Доктор биологических наук: «Все, чем я жила, пришлось оставить»

О выборе профессии

Моя история не слишком отличается от биографий людей моего поколения. Родилась в Минске в 1973 году в семье учителя и инженера. Могу сказать, что имела почти беззаботное детство в эпоху застойной стабильности СССР.

Почему мой выбор профессии пал на биологию, трудно сказать. Среди школьных предметов особых приоритетов не было. Ближе к окончанию школы задала себе вопрос: чем бы мне хотелось заниматься? Любила природу и телепередачу «В мире животных», что и определило мой выбор. Тогда казалось, что с Перестройкой мы получили широкие возможности для образования и развития.

С 1991 года я училась на биологическом факультете БГУ и одновременно работала, чтобы обеспечить свои расходы и облегчить жизнь родителей.

Попробовала себя в качестве техника, лаборантки, секретаря и агронома. Так что к моменту защиты диплома в 1996 году имела представление о перспективах работы в бюджетной и частной сферах. Тяга к науке оказалась сильнее.

Дипломную работу я выполняла в Ботаническом саду Национальной академии наук, где хотела продолжить исследования уже в качестве аспиранта. Но на мое заявление ответили отказом.

Тогда финансирование было скудным и общее состояние Ботанического сада, как, впрочем, и всей Академии наук, было далеким от удовлетворительного, поэтому предпочтение отдавали физически крепким парням, способным помимо освоения программы аспирантуры выполнять тяжелые неквалифицированные работы.

Тогда я впервые задумалась о правильности выбранного пути.

Возможности, которые представлялись сначала, оказались иллюзорными. Но вокруг я видела истинных энтузиастов своего дела. Таким человеком, важным для меня и моего пути в науке, оказался Александр Чаховский, научный сотрудник Ботанического сада, который, наблюдая мою увлеченность биологией, предложил обратиться в Институт генетики как один из ведущих в биологическом отделении Академии наук.

В 1996 году Институтом руководила академик Любовь Хотылёва. Встреча с ней определила мое будущее в генетике и подарила мне замечательного учителя, теплые дружеские отношения с которым продолжаются до сих пор, и это одна из самых больших ценностей в моей жизни.

Оглядываясь назад, могу сказать, что мой научный путь, как, впрочем, и развитие самой науки в Беларуси после Перестройки, складывался «вопреки». В 1996 году, когда я поступила в аспирантуру, финансирование было настолько мизерным, что реагенты для экспериментов приходилось покупать за собственные средства. Участие в конференциях было возможным только при поддержке организаторов или спонсоров, которую удавалось получить в исключительных случаях.

При этом я работала в коллективе высококвалифицированных и увлеченных своей работой ученых лаборатории гетерозиса и генетики количественных признаков под руководством академика Любови Хотылёвой. Это были коллектив единомышленников и работа, которую не просто выполняли, а проживали с полной отдачей.

Основные практические навыки исследовательской работы, помощь и поддержку при выполнении диссертационного исследования я получила здесь. Именно такая атмосфера обеспечивала преемственность.

О преобразованиях в Академии наук: 2000-е

С начала 2000-х годов в Академии наук началась реорганизация, последствия которой значительно отразились на профессиональном составе и, следовательно, состоянии науки в стране.

Был изменен Устав НАН Беларуси, в результате чего, наряду с другими поправками, в состав Общего собрания, прерогативой которого являлась координация деятельности Академии наук, была введена квота для представителей министерств, органов государственного управления и учреждений образования, пропорциональная количеству лиц с учеными степенями.

Таким образом академики и ученые утратили право самостоятельной координации научной деятельности. Должность президента Академии наук также утратила статус выборной. С этого момента руководители не избираются из числа академиков, а назначаются непосредственно Александром Лукашенко.

В 2002 году в НАН Беларуси появляется аграрное отделение в результате присоединения Аграрной академии наук. С этого момента доля управленцев от аграриев в НАН Беларуси неуклонно растет.

Изменения в структуре академии отражали процесс формирования в стране вертикали власти под руководством Александра Лукашенко и затронули также все структурные подразделения, включая Институт генетики и цитологии, со всеми вытекающими последствиями. В этот период мы потеряли значительную долю высокопрофессиональных специалистов.

Исчезли отдельные направления исследований и школы. Была нарушена система преемственности. Ценность личности утратила значение. Некоторые позитивные изменения в виде совершенствования материально-технической базы в большей степени были обусловлены состоянием экономики Беларуси и авторитетом в правительстве Михаила Мясниковича (первый назначенный председатель Академии наук).

О преобразованиях в Академии наук: 2010-е

После структурной реорганизации института в 2010 году лабораторию, в которой я выполняла исследования, возглавил академик Александр Кильчевский. Тематика гетерозиса с его «легкой руки» была закрыта практически одновременно с прекращением трудовых отношений с ведущим специалистом в этой области Людмилой Тарутиной, которая совместно с Любовью Хотылёвой создали замечательный и очень востребованный среди генетиков и селекционеров труд «Диаллельный анализ в селекции растений» и за свои исследования были награждены Государственной премией СССР.

В ситуации, когда расформирована исследовательская группа и закрыто целое направление, единственным приемлемым решением было уйти в докторантуру, обеспечив таким образом свою независимость и финансирование для окончания работы, и наконец довести до логического завершения начатое моими коллегами еще в 1965 году дело. И диссертация, и монография вышли в свет.

Наука и жизнь

Моя жизнь оказалась настолько тесно вплетена в науку, что даже важные личные события совпадали с научными. Когда я писала кандидатскую диссертацию, родилась моя старшая дочь Вера. Подготовка докторского исследования совпала с рождением сына Матвея.

Докторская работа была готова в срок, в 2016 году, еще более года потребовалось на ее изучение консультантом Александром Кильчевским, выход на защиту и утверждение.

После защиты Александр Кильчевский предложил мне сменить основное место работы на заведование кафедрой в экологическом университете им.А.Д.Сахарова. Предложение я не приняла. Далее стало ясно, что развивать свое направление в институте будет сложно, строить карьеру невозможно.

С 2017 года моя научная деятельность уже была сосредоточена на исследовании генетики человека, в частности на вопросах генетического фенотипирования. В этот же период было начато сотрудничество со специалистами-офтальмологами БГМУ и подготовлены проекты, связанные с фармакогенетикой возрастной молекулярной дегенерации сетчатки и регматогенной отслойки сетчатки (оба заболевания ведут к слепоте), успешность лечения которых потенциально связана с генетическими особенностями пациентов.

Одна из разработок прошла конкурс инновационных проектов Мингорисполкома, получив максимальную оценку.

Наличие высокой квалификации и научного опыта позволило мне также войти в состав Государственного экспертного совета №1 «Естественные науки» и возглавить в 2019 году секцию «Биология. Биологические технологии», которой я всё еще продолжаю руководить дистанционно.

Политика, компетенция, социальное устройство

Если говорить о политике, то мой интерес к ней был исключительно наблюдательный с полным пониманием реалий. То же могу сказать и о своем окружении. Научная среда очень специфична. Думаю, здесь самая высокая концентрация критично мыслящих людей. Речь именно о настоящих ученых.

Многие годы я практически не знала людей, поддерживающих воцарившийся с 1994 года политический режим. После референдума по изменению Конституции в 2004 году не видела смысла в участии в выборах. Таким образом, до 2020 года, можно сказать, я была аполитична.

Что произошло к августу 2020-го и далее? Коротко – политическая деградация, социально-экономическое отставание, падение профессионализма. Те же тенденции на микроуровне. Директором моего института – напомню, одного из ведущих в биологическом отделении Академии наук – в 2018 году был назначен Руслан Шейко, доктор сельскохозяйственных наук, специализация – зоотехния, свиноводство. До сих пор в памяти собрание научного коллектива в связи с представлением нового директора и речь академика Александра Кильчевского, суть которой была сведена к тому, что достойных среди генетиков найти не удалось.

На тот момент в штате Института было не менее двух академиков, трех членов-корреспондентов Академии наук, восьми докторов, сорока кандидатов наук – и, ещё раз, «ни одного достойного». Так или иначе, институт получил «мягкого» администратора с весьма расплывчатым представлением о генетике, научных исследованиях института и менеджменте такой организации.

Возвращаться к вопросу о том, каким должен быть глава научного (или другого) учреждения, нет смысла, действующие в стране правила отменяют прения.

Очевидно одно: назначенец извне не будет отстаивать интересы сотрудников, с которыми он даже не знаком, и с легкостью закроет любое направление, так как не имеет о нем представления, ничего не привнес в его развитие и не создал нового.

Протестный 2020-й

После выборов 2020 года значительная часть научного сообщества Беларуси открыто выступила с резким осуждением действий власти. Все участники акций, видеообращений и писем попали «на заметку». Волна увольнений прошлась по Институту истории Академии наук. Следом начались репрессии в отношении сотрудников Института генетики.

С августа 2020-го до сегодняшнего дня по политическим мотивам в нашем институте принуждено к увольнению восемь человек, еще двоим объявлено о прекращении трудовых отношений в ближайшее время. Среди уволенных – квалифицированные специалисты, в том числе с научными степенями.

Назначенный перед выборами 2020 года заместителем директора по хозяйственным вопросам института экс-замминистра МЧС Геннадий Ласута как главный идеолог совместно с другими представителями администрации проводил мониторинг и «профилактические беседы», после которых сотрудники должны были либо менять свои взгляды, либо писать заявление на увольнение.

К концу 2020 года по личным убеждениям 15 сотрудников Института генетики вышли из провластного профсоюза и вошли в независимый. Таким образом появился список «неблагонадежных лиц», обязательный к исполнению.

Директор института Руслан Шейко к этому моменту преодолел свою «робость» и уже не стеснялся предлагать увольнение «по соглашению сторон».

Весной этого года в рабочее время в институт пришли люди в черных масках и забрали на допрос председателя независимой профсоюзной первички института, у отдельных сотрудников прошли обыски. Лицам из списка было в разной форме объявлено об увольнении.

В такой ситуации и для меня последствия были очевидными. Вскоре начался жесткий контроль трудовой дисциплины в отношении отдельных сотрудников. В июне я планировала отпуск и заблаговременно написала соответствующие заявления. Однако директор отказался их подписывать. При личном разговоре Руслан Шейко потребовал заявление на увольнение.

Это не вызвало удивления. Я никогда не скрывала свою позицию, о чем меня неоднократно предупреждали. В определенном кругу Академии наук также считали мою персону причастной к организации протестного движения ученых.

Но правда в том, что научное сообщество преимущественно представляют мыслящие люди, способные самостоятельно и критично оценивать ситуацию. В этом отношении уместнее говорить о самоорганизации.

По совокупности обстоятельств я приняла решение об отъезде. По сути, сейчас я начала жизнь сначала. Всё, чем я жила, пришлось оставить – родную Беларусь, любимую работу, друзей и близких. Мое будущее пока неопределенно, но я не сожалею ни об одном своем решении.

С болью наблюдаю происходящее в стране и в моем институте. С 13 августа я официально уволена из Института генетики и цитологии НАНБ, которому отдала 25 лет жизни.

Резко осуждаю происходящее в стране и непосредственно в Академии наук.

Считаю, что действующая политика подрывает государственность, так как разрушает социальные и политические институты и направлена против белорусского народа.