Дмитриев: «Оптимально» для тех, кто заседает в Конституционной комиссии – ничего не предложить»

На прошлой неделе в Минске состоялось очередное – третье по счету – заседание Конституционной комиссии, многие участники которого «высказались за сохранение в стране сильной президентской власти». Председатель Конституционного суда Петр Миклашевич, напомним, заявил, что менять форму правления в Беларуси нет объективной необходимости.

– Я представляю себе, как это должно было быть на самом деле, – заметил экс-кандидат в президенты Андрей Дмитриев в традиционном итоговом стриме на своем YouTube-канале. – Разрабатывается Конституция, идут реальные общественные обсуждения, какие-то дискуссии… Но в итоге, когда слышишь заседание Конституционной комиссии, понимаешь, что там собрались люди, которые думают: свят-свят, лишь бы не выступать, лишь бы ничего не предложить. Это в нормальной системе можно предлагать все, что считаешь нужным, а в нашей, как говорится, за инициативу можно не просто «отхватить».

И то, что Петр Миклашевич говорит: у нас на сегодня управление оптимально, а дальше добавляет, «тем не менее, Конституцию надо совершенствовать, чтобы реально обеспечить разделение властей» – это прекрасно показывает ситуацию в стране, где разница между «оптимально» и «реально» абсолютно непреодолима.

Если мы представим, что и вправду комиссия решит: ладно, мы не будем ничего менять, только пропишем в Конституции реальное разделение полномочий – это будет означать на самом деле революцию. Потому что реальное разделение властей означает снижение роли, статуса президента, который сегодня может подписывать указы и декреты, чуть ли не выше Конституции, назначает всех, кого ни попадя, от местных исполкомов до судей и членов Совета Республики… Сегодня Беларусь не просто суперпрезидентская республика, а республика, в которой есть один пост, решающий все.

В этом смысле «оптимально» для тех, кто заседает в Конституционной комиссии – ничего не предложить, но реально предлагать что-то надо. И они предлагают вещи, которые не надо менять. Ведь от того, кто представит парламенту премьер-министра, ничего не изменится. Зато принципиально ситуация в стране изменится, если записать, например, что президент больше не будет назначать судей – вообще. Или что Центральная избирательная комиссия больше не подчиняется президенту, чтобы не мог глава ЦИК сказать: «Я в команде президента».

Но глобально, глядя на этих людей и слушая их, я думаю: как же они, наверное, не хотят к 1 августа, когда должны быть представлены все поправки в Конституцию, ничего предлагать! Лучше всего сказать, что у нас и так все уже хорошо.

Понятно, что менять Конституцию можно только в истории, кода у нас в стране не единство, а согласие, то есть к этой работе будут привлечены разные слои общества, люди с разными взглядами, когда не будет политзаключенных – тогда будет совершенно по-другому сформирован диалог.

Здесь я вижу одну угрозу, о которой нужно говорить. Предположим, что все-таки решат проводить референдум. И если ты проголосуешь «против» – получается, фактически поддерживаешь ту Конституцию, которая есть сейчас, а если голосуешь «за» – то голосуешь за Конституцию, которая на самом деле ничего не меняет. Как в этой  ситуации быть – в стране, где агитировать за бойкот запрещено на официальном уровне?

И хотя лично я сомневаюсь в том, что референдум будет, нам нужно уже сегодня садиться и серьезно думать про национальную кампанию, связанную с референдумом. На уровне Схода народных делегатов мы начали такую работу, в ближайшее время, думаю, сможем показать некоторые наработки.

Важно, с одной стороны, чтобы общество не купилось на предложения, которые ничего не меняют, а с другой стороны, чтобы люди понимали, какая должна быть Конституция, что в ней по-настоящему должно быть и почему то, что сейчас происходит, нельзя назвать конституционным диалогом.

У власти, как и у людей, есть свои привычки – особенно у власти, которая 26 лет не меняется. И одна из привычек, мне кажется, состоит в том, что белорусские власти всегда информирование предпочитают диалогу. Нам сообщают, что в комиссии что-то решили, что-то обсудили – но это не диалог с обществом, не дискуссия, в которой люди могут принять участие.

Совершенно простая история: создайте вы сайт, который мог бы быть дискуссионной площадкой, или приглашайте людей на огромное количество ток-шоу, которое у вас есть. В одном из них, «Клубе редакторов», кстати, не так давно вспомнили вашего покорного слугу, и Эйсмонт задавал мне огромное количество вопросов. Так я скажу: Иван Эйсмонт, что вы с экрана с меня спрашиваете, вы осмельтесь и приглашайте в студию – я отвечу на ваши вопросы. А если хотите – приходите ко мне в эфир, тоже отвечу.

И второй момент я напомню Ивану Эйсмонту: что он работает не на частном канале, а на государственном, который содержится за счет налогоплательщиков. Я считаю, что все в стране, кто говорит про политику, кто ее в каком-то смысле формирует, определяет, имеют право выступать <на телевидении>, тем более, с альтернативными точками зрения.