Эдуард ТОВПЕНЕЦ: «Самое главное, что будем с теплом и светом»

Непосредственный участник новогодних переговоров с Газпромом, первый заместитель министра энергетики Беларуси Эдуард Товпенец рассказал «Комсомолке», как договаривались о цене, и как теперь будет жить страна, оплачивая сто долларов за газ.

С Эдуардом Федоровичем мы договорились на интервью почти в 8 часов вечера — 3 января, он все еще был на работе. И разговаривал по телефону, как потом выяснилось, с коллегой из Минэкономики:

— Посмотрите, за газ для приготовления пищи люди платят в месяц около 1600 рублей. Столько бутылка минеральной воды стоит! Даже если люди будут платить за газ, как за две бутылки воды, никто этого не заметит. И это будет подъемно для любой семьи

— Эдуард Федорович, у вас в этом году выходные были? — поинтересовалась «Комсомолка».

— Выходные? — улыбнулся замминистра. — Новый год по московскому времени мы встретили в Газпроме, по белорусскому времени — в нашем посольстве в Москве. На 1 января была запланирована встреча белорусского и российского премьер-министров. Дома были только 1-ого вечером. А второго мы уже были на работе.

— Переговоры с Газпромом закончились почти в полночь?

— Да, документы подписывались ровно в 23 часа 58 минут по московскому времени.

— Почему же тянули так долго?

— Если бы контракт состоял из нескольких пунктов, можно было бы подписать и раньше. Но контракт — это объемный документ, где расписан каждый шаг, каждое движение, обязательство каждой стороны, в нем сказано, как действовать в разных ситуациях. И за каждый пункт боролись обе стороны. Это ведь связано с перемещением специфической продукции! Если железная дорога везет трактор на платформе, то он всем виден. А с газом своя специфика, нужно четко оговорить весь механизм транспортировки газа, разделения его на потоки, учета и расчетов за него. Плюс еще обеспечение безопасности. Ведь газ пожароопасен и имеет свойство взрываться. Должен вам сказать, что еще ни разу не было случая, чтобы по вине белорусской стороны были нарушены какие-то условия транзита газа. В этом плане мы самая стабильная страна, которая никого не подводила.

«Не может быть цена одинаковой в Смоленске и Бресте»

— И все-таки контракт одни эксперты назвали провальным, а другие наоборот — большим успехом. Почему такие разные оценки?

— Вы же знаете, как хотели повысить цену? Еще в мае существовал проект контракта, где была предложена цена в 201 доллар. Велись сложные переговоры, и белорусская сторона проявила большую выдержку, привела обоснованные аргументы и расчеты. Мы не были против высоких цен на газ и равнодоходности его реализации, но мы были против того, чтобы цены росли намного быстрее, чем в России. А цены на газ будут расти и в Российской Федерации: в его северо-западных регионах уже заключаются договора на 2007 год для потребителей по цене более чем сто долларов.

Понятно, что в России конечная цена для потребителей будет всегда ниже, чем в Беларуси. Ведь чем длиннее расстояние от места добычи газа до потребителя, тем он дороже. К примеру, чтобы доставить газ от границы с Россией до белорусского промышленного и бытового потребителя (Петрова, Иванова), газ должен пройти 7 тысяч километров магистральных трубопроводов и 34 тысячи километров распределительных трубопроводов. Это дополнительные расходы и немалые. Поэтому и не может быть одинаковая цена газа в Смоленске и в Бресте или в Казани и в Витебске.

То, что в итоге нам удалось снизить цену с 201 доллара до 100 — это положительный момент. Ни у кого из соседей таких цен нет. Причем эта цена появилась в последние два дня — 30, 31 декабря, до этого обсуждалась цена в 105 долларов.

— А разница в 5 долларов — это экономия 100 миллионов долларов в год?

— Даже немного больше. Но, конечно, если сравнивать эту цену с ценой 2006 годом, то она, безусловно, тяжела для экономики. Это негативный момент. И, тем не менее, как говорят, в трудностях закаляются.

Беларусь уже не раз справлялась со сложностями. А такая цена — это не катастрофа, далеко не катастрофа. Высокая цена заставит руководителей, предприятия, потребителей более рационально относиться к использованию газа, мы будем обязаны обновлять технологии, чтобы тратить меньше энергии на производство. Энергоемкость нашей экономики очень высокая. И, конечно, энергоемким предприятиям будет сложнее ее преодолевать.

— Это каким предприятиям?

— В первую очередь цементным, кирпичным, стекольным заводам, которые используют много топлива, многим предприятиям легкой промышленности будет сложно. Котельным, которые вырабатывают тепло, тоже будет непросто. А есть предприятия, у которых энергоемкость продукции невысокая, там эту проблему решить не сложно. К примеру, «Атлант», который выпускает холодильники, у него проблем не будет.

И не надо забывать, что у нас есть и собственные ресурсы. Есть торф, есть дрова, есть вторичные ресурсы, которые не в полной мере используются, а их надо задействовать. Почему бы все деревообрабатывающие предприятия не перевести на вторничные ресурсы, которые они могут использовать: отходы, опилки?

— Просто мазут, местные виды топлива раньше были дороже газа.

— В том-то и дело, что когда газ был дешевле других видов топлива, не было смысла, например, сжигать уголь, и это не стимулировало к тому, чтобы использовать другие виды топлива. А в прошлом году мы впервые сделали две ТЭЦ, которые работают на альтернативном топливе. Одна — на древесных отходах, измельченной щепе. Другая — на отходах гидролизного производства, которые накапливались годами. Сейчас все прекрасно работает.

Это пример того, как можно использовать то, что не использовалось десятилетиями. А таких отходов очень много. С их помощью можно уменьшать зависимость от природного газа и решать серьезные экологические проблемы.

— Получается, что высокая цена — это в каком-то смысле позитивный момент?

— В каком-то смысле, так и есть. И очень хорошо, что контракт составлен на пять лет, и что в нем прописаны объемы поставок газа. В прошлые годы у нас были большие споры по поставкам. Сейчас мы будем иметь стабильный контракт, не на один год. Рыночная цена для Беларуси будет применяться с понижающим коэффициентом. В этом году будем платить 100 долларов, в следующем рыночная цена будет умножаться на коэффициент 0,67. То есть белорусская цена будет ниже, чем в Европе. Еще через год коэффициент будет 0,8, потом 0,9. И только в 2011 год мы будем платить рыночную цену.

— Но к тому времени среднеевропейская цена может быть и 300 долларов?

— Все может быть. А может, цены, наоборот, снизятся. Ведь формула цены на газ привязана также к цене на нефть.

«Живые доллары уходят в канализацию»

— Уже объявили, что для предприятий повысятся цены на газ, тепло...

— Конечно, повысятся, но их еще не утвердили. Ведутся расчеты , будем смотреть, где можно затраты уменьшить. И вариантов будет не один и не два.

— А тарифы на коммуналку для населения тоже пересчитываются?

— Сейчас прорабатываются все вопросы в комплексе. И здесь такие есть чисто психологические моменты. Сказать человеку, что завтра цена на газ у него в квартире повысится в два раза — как обухом по голове. Никто ведь при этом не посмотрит в жировку, где написано, что за газ для приготовления пищи человек платит 1600 рублей за целый месяц. Даже если поднять тариф в два раза — это копейки.

Но, безусловно, есть такие варианты, где надо думать. Например, газовое отопление. Здесь к повышению тарифов надо подходить очень осторожно. Особенно, если это тариф для сельских жителей, у которых зарплата не очень высокая. Это и был смысл разговора с моим коллегой, с которого мы начали разговор.

— В Европе газ, тепло экономят, а у нас очереди за счетчиками газа не стоят. Значит, нет надобности у людей экономить. Может, это значит, что тарифы можно поднимать безболезненно?

— Вы правильно подметили: на бытовом уровне человека абсолютно не волнует, стоит счетчик или не стоит. А раз не волнует, значит, цены на коммунальные услуги не такие уж высокие, чтобы заставить экономить. В этом плане, я думаю, что можно и нужно изменить психологию нашего населения.

Энергоресурсы дорогие во всем мире. У нас человек открывает кран с горячей водой и начинает бриться, а вода льется. Куда она льется? Это же живые доллары, которые уходят в канализацию! Люди, которые экономят, берут стакан, наливают водички и закрывают воду. В этом плане у нас незадействован очень большой потенциал энергосбережения. И надо воспитывать у человека это понимание.

— Лучше всего пониманию научат подросшие цены. Так услуги ЖКХ подорожают больше чем на 5 долларов?

— У нас в стране определен коридор — 5 долларов в год. Цены на коммунальные услуги жестко регулируются государством. Чтобы соблюсти эти рамки, конечно же, будет задействован механизм максимального снижения затрат. Чего греха таить, где-то можно поджаться.

Пока ведутся расчеты, я бы не называл никаких цен. Сейчас работают экономисты, финансисты, прорабатываются разные варианты. И 31 декабря работали, и 2-го работали — без выходных. Самое главное, будем мы с теплом, будем мы со светом. А то, что придется платить больше, — от этого никуда не денешься. Есть, кстати, еще один механизм не поднимать коммуналку , от которого отказаться полностью тоже невозможно, — это перекрестное субсидирование.

— Но если будет перекрестное субсидирование, если часть расходов населения возьмут на себя предприятия, то они должны будут повысить цены на свою продукцию, которую потом купит то же население.

— У нас есть такие предприятия, которые могут работать и работают с приличной рентабельностью. И просто из-за роста цен на газ рентабельность немного снизится.

«Если через Беларусь будет идти больше газа, то страна будет зарабатывать больше»

— Вместе с ценой на газ согласовали и продажу акций Белтрансгаза. Предприятие от этой продажи какие-нибудь выгоды получит? Говорили даже, что, мол, Газпром трубы ржавые в порядок приведет.

— Какие ржавые трубы?! Кто такие сказки рассказывал? Сами подумайте, кто бы за ржавые трубы оценил в 5 миллиардов долларов?

— Может, сотрудники предприятия будут теперь получать зарплату как в Газпроме?

— Нет, это государственная собственность, акции принадлежат государству, и эти 2,5 миллиарда за продажу акций получит страна. Договорились, что акции будут выкупаться равными долями в течение четырех лет, Газпром будет платить по 625 миллионов в год. Это рыночная, хорошая цена, наш бюджет получит приличные деньги.

— А потом Газпром в нашей стране сможет установить какие-то свои правила: выставить, например, какие-нибудь заоблачные цены на транзит газа от Витебска до Бреста?

— Ставки на транзит газа — это ставки на транзит в другие страны, а не внутри страны. При покупке акций Белтрансгаза будут разработаны учредительные документы, в которых будет все оговорено: как принимаются решения и т.д. Акции делятся 50 на 50 — это значит, что никто ни кем командовать не будет.

Газпром покупает Белтрансгаз, чтобы часть газотранспортной системы стала его собственностью. Это ему нужно, чтобы быть уверенным, что поставки газа будут осуществляться стабильно, надежно. В Газпроме прекрасно знают, что у этой системы есть потенциал, который не используется на сто процентов. У них есть ресурс, а у нас мощности, которые не задействованы.

К примеру, по трубам Белтрансгаза можно уже сегодня поставлять в Европу еще 14 миллиардов кубометров газа. Можете сравнить: мощность того газопровода, который собираются построить по дну Балтийского моря за огромные деньги, будет 28 миллиардов. А тут готовых 14 миллиардов! Если через Беларусь будет идти больше газа, нам это тоже будет выгодно. Страна будет зарабатывать больше.