«Его злодеяния измельчали на фоне агрессии Путина». Какие основы для самостоятельности остались у Лукашенко

Вторжение России в Украину окончательно оформило восприятие Александра Лукашенко как марионетки Кремля, поставив в глазах многих российскую точку в белорусском вопросе. Сам Лукашенко, разумеется, регулярно отрицает свой марионеточный статус, но тот, кого ведут на поводке, склонен думать, что сам выбирает дорогу.

Правда, также верно и то, что горбатого исправит только могила. Лукашенко никогда не желал мириться с любыми ограничениями для своей власти, так почему ему соглашаться на это сейчас, после того как он потратил столько сил на ее удержание в 2020 году?

Конечно, его возможности уменьшились, особенно после начала войны, но это еще не означает, что Лукашенко превратился в послушного проводника воли Кремля. У белорусского лидера еще остались сильные карты, которые при определенных обстоятельствах могут сыграть важную роль.

Отношения без дистанции

После 2020 года характер белорусско-российских отношений действительно изменился в советскую сторону, когда, несмотря на свой МИД и голос в ООН, все важные для Минска вопросы решала Москва. Порой непонятно, что кроме урожая все еще контролирует Лукашенко без оглядки на Кремль.

Владимир Путин, например, уже больше трех лет не был в Беларуси (с июня 2019 года) и пока вроде бы не собирается, в то время как Лукашенко только в этом году мотался в Россию уже шесть раз.

С другой стороны, у таких частых контактов есть свои преимущества. Объятия в постковидную эпоху, самый короткий переговорный стол и частые многочасовые беседы с глазу на глаз – определенно, из всех зарубежных лидеров Лукашенко пользуется самым большим доверием Путина.

Теоретически он может зайти в Кремль с информацией или предложениями, реакция на которые, вполне возможно, будет иной, чем на звонки Эмманюэля Макрона или Олафа Шольца. В этом его первая сильная карта.

Правда и то, что Россия превратила Беларусь в свой военный плацдарм для агрессии против Украины. Но это не означает, что Кремль принудил к этому Лукашенко — тот мог дать свое согласие добровольно, рассчитывая на этом выгадать.

Многое указывает на то, что Лукашенко осознанно позволил России использовать Беларусь для агрессии против Украины, вдохновившись совместным миротворческим триумфом ОДКБ в Казахстане несколькими неделями ранее. Его заявления накануне войны выдают головокружение от казахстанского успеха.

В февральских интервью Лукашенко утверждал, что «пока Запад развернется и пришлет сюда войска, мы будем уже у Ла-Манша», а на саму войну с Украиной отводил три-четыре дня. При такой перспективе почему бы не разрешить российской армии быстро пройти через белорусскую территорию в расчете на последующее вознаграждение за помощь.

Ход войны изменил его оценки, вынудил совершенно по-иному посмотреть на ситуацию и включить заднюю. Россия по сей день использует Беларусь как военный плацдарм, но белорусские войска до сих пор не пересекли границу с Украиной.

 Лукашенко в отличие от Путина вообще избегает агрессивной риторики в отношении Украины и не выдвигает к ней никаких требований. Наоборот, с самого начала боевых действий он пытается переписать свою роль с соагрессора на посредника.

И это не совсем безнадежная затея — организация первых раундов российско-украинских переговоров, судя по всему, именно его заслуга. А Киев по-прежнему дистанцируется от прямых контактов с лидерами белорусской оппозиции и воздерживается от ответных обстрелов российских войск на белорусской территории.

Третий не лишний

Нельзя сказать, что все внешнеполитические решения Лукашенко с августа 2020 года или даже февраля 2022 года отвечают интересам Кремля или с ним согласуются. Минск до сих пор не установил дипломатических отношений ни с одной из непризнанных территорий, ставших независимыми государствами с благословения Кремля (ЛНР, ДНР, Абхазия, Южная Осетия). Лукашенко назвал Крым российским, но пока не доехал до Симферополя, чтобы закрепить признание.

Или взять, например, то, что Беларусь одностороннее ввела безвизовый режим для Польши, Литвы и Латвии до конца года. То есть для наиболее антироссийских стран НАТО да еще и в разгар боевых действий, где Россия считает, что воюет с Западом. Москва такое не практикует и на эту тему между союзниками уже не раз искрило.

Также непохоже, что отношения Беларуси с незападными странами как-то цензурируются в Москве. Хотя с их помощью Минск пытается выстроить как минимум экономический, а желательно и политический противовес России. До 2020 года эту функцию выполняло сотрудничество с Западом, сейчас — незападные страны, признающие белорусский режим легитимным.

Активнее всего Лукашенко пытается работать с Китаем. Несколько лет назад он предложил Пекину сделать Беларусь китайскими воротами в Европу. Санкции и война подорвали привлекательность такого предложения, но не остудили пыл Минска. Планы поднять белорусско-китайские отношения до «железного братства» и «всепогодного партнерства» в силе, как и стремление Лукашенко пристроить на китайском рынке хотя бы часть от $14-15 млрд экспорта, потерянных на Западе.

Китайский вектор остается предметом регулярных совещаний наверху, а вступление Беларуси в Шанхайскую организацию сотрудничества должно обеспечить Минску еще одну площадку для взаимодействия с Пекином. Лукашенко выстраивает эти отношения с несколькими целями — и как альтернативу России, и в расчете на место в новом мире под новым солнцем, которое, по его прикидкам, будет китайским и потеснит все другие. 

Царь своей горы

Нельзя игнорировать и то, что Лукашенко по-прежнему контролирует ситуацию внутри Беларуси. Еще в начале прошлого года он окончательно задавил протестное движение, которое перестало представлять какую-либо угрозу для его режима.

Мало того, активные противники власти вынужденно покидают Беларусь, невольно укрепляя этим позиции Лукашенко. Вплоть до того, что независимые опросы фиксируют рост доли тех, кто склонен доверять власти на фоне санкций и соучастия в агрессии — с 38% в октябре 2021-го до 48% в мае 2022-го.

Александру Лукашенко беспрекословно подчиняются все ветви власти, никак не стесняя и не ограничивая его в действиях, даже прямо противоречащих законам. Властная вертикаль легко рассталась с неугодными и выглядит вполне работоспособным монолитом.

Информационное поле в стране тщательно прополото, главные лидеры протестного движения в тюрьме, остальные — вытеснены за рубеж и пока теряют социальную поддержку.

Конечно, влияние России и здесь колоссально, но не абсолютно. Белорусские СМИ ретранслируют российскую повестку, но общество не принимает ее полностью и безоговорочно. Например, соцопросы показывают, что абсолютное большинство белорусов против участия страны в войне, и пророссийские нарративы в госСМИ никак не могут повлиять на этот консенсус.

В августе 2020 года белорусская номенклатура держала нос по ветру, который дул из Кремля. Если бы оттуда подул ветер перемен, никто не знает, в каком российском городе сегодня жил бы Александр Григорьевич. Но то был особый и довольно короткий период. Сейчас реальное влияние Кремля на властную вертикаль в Беларуси едва ли заметно и даже опасно для тех, кто рискнет с ним заигрывать. Лукашенко тасует чиновников и силовиков по своему усмотрению, а не с подачи Москвы.

Укрощение строптивого

Наконец, остаются возможными контакты Лукашенко с Западом. В решении белорусского вопроса Европа и США сделали ставку на санкции, что ожидаемо сблизило Минск с Москвой. Западные лидеры, по крайней мере, пока оставили надежду отбуксировать Беларусь из-под российской опеки, а до войны даже пытались обсуждать белорусскую проблему с Путиным, словно тот заинтересован в демократизации, а не сохранении режима.

Однако идея полноценной международной изоляции Лукашенко оказалась недостижимой. Он признается де-факто и де-юре большинством стран мира, хотя именно разрыв изоляции на западном направлении интересует его в наибольшей степени.

Минск шлет на Запад сигналы, но они осторожны и противоречивы. С одной стороны, демонстрируется готовность обострять и повышать ставки, с другой — тот же Владимир Макей откровенно спекулирует на теме утраты национального суверенитета из-за сближения с Россией и пишет письма с предложением возобновить диалог.

«Нам ни в коем случае нельзя уходить из Евросоюза. Это наш ближайший сосед», — заявил Лукашенко на недавнем заседании Совета министров и, как птица колибри, отлетел назад по отношению к себе прошлогоднему, провозгласившему замену «стареющей Европы» на Азию.

Эти перемены и противоречия легко объяснить — Минск слишком опасается Москвы, чтобы идти на прямые заигрывания с Западом, но по этой же причине остро нуждается в восстановлении связей.

Конечная цель этих маневров для Лукашенко не в том, чтобы встать на путь демократизации и исправления (хотя определенная либерализация тут неизбежна), а в том, чтобы укрепить свою власть. Россия помогла Лукашенко ее удержать, но вынуждает делиться. Возобновление сотрудничества с Западом может помочь ему затормозить этот процесс или даже обратить вспять.

Но для этого он должен быть уверен, что предложение Запада будет достаточно серьезным и проработанным, чтобы компенсировать риск ответной реакции со стороны Кремля.

Когда в феврале, через несколько дней после начала войны, с Лукашенко более часа говорил по телефону президент Франции Эмманюэль Макрон, убеждая не быть вассалом и соучастником войны против Украины, такого предложения, видимо, не последовало.

Однако Лукашенко может и сам инициировать контакт, например, дав свободу части или даже всем политзаключенным. Освобождать есть кого — счетчик правозащитного центра «Весна» перевалил за 1300 человек. Если вдруг Запад окажется глух, можно вернуть их обратно в тюрьму хоть на следующий день — тут он ничем не рискует.

На кону могут оказаться не только судьбы узников. Война — повод для неожиданных коалиций, потому что никакая помощь в ней не может быть лишней, даже если она будет исходить от Лукашенко. Пока его по полной использует Кремль, а Запад игнорирует такие возможности, но в боевых действиях возможны самые неожиданные повороты.

Беларусь в любом случае остается важной страной для архитектуры и этой войны, и будущего мира. Вывод белорусской территории из статуса российского военного плацдарма может развалить «спецоперацию» Кремля и его дальнейшие планы. Нет никаких гарантий, что это получится сделать с помощью Лукашенко, но без нее — шансы еще ниже.

С 24 февраля Россия и Запад всецело заняты друг другом и Украиной. Война задвинула Лукашенко на периферию их внимания, превратив во второстепенную фигуру. Но в этом есть свои позитивные стороны. Злодеяния Лукашенко забылись и измельчали на фоне агрессии Путина. Если ему удастся избежать прямого участия Беларуси в боевых действиях, это впечатление только усилится, открывая для него новые возможности в борьбе за власть и самостоятельность.