Дочь Юлии Чернявской: «Мы ожидали, что за ней придут»

— В августе 2020-го ваша мама вошла в первый состав координационного совета оппозиции Беларуси. Возможно, из-за этого к ней появился дополнительный интерес со стороны властей? 

— Мы ожидали, что за ней придут. Но тогда никто не пришел. С того момента прошло девять месяцев — поэтому, на мой взгляд, это не связано с координационным советом.

Она очень короткий период была в совете. Ее включили в него, когда она не особо понимала, что это.

А когда узнала, сказала: «Ой-ой-ой. Это же такая угроза. Власти сразу подумают, что это как-то связано с Tut.by. Лучше я выйду». И вышла. Как раз чтобы спасти Tut.by — чтобы это не навредило ему. 

— Какое состояние было у вашей мамы последний год?

— Папа очень долго болел и умер очень тяжело. У мамы, как и у меня, и у многих сотрудников Tut.by до сих пор очень суровое состояние — морально мы раздавлены. Папа — идеальный человек. Невероятные воспоминания о нем. Один из лучших людей, которые вообще были в Беларуси. Я говорю так не потому что я его дочь. Миллион людей это могут сказать. 

У мамы ушло очень много времени, чтобы научиться жить самой. У нее депрессивное состояние. У нее проблемы с позвоночником, спиной, давлением, сердцем. И постоянный страх. Все белорусы живут сейчас в нескончаемом страхе. А она очень впечатлительный эмоциональный человек. Она очень боялась коронавируса, только недавно привилась.

Еще я почти год не появлялась в Беларуси (Евгения Чернявская живет в Израиле, — прим.).

Когда в том году все начало происходить [протесты после выборов], я поняла, что на меня будут давить и я окажусь в лапах органов. У меня трехлетняя дочка — я не готова к этому. Фактически мы не виделись с мамой год.

Ее состояние очень плохое. [С 18 мая] она находится непонятно где. У нее был гипертонический криз. Это все на совести власти и косвенно, и прямо.

— К ней пришли, чтобы оказать дополнительное давление на издание?

— Я считаю, что это связано исключительно с желанием надавить на портал. Но я не понимаю, на что еще давить. Портал заблокировали, сотрудников задержали. И вот они забрали маму. Не понимаю, что они хотят выяснить у 58-летней женщины, которая сидит дома со своей маленькой собачкой, читает книги и преподает лекции.

Все это абсолютный бред. У нее очень плохо с финансами и экономикой — она не могла быть связана с делом об уклонении от налогов, которое предъявляется Tut.by. Даже смешно, что она может выступать даже свидетелем по этому делу.

— Когда к ней пришли, она написала вам?

— Мама написала: «Сижу на балконе, слушаю чудесное пение птиц». На ее сообщение про птиц я прислала скриншот из чатика с топ-менеджерами издания, что вроде кто-то пришел [к сотрудникам Tut.by]. Потом спросила: «Чего ты не отвечаешь?» Больше диалога с ней не было. Она не выходила на связь.

Я сразу поняла, в чем дело. Стала звонить всем, кто ее окружал. Наша домработница, мой двоюродный брат. Никто не брал трубки. Я поняла, что дело плохо. Я видела, что она периодически возникает в сети, и понимала, что это может быть «товарищ майор», который листает сообщения.

С ней никто не смог связаться. Но есть сила фейсбука. У мамы очень большая аудитория. Я стала везде тегать маму. Писать, что она пропала. Люди начали приезжать к ее дому, проверять, что там, опечатана ли квартира, куда дели собаку. Другие люди приехали к больнице и быстро сориентировались, что она там (в больницу женщину доставили из дома под конвоем, — прим.).

— А что с собакой?

— Собаку забрали товарищи, у которых оказался ключ от нашего дома. Надеюсь, что с ней все в порядке.

— Как вы узнали, что мама точно в больнице?

— У нас есть правозащитный центр «Вясна». Они написали, что мама в больнице. Кто-то приехал и смог увидеть ее там. Мне даже прислали ее фото. Но никто не говорил об этом официально — потому что у нас все очень боятся.

— Откуда информация, что ее могли увезти в СИЗО КГБ? 

— Когда в августе [2020-го] в Беларуси началась революция, появилось много самоорганизующихся волонтеров и чатов. Есть телеграм-канал , и кто-то написал, что она в СИЗО. Но когда адвокат пришла в СИЗО КГБ, ей сказали, что ей не могут предоставить информацию. 

[20 мая] мамин адвокат получил звонок от сотрудников ДФР, что сейчас над мамой будут происходить следственные действия — вероятно, допрос. Адвокат зашел на встречу. Где именно она происходит, я не знаю.

— Как вы сами себя чувствуете сейчас?

— Отвратительно. У нас в Тель-Авиве сейчас военные операции и ракетные обстрелы. Это ночные подъемы, тревога, ты не знаешь, сколько раз тебя поднимут. Садики не работают, у меня трехлетняя дочь, и теперь я с ней на руках хожу по бомбоубежищам. Я уехала на другой конец страны — это единственное место, куда не дотягиваются ракеты. Я лишена почвы под ногами физически и морально.

Беларусь мой дом, и мне страшно туда приехать. Израиль — мой дом, но мне страшно попасть к себе домой. Чувствую огромную опасность и давление с двух сторон. 

P.S. Позже выяснилось, что Юлия Чернявская находится под домашним арестом.