Из главных участников Второй мировой, пожалуй, только англичане понимали, что легко отделаться не удастся. И то — Черчилль, который в своих речах обещал согражданам, что они будут сражаться на суше и на море до победного конца столько сколько нужно, — при этом до какого-то момента считал (или надеялся?), что в новой войне не будет таких огромных сражений, как в предыдущей.

Именно поэтому британцы возлагали такие надежды на бомбежки Германии, рассчитывая без особых жертв в своей армии подавить боевой дух противника и закончить войну.

Немецкий блицкриг сорвался, японцы завязли в войне, отнявшей у них буквально все ресурсы и множество жизней, линия Мажино никого не спасла, и «малой кровью на чужой территории» врага разгромить не удалось. 

1942-43 годы оказались ужасающим временем — из-за своих размеров и количества жертв битв. Харьков, Сталинград, Курск, Днепр, Тобрук, Эль-Аламейн, Сицилия, Гуадалканал, Кокоду, Мидуэй — мир был буквально залит кровью.

И в это же время работали зондеркоманды, нацисты приступили к «окончательному решению» еврейского вопроса, газовые камеры и крематории работали в полную мощь. Как, впрочем, и лагеря на Колыме. Как, впрочем, и жуткие японские лагеря военнопленных.

Это были очень страшные годы. Казалось, что зло побеждает повсюду и будет властвовать вечно.

Но страшные битвы переломили ход войны, и к 44-му году это понимали уже многие. Гитлер мог по-прежнему утверждать, что победа будет за ними. Японцы могли по-прежнему превозносить боевой дух своих войск, — но война уже была проиграна. 

Мы знаем сегодня, что разгром Германии и ее союзников не означал полной победы добра, но все-таки, все-таки это была победа! Люди начали приходить в себя, искать новые пути развития, создавать мирную жизнь. Где-то это удавалось лучше, а где-то хуже. Но все же зло оказалось возможным остановить, хотя за это была заплачена страшная, огромная цена.

Будем надеяться, что и среди сегодняшних ужасов зло будет отброшено и  нам удастся построить новую мирную жизнь лучше, чем это сделали люди в прошлом веке. Ну, а вдруг?