Дмитрий Быков: «Каждый день участники шоу должны спеть песенку про жопу»

После получения трехмиллионной премии «Большая книга» Дмитрий Быков в одночасье вышел в первые ряды русских писателей. «Медведю» лауреат рассказал, как его били сектанты, зачем нужно присутствовать в телевизоре и о чем будет его новый роман «Остров Джоппа».

ЛИТЕРАТУРНЫЙ ПРОЦЕСС

— Скажи, пожалуйста, Дмитрий. А можно ли реально представить себе такую идеальную книгу, в которой была бы соединена народность Донцовой с духовностью Гранина и так далее, все самое лучшее?

— Ты будешь смеяться, но есть у меня рецепт такой книги! Она должна быть написана на основе реальной истории города Ленска.

Весной 2002 года его смыло наводнением. И тогда Путин сказал Шойгу: восстановить город к 20 сентября! Шойгу с нуля восстановил грузовой порт на Лене, привез кругляк из Беларуси, заново выстроил все дома, разумеется аврально, крайне х...ево, и этот бутафорский город к сентябрю был готов.

Когда приехал Путин, решили запустить в один из домов кота, на новоселье. Кота нашли с огромным трудом, и он не шел ни в какой из этих подозрительных домов. А Шойгу был весь на нервах, он неделю не спал, — и вот он схватил этого кота и зашвырнул его в дом. Зимой город вымерз, а весной его опять смыло. Это будет безумный историко-фантастический роман.

— А кто сможет его написать?

— Такую книгу могу написать только я. Больше некому.

— Дмитрий! Ты получил самую богатую русскую премию. Судьба этих трех миллионов тогда понятна, ведь известно, что ты семьей из четырех человек живешь в двушке. И давно копишь на решение квартирного вопроса. Я рад за тебя.

— Спасибо. А очень многие люди не рады, что я получил премию...

— А, ну да, у вас же там интриги! Ну-ка расскажи, как писатели ненавидят друг друга!

— Два года назад приблизительно так и было. А потом начались поездки на международные ярмарки и по стране. Это организуют Григорьев с Сеславинским (Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям).

— По этой схеме Горький возил писателей на строительство Беломорканала.

— Абсолютно точно. Но тогда это было воспевание рабского труда, а сейчас мы смотрим на нормальную жизнь. И вот в ходе таких поездок между писателями, естественно, установились дружеские отношения.

Особенно нас сблизила поездка на книжную ярмарку в Варшаву, где мы страшно бухали. А один человек из нашей делегации влюбился в полячку и все мы за него переживали. И когда она наконец ему дала, был общий праздник, триумф дружбы.

BACKGROUND

За столом мы после быковского триумфа с «Большой книгой», конечно, вспомнили трудные времена. Это для него 95-й. Тогда на Диму как-то навалилось. С женой развелся, 2 издания закрылись, куда он писал: «7 дней» (Ирина Петровская) и «Столица» (Андрей Мальгин). У него был такой нервный срыв, что даже стоять перестал.

— Ну, это ж ненадолго!

— Ненадолго. Но мне-то тогда казалось, что навсегда!

И вдобавок еще по башке дали арматурным обрезком... Били его, как он полагает, сектанты. Из секты сайентологического толка «Источник жизни».

— По всем приметам это они... Других острых публикаций у меня в тот год не было! А они звонили и угрожали.

Но, к счастью, его не убили, как это — увы — иногда бывает с журналистами. Обстоятельства же, при которых было совершено покушение, таковы (со слов Быкова мною записано верно и им прочитано):

— Я с работы пошел за бухлом в винный, и на обратном пути меня отпи...дили. Причем бухло разбилось, что особенно обидно. (Закуски и мороженое, которым я люблю завершать ужин, не пострадали.) Вызвали скорую, скорая сказала, что надо госпитализировать...

Но в редакции находился Лазарчук, поэт и по совместительству фельдшер... А потом он же, благо тогда, приехав из провинции, у Быкова и остановился, и снял швы — перочинным ножом, подержав лезвие над огнем спички.

— А ты стал лучше писать, после того как тебе по башке дали? Ну, может, не лучше, а иначе как-то?

— Они меня практически не деморализовали. Утром мне надо было сдавать текст, и вот я с разбитым е...алом сел и написал. Как сейчас помню, про что: в Вашингтоне был сильный снегопад, так Клинтон вышел убирать снег возле Белого дома. И я написал: вот если б в России президент вышел снег убирать, было б здорово.

— Президент? Снег убирать? Да, все-таки, значит, сильно тебе тогда по башке дали...

А вот и еще одно печальное событие того же рокового 1995 года, тут цитата из Быкова:

— Мы с моим другом Александром Никоновым, ныне известным публицистом, решили сделать первоапрельское приложение к газете «Собеседник» — первую русскую нецензурную газету «Мать». И там были чисто первоапрельские материалы. Серьезная экономическая статья, выдержанная в этих терминах. «Вследствие таких-то действий правительства настанет полный такой-то!» Серьезная статья о чеченской войне. И все это с широкими вкраплениями мата. Статья по истории мата, теория мата. И, наконец, якобы обнаруженные в ленинских архивах его пометки на полях, тоже матом.

Возбудили уголовное дело. Мера пресечения — арест, содержание под стражей (два дня в изоляторе временного содержания. — Прим. авт.) Валерий Фрид, который эту газету редактировал, как знаток лагерного мата, сходил на прием к прокурору и сказал, что в случае чего сажать надо его, — он свою «десятку» уже оттянул при Сталине».

На свободу Быков вышел с чистой совестью. И вот в тот момент, когда несчастья, постигавшие Быкова, жизнь его чудесным образом моментально изменилась, причем в лучшую сторону. Человек сразу же перестал разводиться, получать арматурой по башке и садиться в тюрьму! Напротив, он основательно женился, стал отцом двух детей, начал писать и издавать книги! И даже освоил самую модную и завидную профессию из теперешних — телеведущий. Само собой, чтоб покрасоваться, а еще для денег и пиара? Нет, в этом он не признается, напротив, цинично (а еще поэт) оправдывается:

— В России нельзя, чтобы на тебя распространялись общие правила. Иначе тебя любой врач бортанет, таксист обхамит, официант пошлет на фиг и так далее. Нужно, чтобы тебя хоть немножечко знали в лицо. Тогда мент, когда будет тебя бить, будет делать это с некоторым опасением. Никакой другой причины моего присутствия в телевизоре нет...

ТВОРЧЕСКИЕ ПЛАНЫ: «О. ДЖОППА» И ДР.

Вы, наверно, захотите узнать также и о творческих планах молодого, но маститого писателя. Они таковы: закончить книжку про Окуджаву, а после еще начать и кончить про Маяковского и, может быть, Твардовского — все в ту же многообещающую серию ЖЗЛ. Кроме того, Быков намерен в ближайшие месяцы дописать роман «Остров Джоппа». Сам автор так излагает смысл нового произведения:

— Это роман о реалити-шоу. 15 известных телеведущих отправляются на остров. Его открыл когда-то Беллинсгаузен и назвал «Российския военныя фортуны». А зарегистрировать забыл. Это сделал английский мореплаватель Джопп, плывший следом.

Остров состоит из двух лесистых круглых половинок, между которыми размещается жерло вулкана. Остров вроде необитаемый, но ощущается чье-то присутствие.

Каждый полдень участники шоу должны подняться к жерлу вулкана, и там перед телекамерой спеть песенку про жопу, показать жопу же и сплясать. После с вертолета к ним спускается благообразный телеведущий типа Познера и начинает предлагать им чудовищные унизительные испытания: жрать гнилую рыбу и прочее. Мучит их жестоко.

На пятый день один из телеведущих — Ваня Усачев — говорит: «Хватит! Мы ловим Познера и сами начинаем его мучить. Будем ссать на него». Все согласны. Кроме условного Сванидзе, который отказывается мучить условного Познера. Он объясняет это так: «Я слышал, как Ваня по мобиле договаривался с Костей Эрнстом о таком повороте игры. Я не буду играть в чужую игру».

Они придумывают новые условия, политкорректные, и зрелище сразу становится довольно скучным. Вскоре на катере приезжает новый русский, Вася, и говорит: «Не для того я ставил у себя в поместье тарелку, чтоб смотреть на то, как все время вы ведете нудные беседы. Вот со мной взвод автоматчиков, они проследят, чтоб у вас было весело. Программа такая: одни совокупляются, другие поют песенку про жопу, остальные маршируют».

Островитяне понимают, что это гораздо хуже Познера. Вася все время философствует, рассказывает о себе, он крутой, его надо слушать. И тут случайно Вася задевает одну из каменных статуй, стоящих на острове, она падает. Раздается свист стрел, весь взвод автоматчиков, сраженный, падает.

Из леса выходят туземцы. Они говорят: «Извините, ребята, мы терпели все ваши кощунства. Но вы ниспровергли нашего идола! Так что теперь мы живем по новому распорядку. С утра — жертвы богу солнца, до полудня — маршировка, а потом жертва богу ночи». Кроме того, всех е...ут и заставляют жрать говно. После этого режим Васи кажется сказкой.

Потом неожиданно начинает извергаться вулкан. Уцелевшие участники шоу говорят в телекамеру: «А что ж мы теперь будем делать? Петь песенку про жопу? Потому что действительно теперь — жопа?» Эрнст смотрит на это из Москвы и мрачно говорит: «Что и требовалось доказать». Мораль простая: конечно, рынок омерзителен, — но все остальные варианты еще хуже.