Дмитриев: Пять главных выводов из ситуации в Казахстане

— Мне кажется, что на всем постсоветском пространстве конфликты имеют связь со старым анекдотом: хотел сказать «Передай мне соль, дорогая», а получилось «Ты всю жизнь мне испоганила, дура». Потому что совершенно не важно, с чего они начинаются: с выборов или с цен на сжиженный газ, — говорит в итоговом стриме экс-кандидат в президенты на выборах 2020 года Андрей Дмитриев. — Суть и первопричина всегда одна: невозможность людей влиять на свою судьбу, непонимание, как по-другому, кроме как выйти на улицу, они могут повлиять на решения власти, почувствовать себя гражданами.

Сегодня стало понятно, и это мой первый вывод из казахских протестов, что, кроме «методички Шарпа», как общество протестует против власти, очевидно, есть еще и «методичка автократа». Мы ее на себе чувствуем внутри Беларуси, и теперь она сто процентов применяется в Казахстане, там тот же самый набор действий.

Но правда заключается в том, что обе эти методички начинают применяться, когда нарушается первое и базовое правило — первая статья Конституции, народ есть источник власти.

Если эта статья не нарушается, если люди чувствуют, что они влияют, пускай даже ограниченно, на то, что происходит в стране — их голоса считают, с ними считаются политические элиты, и от них зависит, кем эти элиты будут — вот тогда эти методички в силу не вступают.

А дальше начинают работать теории заговора: что это было в Беларуси, что в Казахстане. Нам рассказывают: посмотрите, мол, все действуют одинаково. Но это странный аргумент в мире, где есть интернет, где вообще все всё перенимают друг у друга. То же самое происходит и в общественных отношениях, мы следим, смотрим, учимся друг у друга. Заговор только в том, что люди хотят, чтобы с ними считались.

И в данном случае казахская проблема сразу пошла по «методичке автократа»: сразу было объявлено, что те, кто действует внутри страны, являются внешней угрозой, и это было использовано, чтобы призвать ОДКБ, ввести войска.

Но до тех пор, пока власти ни во что не ставят граждан, жди, что методичка Шарпа придет к тебе, и если проблема не решится, это будет повторяться с той или иной периодичностью. Почему сегодня, казалось бы, режим в Беларуси контролирует ситуацию, а репрессии продолжаются? Потому что ситуация именно такая, Как показал Казахстан, «полыхнуть» может из чего угодно — хоть из того, что ребенку в детском саду в каше попался таракан…

Второй вывод, отмечает политик, касается роли России в регионе как «лидера авторитарного интернационала».

— Россия становится той страной, которая позволяет старым политическим элитам ничего не менять, рассчитывая на ее поддержку. Так случилось в Беларуси, так произошло и в Казахстане, — напоминает Андрей Дмитриев. — У России действительно достаточно ресурсов для того, чтобы таким образом удерживать лидерство в регионе.

Но если мы говорим про перспективы в 10-15 лет, то это приведет к сложностям как внутри самой России, так и в отношениях с народами этих стран. Потому что постепенно будет трансформация образа РФ как дружественной страны в образ России как центра поддержки тех элит, которые общество хочет сменить.

В каком-то смысле, да простят меня историки, мы с вами попадаем во второй круг распада Советского Союза. Народы, которые прежде относились к России в целом хорошо, с течением времени стали видеть в Москве проблему невозможности своих внутренних изменений.

Когда власть принимает «методичку автократа», она неизбежно начинает рвать связи с западным миром и обращаться к Кремлю как центру источников финансирования, этим увеличивая свою зависимость от Кремля.

Казахская политика, которая проводилась по аккуратному, осторожному дистанцированию от Москвы, теперь может пойти совершенно в обратном направлении, что на теперешнем этапе для Кремля может видеться позитивно, но в целом, на мой взгляд, принесет только больше проблем. Это, безусловно, потенциальные «горячие точки».

Можно ли вообще сравнивать ситуации в Казахстане и Беларуси, с учетом разницы менталитетов, политической структуры, обстоятельств?

— Третий момент: для меня принципиальным отличием белорусского протеста и казахского стала история с мародерствами, история с насилием, — подчеркивает Андрей Дмитриев. — О том, что именно в том городе, где начались протесты, люди максимально дистанцировались от насилия и подчеркнули, что не поддерживают штурм госзданий, пропаганда умалчивает.

Но факт остается фактом. Теперь мы точно знаем, что подобное насилие в нашем регионе ведет к вводу войск ОДКБ, читай: к решению Российской Федерации о военном вмешательстве.

И в этом случае тот мирный характер протестов, который был в 2020 году, с одной стороны, имеет свои слабости, на коротких дистанциях не может переломить ситуацию, но, с другой, имеет ряд преимуществ перед насилием и уж тем более перед мародерством, которое совершенно неприемлемо.

Он позволяет четко показывать моральную сторону вопроса: где насилие, а где желание граждан быть уважаемыми в своей стране; позволяет совершенно иначе реагировать международному сообществу, поддерживая людей в мирном протесте; не дает основания для внешнего вмешательства.

Четвертый вывод политика касается значения и роли ОДКБ. К миссии ОДКБ, впервые за время существования договора отправленной в одну из стран-участниц организации, по словам политика, «много вопросов». Но самым важным моментом он называет участие в миссии белорусских военных.

— Кремль, конечно, благодаря этому получит возможность усилиться, укрепляет свои позиции и контроль над регионом. Но белорусских интересов в Казахстане сегодня нет в принципе, если только не говорить о помощи одного авторитаризма другому. И в этом смысле я надеюсь, что все, кто уехал, все сюда живыми и вернутся…

Говорить о том, что белорусские военные едут поддержать порядок, просто странно. Ведь белорусская власть постоянно говорит, мол, мы у себя сами разберемся — так что же мы тогда к казахам едем, может, пускай и они сами разберутся?

Главный итог военной миссии ОДКБ — в приобретении совершенно новых смыслов. ОДКБ воспринимается как источник военной поддержки старых элит, и этакая постсоветская круговая порука, по сути, становится, основным смыслом ее существования.

Для Беларуси, считает политик, на сегодня единственно правильная позиция — сохранять (и вернуть этот пункт в Конституцию) нейтралитет:

— Эта строчка имеет принципиальное значение. Беларусь должна быть нейтральной страной, чтобы мы не служили источником поддержки каких-либо политических интересов других государств.