Дракохруст: Мобилизация в России открыла для Лукашенко лазейку для маневров

— На прошлой неделе появились сообщения о том, что Белорусская железная дорога якобы готовится принять тысячи российских военных. Если это произойдет на самом деле, то Беларусь фактически вернется в ситуацию февраля, когда с нашей территории была атакована Украина. Для белорусского режима сегодня очередное предоставление территории — меньшее из зол?

— Да, это тоже зло. И я думаю, для Лукашенко это также зло, он понимает последствия всего этого. Но в сравнении с этим втягивание в войну белорусской армии — это самое худшее, что себе можно представить.

Ведь в этой ситуации и все социальные последствия ложатся на Лукашенко, с учетом того, что белорусы в большинстве своем категорически не хотят участвовать в войне. Ну, и удары в ответ с украинской стороны. Я думаю, если Беларусь будет втянута в войну, она не будет защищена от таких ударов, украинцы об этом предупредили.

— После проведения «референдумов» на оккупированных территориях Украины сложилась новая ситуация. Некоторые эксперты видят в этом возросшую опасность для Беларуси, для правящего в ней режима. А есть ли в этой новой ситуации если не окно возможностей, то хотя бы лазейка?

— Я бы сказал, что эта лазейка возникает не из самого решения о проведении «референдумов», а из его косвенных обстоятельств. Это решение сопровождалось объявлением в России мобилизации.

Мы помним, что перед этим российская армия столкнулась с огромной проблемой дефицита живой силы. Не хватало людей, и они их выдергивали откуда только можно. Зеков из колоний, перебрасывали части миротворцев, которые стояли в Карабахе, из других мест. Нанимали за огромные деньги через различные ЧВК. Живой силы, очевидно, не хватало.

И в той ситуации идея заставить Лукашенко послать на войну белорусов затыкать дыры была актуальной. Но сейчас они объявили мобилизацию. Да, это неподготовленные люди, но, думаю, их подготовят. И на какое-то время этот вопрос живой силы они решат.

Соответственно, необходимость в живой силе из Беларуси пока что снизилась. Сохраняется политическая необходимость и мотивация. Но она существовала с 24 февраля. И раз она не актуализовалась, то, не исключено, что и сейчас не актуализируется.

С другой стороны, этот странный на первый взгляд визит в Абхазию, я думаю, был попыткой оттянуть время. Возможно, накануне аннексии в Сочи был разговор о том, что вы нас поддержите, признайте эти территории. А в ответ, не исключено, прозвучало: «Слушайте, а мы Абхазию признаем. Начнем процесс признания. Да, мы долго это не делали, а сейчас начнем. Но это же процесс». Мол, Абхазия на очереди. А дальше остальные регионы.

Мне кажется, внезапное признание Абхазии (а никакие причины во взаимоотношениях Беларуси и Грузии, Беларуси и Абхазии к этому не подталкивали) – это попытка заслониться резонансным фактом, чтобы не принимать сейчас решения по другим проблемам. 

Мол, мы их позже будем рассматривать, осмыслять.

Тут нужно понимать, что война может закончиться либо поражением Украины, либо катастрофическим поражением России. Если вспомнить войны, в которых проигрывала Россия или СССР, то в случае с русско-японской войной, или с Афганистаном речь шла об утрате чего-то далекого, но не об утрате территории.

Сейчас же речь идет о том, что Россия потеряет территории, которые она присоединила к себе, закрепила в конституции. И это, безусловно, для Беларуси создает острую ситуацию, Лукашенко оказывается в очень узком коридоре.

— Глава украинской разведки Кирилл Буданов утверждает, что Беларусь в значительной мере теперь зависит от позиции Пекина. Процитирую: «И они будут оглядываться и спрашивать исключительно на Китай. В ближайшее время, наверное, и Россию перестанут спрашивать о чем-то. Китай в отличие от России сейчас действительно влиятельное государство». Есть ли у Лукашенко прямо сейчас причины или условия для такой радикальной рокировки?

— Я так не думаю. Безусловно, позиция Китая имеет значение. Возможно, его роль будет возрастать. Но, скажем так, не напрямую. Все же, если брать торговлю, то товарооборот с Китаем значительно меньше, чем с Россией.

Что касается военной интеграции, то с Россией она находится на наивысшем уровне. Кроме того, что россияне просто приезжают в Беларусь, стреляют с ее территории, делают, что хотят. Спрашивают они при этом у Лукашенко? Может и спрашивают, а может и нет.

А Китай? Ближайший к Беларуси китайский солдат находится в Китае. Да, был у нас проект по созданию «Полонезов». Но это один проект, да и когда это было? Есть китайские инвестиции, но они несоизмеримы с российскими.

Да, Пекин может как-то повлиять на Москву, посоветовать не очень-то давить на Беларусь. Но говорить, что он станет новым «старшим братом», альтернативой для России, учитывая два вышеперечисленных фактора, не приходится.

— И все же, вряд ли Кирилл Буданов не знает о нашей тотальной зависимости от России в экономике и в военной сфере. Для чего понадобилось это заявление? Чтобы попытаться вбить клин между Минском и Москвой?

— Я не исключаю, что это попытка как-то повлиять, возможно, попытка вбить клин между Лукашенко и Путиным. Припугнуть Кремль тем, что у Беларуси есть свои выходы, свои альтернативы.

В принципе, это послание самого Лукашенко. То, что он поехал на саммит ШОС, как он там себя вел, к слову. Для меня то, что он на саммите надел маску, да еще и с символом Китая, – это не сигнал товарищу Си, а сигнал товарищу Путину: мол, у нас тут есть альтернативные варианты. А в Киеве поняли, что имел ввиду Лукашенко.

Другое дело, что объективный анализ показывает: в качестве игры это возможно, но представить в реальности, что товарищ Си скажет Путину не трогать Беларусь, не принуждать ее к лишним телодвижениям — не факт.