Две истории одной страны

Сначала я подумала: «Как хорошо, что мой ребенок уже вышел из школьного возраста и ему не смогут дурить голову новыми старыми историческими мифами, которые сегодня одобрили академик Александр Чубарьян, ректор МГУ Виктор Садовничий, а также помощник президента России Джахан Поллыева».

Потом подумала: «А фигли! Мы же закончили советские школы и институты и ничего, кроме раннего цинизма и глубинного отрицания всех идеологических клише, которыми нас пичкали, не приобрели».

Я очень хорошо помню, как перед поступлением на журфак родители нашли мне «репетитора» по истории. Это было давно, в 1973 или 1974 году. Володя, мой учитель, был мужчиной взрослым, умным, талантливым, к тому же евреем. А я была маленькая и глупая, к тому же из совершенно благополучной советской семьи. А времена были еще те: «показательный» процесс над Якиром и Красиным, травля Сахарова и Солженицына с последующей высылкой последнего на Запад, арест Сергея Ковалева, движение евреев-отказников. Я же жила в своем розовом детстве, изредка втихаря почитывая «неправильную» литературу, но не более.

Володя, как мне показалось, с первого взгляда невзлюбил благополучную девочку. Но он был отличным педагогом, а девочка была хорошей ученицей. Все изменилось в один прекрасный вечер, когда он произнес за чашкой чая что-то такое про черту оседлости, отвечая на мои расспросы о его семье. Я на голубом глазу переспросила: «Черта чего?...» Тогда он отодвинул чашку и произнес небольшую речь, которая сводилась к короткому и безжалостному: «Нельзя быть такой темной». Видимо, что-то в моем взгляде удержало его от того, чтобы закончить этим приговором наш последний урок. Он задумался и вместо того, чтобы отмахнуться от меня раз и навсегда, вдвое увеличил нагрузку: час он готовил меня к экзаменам в университет по правильной программе, а час преподавал мне настоящую историю моей страны, в которой было все, чего не только не было ни в одном совковом учебнике истории, но о чем вслух лучше было и не говорить. Дальше было важно не спутать официальный и неофициальный курс истории и не ляпнуть на экзамене лишнего. Но они не путались и так навсегда и остались в моем сознании двумя разными историями одной, вроде бы, страны. Потом все встало на свои места — в перестройку. Черное было названо черным, белое — белым, серое — серым. Иногда это было болезненно. Я видела, как отец бледнел, читая некоторые документы сталинских времен, опубликованные в «Московских новостях». Господи, вся его жизнь уложилась в историю СССР — он родился в 1916 году. Что-то он знал, что-то давно понял, а о чем-то догадывался, но не знал точно, что оставляло право на сомнения. А потом этого права не стало. Что делалось в его душе? Там были фамилии людей, которых он знал лично. Они были и среди палачей, и среди жертв.

Кто-то мне недавно сказал, что жертв осталось меньше, чем палачей, и по этой арифметике мы — потомки палачей. Новый учебник истории, по которому попытаются снова искалечить детские души, абсолютное тому подтверждение. Только потомки палачей могли заказать хорошего Сталина, удачного лидера, который при всех своих «психологических особенностях» (так теперь называется истребление собственного народа) «привел страну от сохи к атомной бомбе».

У меня был Володя, который поставил мои мозги на место. У нынешних детей есть интернет, открытый мир, книги и кино, спутниковое телевидение. Берегите детей! Дайте им прочесть Оруэлла, Шаламова, Солженицына. Перечитайте сами. Спасайте их от идеологического маразма. А если не будет другого выхода, научите их быть веселыми циниками, прекрасно понимающими, что и почему пишут в учебнике истории и что история учебнику — рознь.

Не бывает патриотизма на лжи. 70 лет вранья привели страну, напичканную оружием и природными ресурсами, к краху. И это факт. В 1991 году защищать свое право на свободу вышли вчерашние школьники совковых школ, которым десять лет вколачивали в голову вы знаете что про великую партию, великую страну, великую армию, великое КГБ, великое социалистическое содружество, великий Варшавский договор и великий СЭВ. А до этого то же самое с вариациями вбивали в головы их мам и пап, и еще с вариациями — в их бабушек и дедушек. Не спасло. Попытка устроить идеологический рецидив сегодня фальшива насквозь. И она возможна только потому, что страна так и не прошла через покаяние перед жертвами «психологических особенностей» вождей, что мы так для себя и не выяснили, кто же мы — жертвы или палачи, не освободились от тяжести этого вопроса, от стыда, не отказали себе в праве на оправдание.