Доминик Гашек: «Обо мне говорили, что я — рыба, которую выудили из воды»

Доминик Гашек — подлинная легенда мирового хоккея, один из самых великих голкиперов в истории этого вида спорта. Он — шестикратный обладатель Vezina Trophy — приза, вручаемого по итогам сезона лучшему вратарю НХЛ, двукратный обладатель Hart Memorial Trophy — награды, ежегодно вручаемой НХЛовцу, внесшему наибольший вклад в успехи своей команды в регулярном чемпионате, двукратный обладатель Кубка Стэнли в составе «Детройта», олимпийский чемпион Нагано-98.

Нынче Доминатор защищает цвета московского «Спартака». На днях Доминик Гашек, которому 29 января исполняется 46 лет, ответил на вопросы посетителей сайта hotice.ru.

— Правда ли, что у вас был конфликт с экс-наставником «Спартака» Милошем Ржигой, который тренирует нынче мытищинский «Атлант»?

— Это совсем не правда! Никакого конфликта у нас не было, хотя об этом много говорили. Может, мы не часто общались с глазу на глаз, но я всегда поддерживал Милоша и всегда игрокам говорил, что слово тренера — закон. Мы — не лучшие друзья в мире, но я никогда ни слова не сказал вразрез с его мнением.

— Кто, по-вашему, лучший нападающий в КХЛ?

— Я не могу назвать одного. Знаю, что Радулова назовет большинство. Но мне нравятся Мозякин, Червенка. И, конечно, Ягр. Его я буду называть всегда.

— Есть ли у вас какие-нибудь привычки перед игрой?

— У меня нет никаких особых примет. Я просто поступаю так, как мне удобнее. Например, всегда сплю перед игрой. К каждому матчу у меня новая клюшка. И обязательно нужно хорошо размяться перед матчем. Но такого, чтобы выходить на лед правой или левой ногой — у меня нет и никогда не было.

— Есть ли шанс увидеть вас в игре и в следующем сезоне КХЛ?

— Пока я не принял решения. Последние 4-5 лет я подписываю только однолетние договоры. Как и прошлым летом. А относительно следующего года думаю в межсезонье. Так поступлю и на этот раз.

— Вы знаете, что футбольный вратарь Петр Чех называет вас своим кумиром?

— Да! Мы знакомы лично, несколько раз встречались. Беседовали о наших видах спорта, о жизни. Я считаю его блестящим голкипером. Но он же чуть-чуть младше меня. Думаю, он смотрел на меня в своем детстве, как я в 10-15 лет следил за другими вратарями. Конечно, очень приятно, что он так меня воспринимает!

— Что вы испытали, выиграв Олимпиаду в 1998 году? Вас признали лучшим вратарем Игр!

— Это были самые лучшие ощущения в моей жизни. Это же наша жизнь: ты тренируешься и играешь, чтобы победить в чем-то значимом. А что может быть значимее Олимпиады? Ты побеждаешь не для города, а для целой нации.

До сих пор помню, как нас встречали в Праге. Люди устроили народные гуляния, чувствовалось потрясающее единение всех людей Чехии.

— Вы умеете ругаться по-русски?

— Хотя мне комфортнее говорить на английском, по-русски я тоже чуть-чуть говорю. Плохие слова на вашем языке тоже знаю, но не горжусь этим, поэтому использую редко.

— Как часто вас узнают на улице? На чем вы передвигаетесь по городу?

— Я живу в Сокольниках, рядом с ареной. Поэтому я чаще всего пешком иду до стадиона. Минут десять. Если мне надо куда-то поехать, то я могу взять такси, могу попросить друзей отвезти меня, но чаще спускаюсь в метро. Люди меня узнают, но не так часто. Ведь Москва очень большой город, это не Детройт, не мой родной город в Чехии...

— Почему вы играете под 39-м номером?

— У меня всегда девятка в номере. Потому что «9» — мой первый игровой номер. Когда я переехал в Баффало, «девятка» была занята, поэтому я попросил 39-й. С тех пор за границей всегда играю под этим номером, а дома, в Чехии — под № 9.

— Как вы оцениваете уровень КХЛ? Соответствует ли он тому, что вы представляли до приезда сюда?

— Да. Это очень хорошая лига. Лучшие европейские хоккеисты выступают тут. Конечно, от НХЛ игра сильно отличается из-за размеров катка. Но это однозначно лучший чемпионат в Европе. Очень быстрый хоккей. Думаю, что болельщикам нравится.

— Не подумываете ли вы о создании своей вратарской школы?

— Пока не думал об этом, хотя меня часто об этом спрашивают.

— Видите ли вы себя в образе тренера и работаете ли над этим?

— Я мог бы, если бы захотел. Но я не хочу. По крайней мере, сейчас.

— Расскажите про свой шлем.

— Я до сих пор использую старую версию шлема, с решеткой. Потому что терпеть не могу, когда что-то дотрагивается до моего лица, моих щек. Поэтому не использую современные визоры. Разрисован он у меня в цвета московского «Спартака». Изображен гладиатор.

Я, кстати, пробовал играть в новом шлеме, но мне не понравилось. Что касается аэрографии, то она, мне кажется, должна и болельщикам понравиться.

— Всегда было интересно, где вратари ищут художников-аэрографов для раскраски своих шлемов? С этим помогает клуб, или у каждого вратаря есть свой уже знакомый аэрограф?

— По знакомству ищут, по рекомендациям. В Америке у меня был один художник, в Праге сейчас — другой. Лично я с ним не знаком, но я знаю человека, который делает сам шлем.

Для меня важнее, чтобы шлем был удобным, подходил мне идеально. Художника знает этот мастер. Мне просто показывают эскизы, и я одобряю. Лично никогда не встречались.

— Чем объясните такой неубедительный старт в «Спартаке»?

— Это было сложное время не только для меня, но и для всей команды. У нас был плохой старт в сезоне. Мы проиграли много матчей в начале чемпионата, произошли перемены в тренерском составе, причем не один раз. Но сейчас вроде все начинает налаживаться, и мы явно можем стать отличной командой.

— Повлиял ли на вас в игровом плане Владислав Третьяк во времена вашего выступления в «Чикаго»? Или все время тренера-Третьяка было сосредоточено на Эде Бельфуре?

— Точно. Вообще я за Владиславом следил еще в 70-х. Потом в начале 80-х я провел несколько матчей против него. В «Чикаго» он был тренером не на постоянной основе, а как консультант. Раз или два в год приезжал. И больше он работал с Белфуром. Поэтому не могу сказать, что он оказал какое-то серьезное влияние на мою игру.

— Как вы решились вернуться в хоккей в 2003 году?

— После того, как мне удалось выиграть что-то большое, я решил взять паузу на отдых. У меня просто не было мотивации для продолжения борьбы. Но, отдохнув несколько месяцев, понял, что соскучился по игре. К тому же была команда, которая меня пригласила, и я хотел играть за эту команду. Так что все очень удачно сложилось.

— Почему все-таки в 2009 году вы не подписали контракт с «Авангардом»?

— Я знаю, что «Авангард» был среди тех команд, которые предлагали мне контракт в России. Но я не хотел слишком далеко уезжать из Праги, где живет моя супруга с дочерью. Дочь учится, поэтому переезд в Россию для нее невозможен. Москва все же поближе к Чехии, чем Омск.

— Говорят, что секрет вашей гибкости и физической формы в том, что вы занимаетесь восточными единоборствами, это так?

— Нет, я совсем не интересуюсь борьбой, притом, что люблю спорт во всех его проявлениях. Футбол вот люблю. Летом очень люблю ходить на стадионы. Но борьба — это не мое.

— В североамериканском хоккее случаются драки между вратарями, был ли у вас такой опыт?

— Дважды или трижды я был вовлечен в драки. Не очень серьезные, но настоящие. Однако всегда вовремя рядом оказывались мои партнеры по команде, помогали мне. Я, честно говоря, не самый лучший боец — но пятиться тоже не стал, раз такое случилось.

— Дайте, пожалуйста, три самых главных совета детишкам, которые только начинают играть в воротах.

— Это прекрасный вид спорта. Если малыш любит скорость, если он не боится, то хоккей — для него. Но надо помнить, что этот спорт может быть опасным.

— Все говорят, что вы играете неправильно, но, тем не менее, вы — один из лучших вратарей в мире. Вас не пытались переучить, когда вы начинали играть в НХЛ?

— Это были сложные времена для меня. Обо мне говорили, что я — рыба, которую выудили из воды, но я оставался верен своему стилю и, считаю, доказал, что он совсем не плох.

Мне было сложно еще потому, что я не сразу стал играть. А через минор-лиги очень сложно доказать, что твой стиль лучше для НХЛ. Тем не менее, мне удалось, люди поверили, что играю я неплохо. Но, естественно, то, что лучше для меня, не обязательно подойдет другим.

— Вы как-то меняете свою подготовку в связи с возрастом?

— Нет, я работаю одинаково из года в год. По-прежнему могу выдерживать те же тренировки, что 10-15 лет назад. И стараюсь работать на пределе от первой до последней секунды тренировки.

— Подскажите, как вратарю готовиться к тренировкам и какие упражнения выполнять на льду и в зале?

— Это индивидуально. На мой взгляд, самая важная часть в игре вратаря — быть сфокусированным каждую секунду, не расслабляться. И во время тренировок надо попытаться работать так же. Быть сконцентрированным на каждом броске, во время каждого упражнения.

— Финал Кубка Стэнли-1999, где ваш «Баффало» играл с «Далласом», все помнят знаменитые «No goal!» из уст Линди Раффа. Можно ли было опротестовать гол Бретта Халла? Или то решение судьи было окончательным и неопровержимым?

— Это была трагедия! Тогда правила еще были иными. Честно говоря, не хочется к тому возвращаться. Гол был большим разочарованием, и забросил ту шайбу игрок, с которым мы вместе завоевали Кубок Стэнли в 2002-м — Бретт Халл, конечно.

Иногда тебе везет, иногда ты проигрываешь. В 99-м он забросил мне ту шайбу, а в 2002-м мы вместе победили. Так бывает...

— Вы помните свою самую курьезную шайбу?

— Я много дурацких шайб пропускал. В каждом сезоне такие были. Но запоминаются шайбы, которые ты пропустил в особенно важных матчах.

Помню, в игре за сборную Чехии я пропустил шайбу за 20 секунд до завершения третьего периода. Мы выигрывали у Канады — 1:0, но кто-то бросил от красной линии, а я не видел шайбы. И увидел ее уже за своей спиной...

— Каково это — дважды подряд завоевывать Hart Memorial Trophy?

— Я очень горжусь этим, ведь трофей мне присудили по-настоящему авторитетные люди, которые знают хоккей. Но всегда говорю, что самое приятное чувство в спорте дает победа, когда ты выигрываешь вместе с командой. Поэтому командный успех для меня важнее индивидуальных призов.

— Показалось, что в течение сезона вы сменили тактику игры в воротах: уменьшилось количество выходов из ворот. Насколько сложно было перестроиться к игре в КХЛ?

— В прошлом сезоне я играл в Чехии, поэтому вопрос размера площадок для меня не стоит. Конечно, новая лига, новая команда — это серьезные перемены. Потребовалось время, чтобы влиться в коллектив, привыкнуть к игре. Но я бы не сказал, что я сменил тактику игры в воротах.

Я — агрессивный вратарь, люблю держать под контролем ситуацию перед воротами, за ними, вокруг. Поэтому я играю активно, выхожу из ворот. Так мне комфортнее.

— Как вы объясните успешность работы генерального менеджера Андрея Яковенко на посту главного тренера?

— Я тут не так долго, чтобы давать оценку другим организациям. И не знаю, насколько это уникальная ситуация. Но Андрей действительно отвечает за всех нас. Во-первых, ему надо как-то укомплектовать команду с тем бюджетом, который у нас есть. Ведь мы не можем покупать таких звезд, каких покупают Уфа, Казань или Омск. При этом он же находится на скамейке с командой. Думаю, это как минимум интересно: он руководит той командой, которую сам и собрал. К тому же, у Андрея есть прекрасные помощники.

— С кем вы больше всего общаетесь в «Спартаке»?

— Я назову Бранко Родивоевича. Ведь он ближе остальных ко мне по возрасту. Конечно, разница большая, но он старше остальных. К тому же у нас похожие языки, так что мы много общаемся. Хотя у меня хорошие отношения со всеми игроками команды.

— Замечено, что во многих матчах вы руководите, даете подсказки защитниками «Спартака». А если защитник не справляется, вы ругаете его в перерывах или после матча?

— Я считаю обязательным быть в контакте с игроками своей команды. Много беседую с одноклубниками. Мы часто общаемся на тему, как нам улучшить игру своей команды. При этом я всегда стараюсь позитивно смотреть на вещи. Но если случаются ошибки, то, конечно, и об этом я скажу. Причем не только защитникам, но и игрокам других амплуа. Вплоть до вратаря.

— Как вам поддержка в «Сокольниках»? Лучше, чем в Детройте?

— Мне очень нравятся наши болельщики. Они столько шуму устраивают! Жаль, что их было очень мало, когда у нас были проблемы с игрой. Но сейчас вроде ситуация улучшается. Очень хотелось бы больше аншлагов. Надеюсь, это нас ждет впереди.

А с Детройтом не сравнится ничто! У нас 99 процентов игр проходили в забитом дворце. Больше 20 тысяч зрителей на каждой встрече! Извините за эту правду: 20 тысяч и 3 тысячи — это большая разница. Хотя должен оговориться: болельщики, которые приходят на игры «Спартака», здорово нас поддерживают.

— Какие у вас отношения с Яромиром Ягром?

— Хорошие. Не скажу, что мы — лучшие друзья, не встречаемся каждую неделю. Но летом иногда пересекаемся, беседуем за жизнь, за хоккей. Очень интересная личность.

— Возможно ли, что вы сыграете на чемпионате мира-2011?

— Возможно. Я пока не ответил ни «да», ни «нет». Конечно, я рад был бы сыграть за сборную, но есть много нюансов. Для начала меня должны пригласить, потом я должен понять, насколько я в форме и готов. Но это была бы огромная честь.

— У вас в детстве был кумир?

— Конечно, у меня был кумир. Но не хоккеист, а теннисист — Бьорн Борг. Хотя и среди хоккеистов я уважал многих. Например, Иржи Холечека — я считал его лучшим вратарем в мире в 70-х. Знаю, что русские назвали бы Третьяка. Но у меня другое мнение.

— Почему вы стали вратарем? Не пробовали себя в другом амплуа?

— Нет. Я родился вратарем. Уже с первой тренировки я играл в воротах. И еще будучи малышом, заставлял своего дедушку играть со мной в мяч, причем я играл в дверном проеме, как в воротах. Мне никогда не хотелось забить мяч или шайбу, всегда хотелось остановить их.

— Какое место, на ваш взгляд, самое красивое в мире?

— Самое красивое место там, где твои друзья и твоя семья. Мне нравилось в Баффало, когда мы там жили; нравилось в Детройте. Везде у нас были друзья, у детей были друзья. Сейчас моя семья в Праге, которую мы тоже обожаем. Так что все зависит от того, где тебя ждут и любят.

— Не подскажете кабак в Праге побюджетнее?

— Зависит от того, что любите. Например, у меня есть любимое аргентинское заведение, где можно стейк поесть. Есть отличные суши-рестораны. А вообще сходите в ресторан «Кафе Вацлав». Отличное место. Там чешская кухня и отличное пиво. Моему другу принадлежит.

— Завтрак для чемпиона — это...

— Зависит от наличия времени. Лично я люблю глазунью.

— Ваша дочь умеет играть в хоккей? Если да, то забивала ли она вам?

— Нет, моя дочь не играет в хоккей.

— Есть ли у вашей дочери жених?

— Насколько мне известно, нет. Пару месяцев назад у нее был молодой человек, но они расстались.

— Есть ли от вашего имени уменьшительно-ласкательное? Например, как Йозеф — Пепа или Александр — Саша?

— Нет. В Чехии меня называют Доминик, а в Северной Америке — Дам. Здесь, в «Спартаке» — Гаш. У меня часто бывают прозвища.

— Говорят, в городах, где играете, вы стараетесь посетить не только арену, но и побывать на какой-нибудь экскурсии. Были в старом городе Костроме?

— Нет, в Костроме я не бывал. Вообще мы много путешествуем, но не успеваем много увидеть. В Америке так же. Команды прекрасно знают хорошие рестораны во всех городах, отлично ориентируются на аренах. Но увидеть что-то еще...

Иногда в Америке мы ходили на бейсбол. А тут зимой особенно никуда и не пойдешь. Разве что опять же в ресторан.

— Ваш брат играл в футбольной сборной Чехословакии. Как часто вы встречаетесь с братом?

— С братом мы и сейчас друг друга поддерживаем. Он тренирует пражскую «Спарту». Когда он играл, я часто приходил на его матчи. Летом я как раз бываю в Чехии. Но я никогда не видел его игравшим за сборную — я уже находился в Северной Америке. Зато часто посещал матчи его «Спарты» — как в национальном чемпионате, так и в Лиге чемпионов.

— Являетесь ли вы членом профсоюза игроков КХЛ? Профсоюз должен быть один, или лучше, если у игроков будет выбор?

— Конечно, как и все остальные игроки, я являюсь членом профсоюза. Я считаю, что игроки должны быть активными в обсуждении всех вопросов. Только работая вместе с менеджментом Лиги, мы можем сделать КХЛ лучше.

Игрокам важно держаться друг за друга. Поэтому лучше, если в каждой команде есть лидер, который будет представлять клуб в профсоюзе. В выборах должны участвовать все хоккеисты команды.

— Всегда интересно было узнать, как у хоккеистов обстоят дела со зрением? Не беспокоят ли вас такие проблемы? И не знаете ли вы, как другие хоккеисты их решаю? Линзы или что-то другое?

— Слава Богу, у меня со зрением все хорошо. А те, у кого зрение не идеальное, действительно используют контактные линзы.

— Где же лучше — в КХЛ или НХЛ?

— Буду честен: в НХЛ. Там все на уровне — организация, посещаемость... Там средняя посещаемость матчей — 18 тысяч зрителей. А в КХЛ она какая? Я просто не знаю, но уверен, что меньше. Может, восемь тысяч?

— Вы — великий вратарь, ваша карьера достойна того, чтобы о ней сняли фильм, если это случится, то кто бы из актеров смог бы сыграть вас в кино?

— Ого, интересный вопрос! Я знаю, что Джим Керри очень любит хоккей, к тому же он — канадец. Я знаю продюсера, который знаком с Джимом. Тот говорил, что Керри вроде хочет сняться в хоккейном кино. Так что я не против, если Керри меня сыграет. Правда, он не слишком похож на меня, так что ему придется надеть маску.